Георгий Левин - Новый путь Империи Харона
"За превышение служебных полномочий и не обоснованное применение силы к гражданам"
Все трое доказывали, что они не виновны и ничего такого не делали. Согласились и замолчали только после беседы с командиром. Он предложил им компромисс. Они увольняются тихо, в трудовых книжках им напишут, что они уволены по собственному желанию и их устроят на хлебные места в фирмах, которые ОМОН "крышует". Это было хорошее предложение, оно устроило всех.
Прокурор города лично снял наложенные печати на кабинеты и здание фирмы и общественно-политической организации. Извинился, что было делом не бывалым, пообещал провести служебное расследование и строго наказать виновных. Своё слово сдержал. Трёх сотрудников ОМОН ведь уволили?
А Виктор, предъявив пропуск и письмо, въехал на территорию телевышки. Только дежуривший в этот раз охранник эти пустые бумажки даже не смотрел, сделал запись в журнале и отвернулся. Попадаются такие безответственные люди! Им бы только время отбыть. Но это Виктора не волновало. Снимать установленный им прибор он не собирался. Впереди были выборы, нужда в приборе не отпала. Он только сменил в нём кассету. Старый сценарий уже был отработан. Это заняло десять минут. Сделав это, Виктор покинул территорию телевышки. Инженер Божко возвращался из командировки. Новые программы для компьютеров обоих пострадавших фирм он уже записал и передал местному отделению их компьютерной фирмы. Остальное они сделают сами. Два дня командировки пролетели. Пора было возвращаться в лоно семьи.
За дни отсутствия старика, Стас пересмотрел множество документов по греческой мифологии. С утро до закрытия он просиживал в читальном зале библиотеки имени Ленина. Увы, среди упоминаемых там Богов он нашёл только одного с усами и бородой. Это был Зевс, главный Бог древних греков. Все остальные или не имели волос на лице, или постоянно брились. В эти тонкости вникать он не стал. Зевс занимал очень высокий пост и старику не подчинялся. Значит, старик его к своей акции возмездия привлечь никак не мог. На роль зверя-убийцы подходил только кто-то со стороны и здесь Стаса озарило! Старик просто привлёк одну из душ, именно такого качества. Всё равно путь этой души явно лежал не на Олимп. Вечером Стасу принесли местные газеты из того городка. В них был некролог о главе администрации города, скончавшегося на работе от обширного инфаркта. Прочтя его, Стас улыбнулся:
"Понятно! "От инфаркта"! А что они могут написать? Понятно и то, что пишут только о нём. Ведь остальные погибшие "от инфаркта" таких постов не занимают. Не будут же писать о тысячах убитых? От такого сообщения все правоохранительные органы разбегутся. Тысячи "глухарей" это уже сигнал власти. Вот и не сообщают, закопали тихо и всё. Главное, что с этим зверем-убийцей мне встречаться не придётся. Он ведь разовый! На такого смотреть противно, не то, что пожать ему его окровавленные руки! Спасибо старику!"
Когда старик появился, Стас полдня только и благодарил его, совершенно не слушая задаваемые ему вопросы. Старик вначале не обращал на это внимания, но затем не выдержал. Это и не удивительно. Когда широко улыбаясь, закатив глаза, здоровый мужик кивает головой, как китайский "болванчик", говорит одну фразу, не слыша обращения к себе, это трудно не заметить, а уж выдержать? Озабочено смотря на Стаса, пощёлкав пальцами у него перед лицом, старик осведомился:
— Ты это…, капитан белены, объелся? Или какой-то вашей гадостью обкурился?
Стас, счастливо улыбаясь, продолжал изображать китайского "болванчика", кивал головой. Но внезапно у него наступило просветление, суть сказанного ему дошла до него, осознав слова старика, он обиделся:
— Во-первых, я не курю. Давно. Уже почти три дня! Во-вторых, общаетесь с разными отбросами и на честных людей их лик примеряете. Злой Вы! Разрешите идти? У меня дел много.
Старик его отпустил. Стас обижался ещё час. А потом понял, что наверно он не прав. Пошёл к старику извиняться снова. Но старику повезло! Его уже не было. И на следующий день он тоже не появился. Стасу пришлось принести свои извинения портрету старика, он этим и занимался.
Но был ещё один человек, который заинтересовался всем происходящим в том городе и это был не простой обыватель. Это был Сивцов Константин Федотович, начальник отдела из администрации Президента. Странный человек из странного отдела.
Константин Федотович был из поколения детей войны. Его судьба была похожа на тысячи судеб его сверстников. Война забрала у него отца, которого он знал только по фотографиям. Старым пожелтевшим фотографиям тех лет. Судьба пощадила его и ему не досталась жизнь на оккупированных территориях, ужасов дорог с идущими и едущими эвакуированными людьми, постоянно попадающими под бомбы и обстрелы немецкой авиации. Он родился в уральском городке, тихом провинциальном, но начавшем быстро расти после начала войны. Сюда были эвакуированы заводы с Харькова, на которых производились трактора и танки. Эти заводы вырастали в поле, ещё не имея крыш, они уже выпускали свою продукцию. Танки. Эшелоны привозили не только станки, они привозили и тысячи людей. Вокруг заводов рос город он и поглотил его городок со всеми жителями. Мать Кости была учительницей, ушедший на фронт отец тоже преподавал математику и физику в этой же школе. Если говорить языком обывателя, Костя родился в семье местной интеллигенции. В те годы войны везде преобладали женщины, мужчины были призваны в армию и воевали на фронтах, но танковый завод требовал наличия и мужчин. Выход нашли. Выписанные после ранений и нуждавшиеся в продолжение лечения мужчины направлялись сюда. Здесь же разместили, военное училище бронетанковых войск и пункт формирования танковых подразделений. Поэтому в отличие от всей страны мужчин здесь было много и женщины не занимали доминирующее положение. Демография в этом отдельно взятом месте была на должном уровне.
Время было очень тяжёлое и непростое, оно изменило многие понятия жизни. Осуждать тех женщин и мужчин? Это кощунство! Только тот, кто прошёл через это время, может иметь право слова. Только тот, кто умирал от голода, холода и ран.
Вскоре у Кости появился отчим. Старший лейтенант, кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды, испытатель танков. После полученного ранения он, пролежав полгода в госпиталях, был направлен на этот завод. Почти год он прожил с ними, затем добился своего и был направлен на фронт. В 1943 году на Курской дуге майор орденоносец погиб. Оставив после себя сестру Костика Светлану и звезду Героя Советского Союза, это звание было присвоено ему посмертно. Удостоверение и звезду вручили вдове. Так и жили они втроём в разрастающемся городе. Мать стала директором одной из двух школ. В ноябре 1944 года в их квартире появился ещё один человек Иван Степанович Куров, секретарь парторганизации завода. Война забрала у него семью, они погибли под бомбами в эшелоне, следовавшем с захваченного Харькова. Старший политрук Куров был на фронте и об этом узнал через полтора года. В их часть прибыл его бывший коллега по работе в райкоме партии. Его семья тоже ехала этим эшелоном, но уцелела. Политрук Куров и до этого момента не был трусом, но получив скорбную весть, стал отчаянно искать смерти. Этой милости он не получил. Участвуя в боях под Сталинградом, он вёл в атаку полк, точнее то, что от него осталось, разорвавшаяся рядом немецкая мина свалила его. Очнулся он в госпитале, осмотрел себя и впервые со времени далёкого детства горько заплакал. Вместо левой руки и ноги у него были забинтованные обрубки. Но плакал он не долго, есть порода таких людей, которые не умеют сдаваться, пасовать перед трудностями, жалеть себя. Добившись, чтобы его перевели в общую палату, далёкого тылового госпиталя, где он пролежал почти девять месяцев, поднимая настроение раненых, не давая никому киснуть. Едва начав ходить, он, опираясь на костыли, передвигался по всему госпиталю, бывал во всех палатах, беседовал с ранеными. Здесь его нашли и его награды второй орден Красного Знамени и орден Ленина, за участие в Сталинградской битве. Немного оправившись, Куров написал письмо в ЦК, с просьбой использовать его не смотря на полученную инвалидность. Стране нужны были герои и вскоре, привыкая к протезам, он был направлен парторгом на Уральский машиностроительный завод. Так Иван Степанович попал в их город. Секретарь партийной организации завода был по сущёству высшим партийным руководителем города. Иван Степанович мелочей не признавал, он бывал везде, принципиальный, строгий, проверяющий выполнение всех своих распоряжений, он был грозой хозяйственников. Зато рабочие и ИТР завода его обожали и искренне уважали. Бывал он и в школах, проводил собрания партактива, руководителей организаций. Так и познакомился с матерью Кости. Подробностей их знакомства и возникших отношений никто не знал. Но в январе 1945 года Костя с матерью и сестрой переехали в четырёхкомнатную служебную квартиру Иван Степановича выделенную ему в связи с изменившимся семейным положением и большой семьёй. Как и любой парень, нового мужчину в семье Костя принял настороженно. Ему ещё не исполнилось пяти лет, многое ему было непонятно. Отца не знал, первый отчим был и исчез, теперь появился новый. Как к этому относится? И во дворе, и в садике большинство детей не имели отцов или они были на фронте. Вот дети и пытались осознать всё сами, как могли. Новый отчим бывал дома редко и Костя успокоился. Закончилась война и началась новая жизнь. В 1947 году их семья переехала в другой город в первый раз. Ивана Степановича назначили секретарём горкома КПСС города на Украине. Потом были Белоруссия, Прибалтика, Молдавия, снова Украина. Иван Степанович менял должности, города. Семья следовала за ним. В 1951 году они переехали в Москву. Иван Степанович получил назначение в аппарат ЦК КПСС. Это был их последний переезд. С тех пор Костя жил в Москве. Мать работа директором школы, потом стала зав ГОРОНО. Окончив школу в 1957 году, Костя поступил в МГИМО. Света окончила школу в 1960 году и поступила в московский медицинский институт. Ещё в 1945 году Куров Иван Степанович оформил документы на детей жены, усыновив и удочерив их, но оставил им их фамилии. Для детей начальника одного из управлений аппарата ЦК КПСС, в СССР были открыты все двери. Света изучала психиатрию, и Костя увлёкся этой наукой. С третьего курса МГИМО он перевёлся на факультет журналистики московского университета. Окончив университет, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую и уже подумывал о месте работы. Тогда их счастливую семью и посетило горе. В декабре 1966 года умер Куров Иван Степанович. Последние годы он болел, но держался до конца. На похоронах присутствовали и члены политбюро. Среди них присутствовал и вновь избранный в этом году в члены политбюро Михаил Андреевич Суслов. Костя не знал, сталкивался ли отчим с этим человеком? Были ли вообще они знакомы? Но Михаил Андреевич первым подошёл высказать свои соболезнования, семье умершего Ивана Степановича. Тогда ещё Костя не знал, что ему пожимает руку и смотрит в его глаза "серый кардинал", второй человек в государстве, идеолог партии. Вслед за ним потянулись с высказыванием соболезнований остальные. Здесь же на кладбище помянули ушедшего товарища по партии. В столовую ЦК, где было всё накрыто для поминовения усопшего члены Политбюро не поехали. Уже на выходе с кладбища к Косте подошёл представительный мужчина, он представился помощником Суслова:
