М Емцев - Ярмарка теней
Он сидел в кабинете и устало перебирал впечатления от всего, что увидел и услышал за день. Сцены и слова, обрывки фраз, случайный взгляд и многозначительная пауза - все это надежно отпечаталось в его памяти. Сейчас из мозаики ощущений и впечатлений ему предстояло составить нечто, именуемое лицом лаборатории. А потом решить: оставаться ли ему здесь или отказываться.
Рабочий день кончился, и Второв уже собрался уходить, когда девушка-курьер принесла пакет из плотной бумаги с печатями.
- Это вам, - сказала она.
Увидев фамилию Кузовкина, Второв сначала рассердился, потом рассмеялся.
- Я же еще не принял дела! Сегодня первый день...
- Филипп Васильевич сказал, что вы разберетесь. Если что нужно, звоните ему.
- Хорошо, оставьте.
"Жулик этот Филипп! - подумал Второв, рассматривая письмо. Обрадовался... В первый же день насел на человека. Придется с ним воевать. Он в пылу административного рвения завалит меня бумажками..."
Письмо было из Госкомитета, имеющего непосредственное отношение к космическим делам. Второв бегло пробежал первые строки:
"...доводим до сведения дирекции института и коллектива лаборатории генетических структур, что нами до сих пор не получен отчет по теме N_17358. Исследование, начатое полтора года назад академиком Кузовкиным А.А., включено в план особо важных государственных работ по изучению космоса.
Информационные отчеты по этой теме, полученные от вашей лаборатории, носят общий характер и не могут служить достаточным материалом для каких-либо выводов по изучаемому вопросу.
Прошу сообщить, в каком состоянии находится работа и к какому сроку лаборатория вышлет заказчику окончательный отчет.
Главный специалист - доктор физ.-мат. наук Слепцов Н.И."
Второв немедленно набрал телефон Недельского.
- Виктор Павлович, кто у вас работал по теме семнадцать тысяч триста пятьдесят восемь?
- Не могу знать, Александр Григорьевич. А почему вы обратились именно ко мне?
- Вы старший научный сотрудник, и мне показалось, что...
- Вы ученый и знаете, как ошибочно все основанное на слове "показалось". Мне, конечно, приятно, что вы отметили мою скромную фигуру, но вы ошиблись. При покойном Аполлинарии Аристарховиче не я был его заместителем, а Рита Самойловна. Вам придется набрать номер телефона двенадцать шестьдесят пять, она в соседней комнате. Торопитесь, рабочий день кончается, а Риточка долго не задерживается.
- Рита Самойловна? - Второв был так удивлен, что не успел переспросить Недельского, и тот уже положил трубку.
Во время сегодняшнего обхода был момент, когда Второву удалось оторваться от сопровождающих его лиц и остаться одному. Он очутился перед узкой стеклянной дверью, закрашенной изнутри белой масляной краской. Когда он вошел в комнату, то увидел там женщину, которая показалась ему несколько странной. Чем? Этого он так и не понял.
Она сидела за маленьким столиком и равнодушно смотрела сквозь Второва. Ее взгляд, не задерживаясь, уносился прочь. Прямой, строгий, печальный. Равнодушный, как дневной свет. Он пролетал сквозь атмосферу и растворялся в космической бездне.
"Сейчас она, наверное, видит звезды... Сириус, Кассиопею или... Черную пустоту", - подумал Второв и негромко кашлянул.
Лицо женщины на секунду исказилось, как бы от внезапной боли. Она возвращалась из своего далека мучительно и неохотно; за бегство от миража она платила страданием; большие светло-серые глаза сразу же сузились и потемнели. Словно схваченные цементным раствором, каменели мускулы лица, утрачивая нежные и зыбкие линии. Чуть приоткрытый рот сжался в напомаженную полоску. Это была Рита Самойловна.
Ее не очень выразительные ответы раздосадовали Второва. Казалось, она хотела побыстрее от него отделаться. Либо просто не могла собраться с мыслями и отвечала невпопад.
"Кузовкин окружал себя невзрачными людьми, чтобы оттенить собственную оригинальность", - подумал он в первую минуту. Но сразу же засомневался, так ли это. Слишком уж яркой личностью был академик...
И вот, оказывается, эта серая научная мышка была правой рукой академика. Второв пожал плечами и вызвал Риту Самойловну к себе.
Она вошла походкой усталой и чуть развинченной и, ничего не сказав, посмотрела на него. Конечно, она сейчас витала где-то очень далеко от него, но сознание ее было мобилизовано.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал Второв. - Вот письмо, прочтите и объясните, как на него ответить.
Риточка (он про себя называл ее так из-за хрупкости, худобы и детской нежности шеи) села в кресло и взяла бумажку. Второв разглядывал ее аккуратную, очень модную прическу и думал, почему эта женщина вызывает у него чувство жалости. Она далеко не беспомощна, во всяком случае не так, как это кажется ему, Второву. И все же чем-то она напоминает обиженного ребенка.
- Так что же им можно написать? - спросил он и увидел, что она плачет.
Рита плакала, не поднимая головы, слезы падали на письмо. Подпись доктора физ.-мат.наук Слепцова тонула в чернильном подтеке. Второв осторожно взял письмо из ее рук.
- Что с вами? Вам плохо?
"Какие глупые вопросы задают люди в минуты растерянности! Конечно, плохо! Очень плохо!"
- Я не знаю, не знаю, что им надо отвечать! - Она запрокинула голову, и Второв увидел в ее глазах ужас. Это был животный страх загнанной жертвы. В ее искренности не приходилось сомневаться.
- Успокойтесь. Хотите воды?
Воды она не хотела, она ничего не хотела, ей было очень плохо, очень-очень плохо.
Второв разозлился:
- Я, конечно, сочувствую... Я вижу, что вы глубоко взволнованы, но... простите, я не могу допустить, что причиной, черт возьми, является вот эта писулька! - Он помахал в воздухе посланием Слепцова.
- Разве дело в письме? Все гораздо сложнее. - Рита Самойловна перестала плакать и, вытирая глаза, смотрела на Второва обреченным взглядом. - Я знала, что так и будет, я знала, что они не позабудут. Это слишком важная вещь... Как они могли забыть про нее...
- Простите, Рита Самойловна, - сказал Второв, - но я вынужден, вы поймите меня правильно, вынужден настаивать, чтобы вы были откровенны со мной, иначе я ни в чем не смогу разобраться. Я здесь новый человек, и вы должны мне помочь!
Рита покачала головой. Казалось, она начала успокаиваться.
- Все так говорят, - задумчиво сказала она. - Он тоже говорил: "Ты должна помочь мне". А потом он услышал, как капает вода в блоке фокусировки, бросился к установке, его руки попали в кварк-нейтринный поток... Затем произошел взрыв. Он погиб, это было естественно, а я осталась жива. Вот в чем дело, товарищ новый начальник лаборатории. Я утром еще хотела вам это рассказать, но сдержалась, неудобно было так сразу удивлять нового человека своими странностями. А теперь я рассказала, и мне легче. Я всем это рассказываю, мне становится легче, но потом я снова вижу эти руки с белыми манжетами...
