Алексей Удалов - Дар страны Мидос
Она строго встала, подошла к панели, там появился экран с непонятными надписями. Лана что-то лопотала-лопотала по-своему, потом вернулась.
— Ждем три хрона… э… по-вашему… примерно десять минут.
— Откуда ты все про нас знаешь?
— А как же не знать, — удивилась она. — Я же изучала вас всю жизнь. И сейчас работаю по вам.
— По нам?
Она облокотилась на стол, подперла щеку и сказала:
— Моей мечтой всегда было стать разведчицей… Это те, которые к вам ходят. У нас это первейшие люди. Их немного, отбор катастрофический — как у вас в отряд космонавтов. Тем более женщинам тяжело. Мне-то, казалось бы, с моим-то папой — и не добиться своего… Забраковали!
— Тебя!? — вырвалось у Макара.
Она чуть улыбнулась.
— Да, забраковали! «Слишком эмоциональна! Не могу владеть собой в критических ситуациях!» Придурки! — Лана тряхнула челкой. — Вот, сижу в папином ведомстве наблюдателем. Хоть что-то интересное…
— И что ты наблюдаешь?
— Вас. Как ваша жизнь идет.
— М-м… — удивился Бережной. — И как же ты наблюдаешь?
Девушка объяснила:
— В вашем небе висят тысячи информационных зондов. Их доставляют туда разведчики в свернутом виде, и, как птичек, выпускают. Они долетают до своей геостационарной точки, саморазвертываются и дальше ведут непрерывную запись и передают ее нам. Они невидимы. Пишут все подряд. Таких препятствий, как крыши, стены зданий для них не существует… Вобщем, вся ваша жизнь, вся история с древнейших времен, через зонды переданная сюда, записана в наших интелло-системах. Это что-то вроде компьютеров… только это — как небо и земля…
— Вся наша история записана? — Макар покачнулся на своей табуретке. — Интересно… Мы, значит, живем как мыши под колпаком… а вы за нами следите?
— Не следим, а наблюдаем! Несколько тысяч людей у нас постоянно отсматривают все происходящее на Земле. Их задача — вовремя выявить начало каких-то опасных процессов и доложить руководству. А там информацию анализируют и принимают решения… Ты знаешь, сколько глобальных катастроф на Земле мы предотвратили? Откуда ты можешь знать… Вы только и знаете, наверное, что про Карибский кризис… А еще учти, что, кроме вашей собственной глупости, есть ноэлиты, которые спят и видят, как вас всех вывести на корню… Их зонды тоже по всей планете натыканы. Так что, если мы не будем в курсе, то и следить, как ты выражаешься, скоро будет не за кем…
Раздался мягкий шелест, и из панели выплыл еще один столик, уставленный множеством тарелок: с жареным дымящимся мясом, колбасами, картошкой, селедкой, разными овощами, зеленью, черным хлебом.
— Откуда это все? — восхитился Макар.
— Ты будешь есть или спрашивать? Подставь руки под угол стола, — девушка показала ему как это сделать.
Он подставил. Ладони обдало струей воздуха.
— Ну вот, теперь руки чистые. Давай ужинать. Я заказала ваше привычное меню.
Одуряюще пахнущий столик пристыковался к их столу.
Макар по-волчьи забегал глазами по тарелкам.
— Стоп! — она подала ему длинный стакан с белой жидкостью. — Сначала выпей это лекарство, оно подготовит твой желудочно-кишечный тракт… Умница. Через хрон можно будет есть.
…Как ни старался Бережной соблюдать приличия, он очищал стол с проворством пылесоса. Лана тоже немножко ела и с удовольствием смотрела на него. Тот закладывал вилкой в рот подряд со всех тарелок, жевал с набитыми щеками и тоже искоса поглядывал на нее: мол, что поделаешь, проголодался…
— И ты хочешь сказать, что все это было искусственное? — спросил он с одышкой, думая, сможет ли встать с сидения.
— Нет, растительная пища вся натуральная, выращенная. А мясо, рыба — синтезированы. Создается биомасса, из которой потом это готовится.
— Все как настоящее!.. Откуда это все сюда приплыло?
— Сервис, однако. У нас дома под землей соединены с научно-производственным комплексом. Вся промышленность, энергетика и прочее спрятано под землю. Там все и делается. Причем, все автоматизировано.
— И сколько стоит такой ужин?
— Для тебя бесплатно. За возвращенный кристалл с нас еще обед, — она улыбнулась. — Шучу! У нас все бесплатно.
Макар уставился на нее.
— Что, коммунизм, что ли?
— Ты как хочешь это назови. По-вашему — коммунизм, а по-нашему — проза жизни. Это у вас в порядке вещей, когда один загибается под забором, а второй, обобравший его с ног до головы, раскатывает на лимузине. И все вокруг считают, что это — просто жизнь так устроена. Извини, но у вас недоразвитое общество…
Солнце за прозрачными стенами почти закатилось.
Лана засобиралась.
— Ну что, Макар, пора отдыхать. Сейчас я покажу тебе, как здесь чем управлять.
Она подвела его к панели, объяснила как убираются столы, выдвигается кровать, как действуют душ, санузел, куда повесить одежду.
— Да! Надо же тебя обуть и одеть, — девушка что-то понажимала и достала из ниши брюки, модный белый балахон с узорами и сандалии. — Оденешь завтра все чистое.
Макар недоверчиво осмотрел кровать. Она покачивалась в метре над полом.
— Лана, я, может, на полу лягу.
Девушка удивилась.
— Это еще почему?
Он замялся.
— Ты что, упасть боишься? — догадалась она. — Вот это наш герой!
— Ну…
— Не дрейфь! — усмехнулась девушка. — Сколько на свете живу — не слышала, чтобы кто-то с таких кроватей падал.
Макара ее тон задел.
— А сколько ты живешь-то, на свете.
— Да уж побольше, чем ты.
— Правда! И сколько же?
Она пожала плечами.
— Двести пятнадцать лет будет в этом году.
— …Опять шутишь, — тихо сказал Макар.
— Нет… Я еще вашего Наполеона видела в прямом эфире. Когда была маленькая…
Это было новой черепно-мозговой травмой.
Девушка встревожилась. Улыбнулась.
— Не смотри на меня как на ископаемое!.. Я по нашим меркам только-только из юности вышла. Люди в Мидосе живут под тысячу лет. А по вашим раскладам мне где-то лет девятнадцать-двадцать…
— Извини, Лана, у меня что-то в голове кувырком все. Я лягу?..
— Спокойной ночи.
Она отвернулась и вышла.
4
В зал Верховного Совета его отвез Глар. Но прежде генерал заказал гостю еду — Макар запутался в этой панели — и подождал, пока тот наскоро перекусит.
Лана к нему утром не прилетела. Может занята, а может расстроилась, дурочка, из-за реакции на ее возраст. Ох, женщины! Но, извините, его тоже можно понять. Итак голова кругом, а тут — видеть перед собой обворожительную нимфеточку и узнать, что ей двести с лишним лет! Это ж надо все как-то переварить.
