Андрей Мартьянов - Иная тень
Под словом «они» лейтенант подразумевал родимое Министерство обороны и Контору адмирала Бибирева. Дело в том, что названные оператору-связисту Имперской Безопасности коды и пароли просто не могли не работать! Их не могли отменить «полтора года назад» – они были введены одновременно с началом операции. Казаков с помощью этой системы еще с борта станции «Кронштадт», висящей на орбите Земли, связывался с Управлением и коротко доложил, что все в порядке!
Почему не отвечает Центр командования стратегическими силами? Система электронных паролей достаточно сложна и постоянно изменяется в соответствии с принятым алгоритмом, но достаточно однажды зазубрить его, чтобы в любой день и в любое время выйти на связь. А тут – гробовое молчание. В доступе отказано. Вот.
– Шесть минут, – нейтральным голосом напомнил Реммер. – Патрульный корабль не приближается. Идет следом за нами.
– И с его борта стартовали четыре истребителя. Собираются взять нас в клещи, – заметил пилот-англичанин. – Странно, но нет никакой команды остановиться. Такое впечатление…
– Такое впечатление, – продолжил за Фарелла Казаков, – что они с ненавязчивой наглостью выдворяют нас из системы Проксима. Мол, господа, убрались бы побыстрее. А вот интересно…
Он быстро щелкнул несколькими переключателями на терминале связи и идентифицировал корабль-преследователь. За «Триглавом» шел лёгкий сторожевой корабль Российского флота «Казань».
Лейтенант хитро глянул на пилотов, успокаивающе похлопал Машу по ладони и, когда монитор выдал надпись: СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА, жалобным голосом прокричал в микрофон:
– Говорит лихтер «Дунай». В чем, простите, дело? Если это необходимо, мы прекратим разгон и остановимся для досмотра. Подготовьте, пожалуйста, стыковочные шлюзы.
Никакого ответа.
Сканирующее окружающее пространство устройство показало трехмерную картинку: военный корабль поотстал, зато четыре истребителя, выжав из двигателей всю возможную мощь, приближались быстрее и быстрее, «Триглав» слегка вздрогнул, истошно заверещала система безопасности корабля. Автоматически включилась магнитная защита Капитан Реммер выругался по-немецки.
Маша, забеспокоившись, глянула на передние иллюминаторы. Среди звезд мелькали синеватые молнии, исчезавшие где-то далеко впереди, в черноте.
– Какие нахалы! – возмутился Казаков и почему-то заулыбался. – Нет, подумайте только – предупреждающий выстрел по корпусу, а затем… Сами видите.
Истребители по-прежнему держались в восьмидевяти милях позади, продолжая активно постреливать плазменными разрядами, проходившими совсем рядом с бортом «Триглава». Будто предупреждали: еще раз заведете разговор о капитуляции – будет хуже.
– Нас на самом деле вытолкали за дверь, – нервно хихикнул германский капитан. – Прыжок через полторы минуты. Господа, быстро по местам!
И глянул на Казакова. Тот кивнул. Маша едва не бегом бросилась в свой отсек, чтобы занять кресло.
Черный, почти неразличимый в ночи космоса силуэт, казалось бы, не двигался относительно звезд. Но это только на первый взгляд. «Триглав» мчался вперед, подходя к точке перехода в Лабиринт. Постепенно корпус начал окутываться туманным радужным ореолом гиперполя, полыхнули бело-оранжевым сопла двигателей лабиринтной ступени. На миг моргнула точечная вспышка, вокруг которой начала распространяться заметная глазу кольцеобразная ударная волна световых частиц. «Несуществующий» катер бесследно исчез из материальной Вселенной.
Четыре остроносых истребителя, прошив постепенно растворяющуюся в вакууме волну света, изящно развернулись, описав дугу, и направились к сторожевому кораблю. Выполнивший свою задачу корабль заскользил в пространстве обратно к станции «Форпост-1».
* * *
– Правильно, правильно, связываться с большой политикой – себе дороже. – Веня Гильгоф держал в руке термос с чаем и поглядывал в иллюминатор, за которым бушевал синевато-бело-золотой вихрь из смешанного светового потока бесчисленных звезд. Выглядело красиво, но жутковато. «Триглав» уже больше часа двигался в пространстве Лабиринта. – Сергей, вы читали Тору? Ах, нет? Плохо… Умная книга, я вам скажу. Помнится, Моисей – ну о нем-то вы наверняка слышали? – изрек однажды: «Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих».
– И что? – буркнул Казаков. – Доктор, вы по делу говорите, а не толкуйте Тору.
– Кто вам сказал, будто я ее толкую? – возмутился доктор неведомых наук. – Поверьте, я очень уважаю нашего очаровательного адмирала – в конце концов, он кормит меня и мою семью. Но посудите сами – сколько упомянутых даров мы получили? Я имею в виду вообще? Сейчас под подарком можно понимать все, что угодно. Начиная от этого не слишком шикарного, но крепкого и надежного корабля, предупреждения «Деда Мороза», странного поведения ребят из патрульной службы Проксимы Центавра и заканчивая некоторыми другими малозначительными деталями. Я уж не говорю о недвусмысленном отказе Николая Андреевича Бибирева беседовать с вами. От такого количества подарков действительно может закружиться голова и из зрячих мы постепенно станем слепыми. Мы не напуганы, мы удивлены. Удивление приводит к замешательству. Замешательство – к потере способности адекватно оценивать ситуацию. Отсутствие адекватной реакции – слепота. Видите, как прав был старик Моисей?
– А применительно к этому моменту у вас нет соответствующей цитаты? – усмехнулась Маша. Из-за тесноты пилотской кабины ей пришлось усесться на подлокотник и держаться за плечо лейтенанта.
– Есть, – согласился Гильгоф. – Только не из Торы. Из христианского Нового Завета. «В начале было Слово». Не будем толковать это с теологической точки зрения, глянем прагматически. Слово подразумевает общение. Общение – обмен информацией и анализ таковой. Кто имеет сказать что-нибудь умное?
Воцарилась настолько долгая тишина, что Ельцова про себя рассмеялась: «Судя по общему молчанию, ничего умного породить мы не можем».
У двери почти незаметно нарисовался Бишоп, хотя его вовсе не приглашали. Однако никто не был против его присутствия.
– Давайте сделаем так, – наконец подал голос Казаков. – Пусть каждый из офицеров и научных сотрудников выскажет свое мнение о происходящем. Вспомнит любые детали, которые могут хоть как-то пролить свет на наше положение. Знаете, господа, я, да и, наверное, большинство находящихся здесь военных привыкли мыслить простыми и ясными категориями – у нас есть приказ, и мы должны его выполнить. Собственно, за жизни людей в погонах я не боюсь. Как-никак, мы профессионалы. Но странности, сопровождающие эту операцию, заставляют меня беспокоиться о гражданском персонале…
