Александра Сашнева - Наркоза не будет
Смущение Коши достигло пограничных пределов. Она что-то лепетала, но слова путались, мысли перескакивали с одного на другое. Коша попробовала сказать так же гладко и непринужденно, как новый знакомый, но отсутствие привычки выражаться подобным образом неизбежно подвело.
- Мне тоже... А... а-а. - протянула она спасительный звук. - И мне очень понравились Ваши работы... Правда... Я сразу заметила и потому остановилась. Это ведь Ваши улочки?
- Да! - кивнул он с достоинством. - Я обожаю старый Петербург. Он кажется мне одушевленным и сочувствующим.
Коше стало стыдно, что она не может так красиво выражаться.
На выходе она споткнулась о дверной косяк и еще больше застеснялась. Синеглазый "ангел" мягко поддержал за локоть. Она была благодарна, что тот не замечает ее неловкости.
Выйдя на проспект, молодые люди разговорились о том, о сем, и Коша постепенно перестала смущаться. Забыла, что хочет есть. Сразу все стало легко, будто внутри раскрылись какие-то крылья. Что бы они не говорили, им нравилось просто говорить и слышать. Смеялись, стараясь нечаянно коснуться друг друга.
- Ах, да! - спохватился "ангел". - Меня зовут Ринат.
Как-то так само решилось, что не стали возвращаться в галерею, а пошли по улице, продолжая разговаривать.
Ринат рассказал Коше кое-то, чего она не знала, о том, как продавать живопись.
Она слушала, боясь пропустить хоть слово. Сказал, что попробует поговорить с Валентином, что возможно прямо в этой выставке следует выставить ее холсты, что, по крайней мере, он так хотел бы. Он говорил важно, уравновешенно, убедительно, и ему хотелось верить. Короче, он был настоящим Принцем. Из тех, кого рисуют на полях учебников и на промокашках. Коша подумала, что питерским девчонкам ужасно повезло - они учились в одном классе с такими красивыми парнями. Можно было не придумывать Принцев, а сидеть и рисовать их с натуры. Что еще надо школьнице для счастья?
Но тем более счастливой Коша чувствовала себя теперь.
Так они бродили, потеряв счет времени, не заметив, как перевалило глубоко за полдень.
***
У Адмиралтейства наткнулись на веселую компанию. Народ сидел верхом на лавочке, время от времени прикладываясь к горлышкам бутылок. Пили пиво. Шутили, смеялись.
И Коше тоже захотелось с кем-нибудь вместе так шутить и смеяться.
- Эй! - раздался пронзительный женский голос.
Коша присмотрелась - знакомый Мусин силуэт, подпрыгивая, размахивал руками.
- Это Муся! - в порыве чувств воскликнула Коша и сжала локоть Рината. - Пойдем подойдем? Мы с ней живем вместе! Иногда. Когда она не у тети. Я тебя познакомлю. Она такая классная! А там, наверное, еще Котов и Зыскин.
- Пойдем, - синеглазый "ангел" прищурился, разглядывая тех, кто был на лавочке. - Я знаком с Котовым и с Зыскиным. Ты тоже их знаешь?
- Ну да!
- Надо же! Как удивительно!
Они подошли.
- О! - воскликнуло сразу несколько человек.
Среди каких-то совсем незнакомых людей, которые знали Рината, были и Кошины приятели - Муся, Зыскин, Котов и некто Лох.
Рыжин усмехнулся:
- Ну вот! Я и не сомневался, что это ты! Зыскин говорит: "Нет, это не его плана девушка!" А я сразу понял, что это ты! Мы все повесили. Сегодня приезжал Арнольд. Похоже, Валек уже договорился насчет кое-каких работ.
Рыжин покосился на Кошу.
- А-а-а... - понимающе ответил Ринат.
Но она ничего тогда не поняла. Потому что была голодна, ослеплена и восторженна, как монахиня, увидевшая живого Иисуса.
Поехали в сауну, потом на какую-то дискотеку, потом на другую и где-то под утро поредевшей компанией - в мастерскую к Ринату.
Он показывал свои работы. Холсты, графику, слайды.
В раскрытое окно улетал сиплый голос флейты, записанный Ринатом в одной из поездок на одной из улочек маленького испанского городка. Он твердил, не переставая, что в восторге от Кошиной живописи, что обязательно решит все вопросы с Валентином и со своими товарищами, и они примут ее в свою группу "Второе пришествие".
Выпивали. В основном водку. В качестве закуски посреди стола возвышалась огромная гора чипсов, которую высыпали на поднос из нескольких пакетов. И было просто непереносимо прекрасно. Все были такие добрые, хорошие, любящие и понимающие. Не люди - святые! И так не хотелось, чтобы эта ночь закончилась. И Коша так понимала печаль, заставившую Борю Гребенщикова написать: "Я стрелки сжал часов, чтоб не кончалась эта ночь. И кровь бежит с руки". Она бы сжала стрелки. Только бы не кончалась эта ночь! Но где такие стрелки, которые могут остановить мгновение счастья и сделать его вечным? Вечным и ненаскучивающим?
Умничали, несли чушь, смеялись.
Через пару часов народ стал сдаваться.
Котов уснул в кресле первым. Потом Зыскин завалился на диван к стенке и через пару минут захрапел. Оставшиеся бодрствовали через силу.
Муся, сонно улыбаясь, перебирала пластинки. Ринат и Рыжин сосредоточенно обсуждали какую-то им одним известную сплетню из мира Союза Художников.
Рассматривая многочисленные раковины, статуэтки и причудливые бутылки, привезенные со всего света, Коша налегала на чипсы. Ей очень нравилась мастерская Рината. Она хотела бы иметь такую же. Насовсем. Завалить ее холстами, кистями, перьями, найденными у залива морскими подарками, а не держать шмотки в постоянной готовности съезжать на новую точку. Просыпаться утром и что-нибудь рисовать, зная, что скоро будет какая-нибудь выставка и она, естественно, выставит там свои работы. Потому что члены Союза Художников постоянно где-то выставляют свои работы.
И так же собирать у себя прекрасных приятных людей. Тонких, интеллигентных. Прекрасных.
- Ты член СХ? - спросила Коша повернувшись к Ринату.
- Да...
- Это твоя мастерская?
- Да... Раньше это была мастерская отца, но он получил новую просторнее.
За окном в теплых ночных сумерках раздался пронзительный кошачий крик.
Все прислушались.
Ветер шелестел фольгой тополиных листьев. Хлопнула дверь подъезда, взбаламутив эхо. Торопливые каблуки достучали до арки и завершили движение взвизгом шин и коротким ударом автомобильной дверцы. Теплая волна ветра колыхнула тюлевую занавеску.
Котов вдруг подскочил, направился прямо в стену и начал ее скрести.
- Дверь тут была! Где дверь? - злобно крикнул он.
- Чего ты хочешь? - поинтересовался у него Ринат, поставив напряженной рукой стакан.
- В туалет. Здесь была дверь. Здесь где-то была дверь, - Котов раздраженно царапал стену.
- Да нет, дверь с другой стороны, - терпеливо объяснял ему хозяин пьянки.
И Коша подумала, что Ринат точно прекрасный Принц. Она бы уже давно отвесила Котову по голове, а у него ангельское терпение. Он уговаривает пьяное чудовище. Он не сердится на него. Как это восхитительно!
