Кир Булычев - Опасные сказки
— Я и сейчас обыкновенная, — сказала Заури. — Я боюсь стать гигантской — меня уж точно кости не выдержат.
Пашка протянул руку Заури.
— Здравствуй! — сказал он.
Рабыня неуверенно протянула ему руку.
Пашка сжал ее пальцы.
— Ой, больно, ты что делаешь! — рассердилась Заури и резко дернула руку. Пашка не отпускал.
Рабыня отчаянно стала дергать и наконец вырвала руку у Пашки.
Она отбежала на два шага.
— Ты какой-то странный, — сказала она обиженно.
— Я не странный, — ответил Пашка. — Я хотел проверить, отличаются ли твои кости от моих. Оказывается, ничем не отличаются. Ты только чуть-чуть меня слабее.
Конечно же, Пашка не убедил рабыню. Она горько расплакалась, потому что убежала с корабля, чтобы ее больше не угнетали, а Пашка ее ужасно угнетает. Вот когда она найдет своего отца, он тут же отрубит Пашке голову. И правильно сделает.
Алиса не сердилась на бабушку из Симферополя, которая убежала от них. Она понимала, что бабушка пытается оживить котенка. Если она дрессировщица, то обязательно проходила ветеринарное искусство и знает, как лечить животных. И если осталась хоть микроскопическая надежда — надо попытаться.
Стало темнее. Как будто грозовое облако надвинулось на них. Возвращалась бабушка Лукреция.
Она несла в руках большой белый дом — коробку из-под ботинок, которую подобрала на берегу пруда.
Она внимательно смотрела под ноги, чтобы на кого-нибудь не наступить.
Потом присела на корточки и тут же увидела Алису и Заури.
Сильными тонкими пальцами бабушка подхватила Алису, потом Заури, перенесла их в коробку, посадила на вату и тут увидела мальчиков. Аркаша с Пашей тоже совершили путешествие по воздуху.
Потом дом поднялся почти к облакам и, покачиваясь, полетел к кабине.
Бабушка Лукреция заглядывала внутрь и улыбалась им.
Глаза ее были размером с человека, а ресницы — как сабли.
— Лукреция Пантагрюэлевна, — сказала Алиса.
— Что? — спросила бабушка, увидев, что Алисин рот движется, но не разобрав писка.
Вопрос бабушки чуть не оказался роковым. От воздуха, вылетавшего изо рта гиганта, все в коробке попадали с ног. Пришлось бабушке поставить коробку на землю и дать возможность друзьям прийти в себя и поругать бабушку. Она виновато улыбалась и молчала.
Потом все же снова подняла коробку в воздух и поставила уже возле красной с белым кабины.
Бабушка выпрямилась, и голос ее долетел из сказочных высот:
— Начинайте увеличение! А я принесу вам одежду. И буду ждать.
— А не кажется тебе странным, — спросил Пашка, — что твоя симферопольская бабушка знает откуда-то нашу самую главную тайну: для чего здесь стоит кабина?
— После того как она увидела нас в таком виде, — ответила Алиса, — вряд ли ей трудно было сложить два и два. Кто пойдет первым?
— Ты и пойдешь, — сказал Аркаша.
— Почему?
— Потому что ты девочка.
— Тогда пускай идет Заури.
— Нет! — закричала рабыня. — Ни за что! Лучше смерть!
— Вот видишь, — сказал Пашка. — Она же боится, что, как только увеличится, все ее косточки треснут.
— Да, боюсь…
— Иди, Алиса, — сказал Аркаша. — Ты ее встретишь там, наверху.
— А если Заури начнет разваливаться, ты уж собери ее в кучку! — добавил Пашка коварно.
— Нет! — перепугалась Заури. — Лучше я здесь поживу!
— Где? В зарослях? — спросил Пашка. — Это самое лучшее решение. Гляди!
Пашка подобрал с земли песчинку размером с его кулак и кинул ее в заросли. Оттуда выскочил бурый жук и пролетел низко над головами. Если бы у лилипутов были свои автомобили, то жук был бы размером как раз с автомобиль.
— Что же мне делать? — Заури прижала кулачки к груди.
— Сначала ничего не делать, — сказал Пашка. — А спокойно глядеть на то, что делает Алиса.
Алиса улыбнулась рабыне и подумала: «Какое счастье быть нормального размера! Никакой жук тебе не страшен. И муравей тебе не враг…»
Нагнувшись, Алиса вошла в круглое отверстие в стене кабины, из которого вел ход наверх, в сиденье кресла.
Алисе потребовалось минут пятнадцать, чтобы взобраться по лестнице, напустить в кабину увеличительного газа и стать снова нормальным человеком. Остальным было скучно ждать. Пашка, который совершенно не способен долго стоять на месте, отправился было в заросли в поисках подвигов, но Заури умолила его не бросать ее: ей было страшно. Одному Аркаше ее не защитить. Если Аркаше было обидно слушать такие слова, он и виду не подал — понимал, что лучше потерпеть, зато Пашка не встретится с тарантулом.
Пришла симферопольская бабушка и принесла шорты и майку Алисы.
— Не бойся, Заури, — сказала Алиса, и голос ее доносился сверху, как отдаленные раскаты грома. — Я тебя жду!
Заури вздрогнула и обернулась к Пашке.
Алиса еще не успела обуться и стояла босиком. Пашка подошел к большому пальцу ее ноги, подпрыгнул и сел на него верхом.
— Но! — закричал он. — Поехали!
Палец начал подниматься в воздух. Пашка вцепился в него, ему было страшно, но он и виду не подал.
— Ты чего не лезешь? — спросил он сверху у Заури.
— Страшно.
— Ладно уж, — сказал тогда Пашка. — Я за тобой залезу и буду тебе давать руководящие указания. Опускай меня, Алиска!
Он ударил кулаком по пальцу, Алиса медленно опустила Пашку возле кабины.
— Спасибо за прогулку, — сказал Пашка.
Конечно же, путешествие Заури по кабине заняло куда больше времени, чем увеличение Алисы. И только через полчаса рабыня присоединилась к Алисе. Хорошо, что рядом с ними была бабушка. Она увидела, что Заури закрыла глаза ладонями и покачивается — вот-вот упадет в обморок. Она подхватила ее.
— Что с тобой, девочка? — спросила бабушка.
— Так высоко, — прошептала Заури, — так далеко от земли… Если я упаду, я разобьюсь на кусочки.
— А ты посиди на траве, — сказала бабушка. — Тогда твои глаза будут ближе к земле.
Алиса принесла черноглазой рабыне свое платье, вид которого вернул Заури к жизни.
— Это мне? — воскликнула она. — Навсегда?
— Как хочешь.
Заури тут же успокоилась, и к тому времени, когда появился увеличенный Пашка, а потом Аркаша, она уже ожила, осмелела и даже улыбалась.
— Неужели и я была такая? — спросила Заури, глядя на муравья.
— Нет, это тебе приснилось, — ответил Пашка.
