Эдвард Брайант - Блеф
Джордж Мартин
«Вся королевская конница»
II
Где-то рядом, в душной темноте что-то глухо ухнуло в воде. Весь мир перевернулся и пошел ко дну. Но слабость и дурнота не давали сдвинуться с места. Он чувствовал, как ледяные пальцы сдавили ноги и поползли выше и выше. Затем шок, когда вода достигла промежности, приводя его в сознание. Он рванул привязные ремни онемевшими пальцами, но было слишком поздно. Ледяной холод лизал его грудь. Он оттолкнулся вверх, пол ушел из-под ног, а в следующее мгновение вода накрыла его с головой. Он не мог вздохнуть, и все потемнело, стало совсем темно, как в могиле. Но нужно было выбраться, нужно выбраться…
Том проснулся, судорожно вдохнув. Крик так и застрял у него в горле.
В первый момент пробуждения сквозь помутившееся сознание он услышал слабый звон разбитого стекла, падающего с оконной рамы и рассыпающегося по полу спальни. Он закрыл глаза и постарался успокоиться. Сердце билось, как птица в сетке, майка прилипла к телу. Это только сон, говорил он себе, но все еще чувствовал, как падает, ослепший и беспомощный, запертый в гробу из пылающей стали, а воды реки смыкаются над ним. Это только сон, повторил он. Ведь ему повезло, что-то взорвало челнок, и он выбрался. Все закончилось, он жив и здоров. Он глубоко вздохнул и начал считать до десяти. На счете семь дрожь унялась, и он открыл глаза.
Постелью ему служил матрас, лежащий на полу пустой комнаты. Том сел, запутавшись в простыне. Перья из разорванной подушки плавали в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь разбитое окно, и медленно оседали на пол. Будильник, купленный на прошлой неделе, валялся посреди комнаты, отскочив от стены. Цифры беспорядочно мигали красным на его светодиодном дисплее, а затем совсем погасли. Стены салатного цвета были абсолютно голыми, и по ним разбегались паутины все больше расползающихся трещин. Кусок штукатурки отвалился и упал с потолка. Том поморщился, освободился от простыни и поднялся.
В одну из таких ночей его гребаное подсознание обрушит весь дом. Он представил, что об этом думают его соседи. Он уже пустил на растопку большую часть мебели из спальни, а гипсокартонные стены не могли поддержать систему жизнеобеспечения. И снова он в пролете.
В ванной Том бросил промокшее нижнее белье в корзину и пристально посмотрел на себя в зеркало над умывальником. Он подумал, что выглядит на десять лет старше своего возраста. Ничего удивительного, если в течение двух месяцев тебя непрерывно мучают ночные кошмары.
Он забрался под душ и задернул штору. Полураскисший брусок мыла Safeguard покоился в мыльнице, наполнявшейся водой. Том сосредоточился. Мыло всплывало, пока не скользнуло ему в руку. Оно было неприятно склизкое. Хмурясь, он мысленно с силой повернул кран холодной воды и поморщился, когда ледяная струя окатила его. Он поспешно схватил рукой кран горячей воды, повернул его и поежился от облегчения, когда вода стала теплее.
Том отметил, пока намыливался, что навыки улучшались. Уже больше двадцати лет, как Черепаха почти полностью атрофировал его телекинетические способности, за исключением того времени, когда он был замкнут в пространстве челнока. Но доктор Тахион помог ему понять, что заблокирована психика, а не физические процессы. С тех пор он работал над собой и достиг той формы, когда бруски мыла и краны холодной воды вели себя как паиньки.
Том подставил голову под душ и улыбнулся теплым струям, стекавшим вокруг него и смывавшим последние следы ночного кошмара. Плохо, что его подсознание не осознает предела; он бы чувствовал себя куда спокойнее, ложась спать, и, вероятно, его спальня не переворачивалась бы вверх дном к моменту пробуждения. Но когда приходили кошмары, он был Черепахой, ослабевшим, с помутившимся сознанием, почти ушедшим под воду и все-таки Великим и Ужасным Черепахой, способным сбрасывать с путей локомотивы и крушить танки силой разума.
Последний великий Черепаха. Вся королевская конница, вся королевская рать, вспомнил Том.
Он выключил душ и поежился от неожиданно прохладного воздуха, вышел из кабины и растерся полотенцем.
На кухне он налил чашку кофе и положил в миску немного овсянки быстрого приготовления. Ему всегда казалось, что у овсянки вкус размокшего картона, но это суперполезное для здоровья новшество вообще напоминало древесную стружку. Но доктор настаивал, чтобы он включал в свой рацион больше клетчатки и меньше жира. Предполагалось, что он должен также ограничить себя в потреблении кофе, но это был дохлый номер, ибо он давно подсел на черный напиток.
Том включил небольшой телевизор рядом с микроволновкой и смотрел новости CNN, сидя за столом. В городе разворачивалась полномасштабная разоблачительная кампания против коррупции в окружной прокуратуре Манхэттена, что казалось наименьшей мерой теперь, когда один из заместителей прокурора был разоблачен как глава мафии. Заверяли, что будет предъявлено обвинение. Роза-Мария Гамбионе, или Розмари Малдун, все еще была в розыске. Ее искали для предварительного допроса, но она исчезла, словно сквозь землю провалилась. Том считал, что едва ли она объявиться где-либо в ближайшее время.
Он винил себя за то, что проигнорировал заявление Малдун о вступлении в ряды тузов, когда на улицах Джокертауна разразилась война между бандами. Не то чтобы Черепаха проигнорировал просьбу о помощи, просто, если бы в то время он имел летающий челнок или деньги на его сборку, его отношение могло бы смягчиться вплоть до того, чтобы вернуть Черепаху из мертвых. Но он был на мели и ничего не предпринял, о чем теперь нисколько не жалел. Пульс, Водяная Лилия, Мистер Магнет и другие тузы, давшие ответы, поставили свою жизнь и репутацию на карту. И теперь на них ополчились все политиканы, которые повылезли на экраны в вечерних новостях и потребовали расследования их связей с организованной преступностью.
В иные времена, подобные этому, Том не жалел, что Черепаха мертв.
По телевизору перешли к программе международных передач, к свежим новостям о путешествиях тузов. Новость о беременности Соколицы уже протухла, слава богу, не было и взрывов насилия, подобно событиям в Сирии. Том смотрел видеоматериал о том, как Крапленые Карты приземлились в Японии с угрюмым недовольством. Он всегда мечтал о путешествиях, о далеких экзотических странах, возможности посетить все эти легендарные города, о которых он читал в детстве, но всегда не хватало денег. Однажды его послали на торгово-промышленную выставку в Чикаго, но выходные, проведенные в Конрад Хилтон среди трех тысяч продавцов электронной техники, не стали воплощением мечты его детства.
Им следовало пригласить Черепаху. Конечно, транспортировка челнока причинила бы немало хлопот, и он не смог бы получить паспорт, не раскрыв своего настоящего имени, – а он не был готов к этому. Но все проблемы могли быть решены, если бы хоть кто-нибудь почесался. Вероятно, его и в самом деле считали погибшим, но, по крайней мере, доктор Тахион должен был бы усомниться.
