Андрей Марченко - Цифрономикон (сборник)
Двое захихикали. Это было довольно мерзко на вид и еще хуже на слух.
– Еще бы, – сказала старуха. – Помоги ему, что ли.
Старик с явным неудовольствием положил костяшки на стол и выбрался из-за стола.
– Пойдем посмотрим, – обронил он уже по пути.
Димочка поплелся за ним к невзрачному гаражу, обращенному воротами в сторону лесополосы, но старик вдруг вернулся и, строго уставившись на старуху, произнес громким шепотом:
– Руками не трогать!
Фраермана чуть не стошнило. Он ненавидел чужие игры, особенно напоказ. А сейчас эти двое, должно быть, решили, что ему без них не обойтись. И что же? Они были правы.
Гараж напоминал склад запчастей. Чего тут только не валялось. Казалось, эту кучу за неделю не разгрести. И за месяц не разобраться, где что лежит. Но старик сразу же безошибочно схватил с полки автомобильный навигатор с креплением. Присовокупил блок питания и протянул Димочке:
– Держи. Восемьсот.
Фраерман взял навигатор, поднес ближе к свету. Двухсистемный «Lexand SG-555». Примерная стоимость нового ему была известна. Нажал кнопку включения.
– Батарея разряжена, – сказал старик. – Заплатишь, когда проверишь.
– Почему так дешево?
– Потому что снят с убитой тачки.
Откровенность – лучшая тактика. Димочка убедился в этом еще раз. Что он мог возразить? Сказать, что предпочитает чек и гарантийный талон? Хрена лысого. В том гараже он покупал не только и не столько навигатор. Он покупал самоуважение. Ну, и ее уважение тоже, каким бы небрежным оно ни было.
Уважаемые и уважающие себя мужчины шутили немного свысока, не придавая значения тому, как будут восприняты их шутки. Димочка тоже попробовал так пошутить:
– Сильно убитой?
– Ага, – кивнул старик, ухмыляясь. – Два трупа. Он и она. Молодые и красивые. Как раз резвились, когда это случилось. Ну, ты понимаешь. – Он оттопырил языком щеку и сделался похожим на чудовищную древнюю черепаху. Потом снова захихикал. Димочка решил, что пора валить отсюда. Хихиканье оборвалось.
– Ну так что, хреновину пробовать будешь?
– Доверяете?
– А куда ты денешься. – Старик сказал это так, словно Димочка и впрямь не мог смыться, несмотря на заправленный под завязку «лексус». Стало быть, разбирался в людях.
Когда он вернулся к машине, Кристи стояла, задрав правую ногу на крышу кузова, вытянувшись в почти вертикальном шпагате. Разминалась. Великолепная растяжка, завидная уверенность в себе и ни малейших комплексов. На нее пялились трое мужиков с заправки и наверняка те, что проезжали мимо. Появление Димочки с навигатором в руках она восприняла как должное.
Он залез внутрь и занялся установкой, стараясь пореже поглядывать на грудь Кристи. Соски вырисовывались под символической маечкой с отчетливостью, доконавшей его воображение. Сама грудь – не большая и не маленькая, а именно такая, как доктор прописал, – слегка покачивалась в такт движениям разминавшейся девушки. Из динамиков звучал Леонард Коэн: «Сначала мы возьмем Манхэттен, затем мы возьмем Берлин». Хотел бы Димочка чувствовать себя вечным победителем, да что-то не получалось…
«Хреновина» оказалась исправной. Как только он подключил ее, ему почудилось, что незнакомый мужской голос яростно проговорил что-то вроде: «Сдохни, лживая соска!» Фраерман отнес это насчет своей больной фантазии, но, что более вероятно, послышавшийся ему голос был побочным эффектом (или дефектом) записи всё еще хрипевшего в салоне Коэна. Димочка сделал звук тише, но ненамного, он ни на секунду не забывал, в чьей машине находится.
Одолеваемый смутными сомнениями, он начал настраивать навигатор. С одной стороны, прибор достался ему почти даром, а с другой, учитывая обстоятельства… Не каждый захочет иметь дело с наследством разбившегося мертвеца. Словно в ответ на его мысли, на дисплее появилась надпись: «Продолжить заданный маршрут?» «Этого еще не хватало, – сказал себе Фраерман. – Ни в коем случае». Он выбрал ответ «Нет», и тогда другой голос – теперь уже совершенно явственно – произнес: «Правильно, мой мальчик». Голос был женским и очень знакомым. Только ступор помешал Димочке узнать его сразу. Но ступор закончился.
В окно заглянула Кристи. Серые глаза уставились на него со всей безжалостностью своей холодной сияющей красоты.
– Димочка, давай скорее. Время – деньги.
«Да пошла ты», – огрызнулся он про себя, а вслух проворчал: «Уже готово». Вот такие они все; от них благодарности не жди, как и предупреждала его мамочка. А эта еще изрекает банальности, словно нечто оригинальное… Кристи уселась сзади и сбросила кроссовки. «Секундочку», – сказал Фраерман и трусцой направился в магазин.
Потный толстяк по-прежнему не сводил глаз с экрана. Димочка зачем-то показал ему свой кошелек. Мимоходом он услышал новости, которые передавали по ящику. Захлебываясь, репортер вещал о перестрелке в загородном доме с применением автоматического оружия и о десятках жертв. Как страшно жить.
Димочка проследовал в подсобку и далее на задний двор. Тут его взгляду предстала зловещая картина. Старик куда-то пропал, а старуха сидела за столом неподвижно, рот был открыт, руки со скрюченными пальцами лежали на столе, костяшки домино из них выпали. Если она притворялась мертвой, то чрезвычайно удачно. Но что-то мешало назвать ее гениальной актрисой. Может быть, выпученные до предела глазные яблоки – огромные и черные от взорвавшихся в них сосудов с кровью. Чтобы изобразить такое, надо вставить себе вместо глаз семиочковые шары для снукера…
Димочка потоптался на месте еще минуту, поглядывая на старуху и всё еще гадая, не разыграли ли двое маразматиков очередной дурацкий спектакль. Похоже, на сей раз они не шутили, по крайней мере, та, что сидела перед ним, – точно. Дело принимало совсем нежелательный оборот. Оставаться здесь и дальше в качестве утешителя вдовца и свидетеля не входило в его планы, а главное – в планы его работодателей. Фраерман уже мечтал оказаться подальше отсюда, но проклятая интеллигентность настаивала на расчете. Он решил заглянуть в гараж и по пути достал из кошелька названную сумму.
Старик находился там. Как ни в чем не бывало, копался в железе, которое всё, до последнего винта, выглядело добычей мародеров на дорожном поле боя. Димочка вручил ему деньги, которые тот сунул в карман, не пересчитывая. Дело как будто было исчерпано, но оказалось не так легко забыть о теле. Фраерман искал подходящую случаю фразу и остановился на банальной:
– У меня плохие новости. – Он показал большим пальцем себе за спину.
