Сергей Жемайтис - Багряная планета
Подобный скале — имя соответствовало его упорству — могучим напряжением воли привел в действие последние резервы своего организма. Он знал, чем это грозит ему, но остановиться не мог.
И ожили берега. Стояла пора летних купаний. Весь ближний берег напоминал смелую мозаику. Миллионы людей съехались, слетелись, пришли пешком — возродилась мода к такому виду передвижения — сюда, к теплой целительной воде и солнцу.
Справа и слева проходят яхты друзей.
Веселые приветствия!
Обмен новостями.
Жена и дочь рассматривают купальные костюмы подруг. Переговариваются, смеются.
Сын повстречал друга, и они бросились в воду и поплыли (все как в сценарии), за ними на некотором удалении следует робот-воспитатель — если они устанут, то он поддержит их на воде, а затем и доставит на яхту: у него мощный двигатель.
Сын и его друг — строители межзвездных кораблей; через столетие, когда первый корабль будет создан, они отправятся в космос…
Подобный скале полулежал в удобном кресле. После всего пережитого наступил глубокий обморок. Врач подошел, держа в эластичных пальцах шприц с желтоватой жидкостью, движения его были вялы: он потреблял энергию из того же контейнера. Врач ввел стимулятор в едва приметную вену на сгибе руки, едва ощутимый пульс искусственного сердца стал явственней, ритмичней. Нервная система совсем износилась, да и сердце требовало замены, но Подобный скале не соглашался тратить на это энергию.
— Прогулка была прекрасной, — сказал врач. — Прости, но я не мог удержаться.
— Подключился?
— Да. Просто не верится, что так было.
— Записи не дают того, что ощущаешь при полном соучастии. Ты видел моих сына и дочь?
— Да. Они прекрасны, Подобный скале.
— Звездный луч — строитель кораблей! Он сейчас на полпути к планетной системе Оранжевого Солнца. Он просил отдать тебя ему в этот полет. Я не мог расстаться с тобой.
— Благодарю.
Наступила пауза.
Подобный скале погрузился в размышления, используя действие стимулятора.
Рядом с ним в таких же прозрачных кабинах лежали и сидели те, кому удалось путем лишений сэкономить энергию, даже прохаживались от стенки к стенке, поглядывая на пыльное небо, на воду коричневого цвета с плавающими сгустками нечистот: уже несколько лет, как перестала действовать система регенерации. Море сильно обмелело, обнажив скалы, когда-то скрытые водой, они служили местом обитания бесчисленных живых существ.
Подобный скале, теперь похожий на жалкий обломок, вспомнил, что когда-то он увлекался наукой о море. Он открыл и описал сто новых видов крохотных существ, дающих жизнь более сложным видам, и в конечном счете Вечно Идущим, — тогда еще не умели приготовлять искусственную пищу. Сейчас все эти восхитительные комочки жизни исчезли или изменились до неузнаваемости, стали чрезвычайно редки и ядовиты.
Он так же повинен в этом, как и все, что сейчас заключены под прозрачные колпаки.
Тот восхитительный песчаный пляж, что он вновь увидел несколько минут назад, сейчас покрыт удивительно прочной пленкой, она прекратила движение песка, а заодно и лишила семена растений возможности прорастания. В пленке оказался еще один, более страшный порок — она выделяла вещества, вызывающие болезни, отравила воду и воздух. Вечно Идущие нашли через много лет противоядие, но этих противоядий не было у растений и животных прибрежной зоны.
Пленка — только ничтожная из причин, было их много, очень много…
Врач сказал:
— Прибыли по пневматической почте «необходимые вещи».
— Неужели нет средства прекратить поток этого ненужного хлама? — вяло спросил Подобный скале.
— Ты знаешь, что Система вышла из-под контроля.
Подобный скале с горечью подумал, что и он принимал участие в создании машин, способных к самоусовершенствованию. Среди автоматов — хотя теперь уже их так не назовешь — есть талантливые конструкторы «нужных вещей», модельеры, прогнозисты моды, дизайнеры, портные, обувщики и еще более тысячи категорий специалистов, число которых растет, так как там действует большой отряд изыскателей новых потребностей…
Врач стал перечислять список «необходимых вещей»:
— Костюмы для прогулки в разное время суток. Костюм для торжественных церемоний…
— Не трать энергию…
— Из одного автомата я извлек батарейку, — бодро ответил врач.
Подобный скале выразил неудовольствие движением век:
— Не унижайся…
— Понимаю, что этим я нарушил один из принципов. Но так делают многие. Ты посмотри, как ярко светится хранитель энергии у Покорителя стихий.
— Пусть свет его не померкнет, Илз, — Подобный скале впервые назвал по имени своего врача, обыкновенно он экономил на этом энергию.
— У меня нет возражений. Ты, видимо, прав… Среди «необходимых вещей» есть совершенно непонятные создания, к ним будут присланы инструкции.
— Как ты стал болтлив.
Вздрогнул пол: подошел фургон мусорщиков, и черные роботы стали поспешно бросать в кузов разноцветные коробки и свертки с яркими наклейками.
Когда старый фургон, громыхая и скрипя, отъехал, Илз напомнил Подобному скале, что пришло время просмотра записей. Уже все вокруг ушли из действительности, погрузившись в законсервированный мир переживаний. Создалось благоприятное поле, можно было, подключившись к нему, кое-что сэкономить на энергии, об этом и подумал Илз. Его мысли не укрылись от Подобного скале, да врач и не думал их скрывать, как и то, что он все-таки успел извлечь все аккумуляторы из «необходимых вещей», и теперь их хранитель энергии слегка посветлел.
— Илз! — роняет Подобный скале.
Илз уже знает, что окончательно созрело в непостижимо мудром мозгу его господина и друга.
— Илз! Теперь хватит еще на одну прогулку?
— Да. Хватит.
— Тогда я отправляюсь. Все мои записи, включая последнюю, передашь в хранилище памяти.
— Да. Передам. — Илз с мольбой смотрит в глаза своего господина.
— Хорошо. — Подобный скале прикрывает веками глаза. — Можешь включить блок счастья.
«Опять лишний расход энергии, но должен же кто-то порадоваться, глядя на него, юного и прекрасного. Илз заслужил это право».
Пока Илз готовил все необходимое: подбирал нужный фон, вытребовал из архива, тоже в объемных записях, портреты друзей своего господина, Подобный скале лежал и перебирал в своей памяти события, которые следовало воссоздать. Только одно из бесчисленной вереницы, которое бы не оставило горечи утраты, как прогулка на яхте.
— Только радость должна наполнять его. Одна только радость. — Илз все это воспринимал и лихорадочно работал.
— Ну вот и готово! — говорит Илз. — Я выполнил почти все, что ты хотел. Будет день, о котором ты не забывал никогда. Будут почти все твои друзья. Неплохо бы и им присоединиться, тогда у вас возвратилось бы целых пять дней…
