Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Книга 7
— Помню, — ответила она.
— Существует критический период, — сказал он, — максимальное число корабельных дней, в течение которых можно изменить направление. День взрыва был начальным днем этого периода. С тех пор я считал дни. Нам осталось не более шести дней. Потом менять курс будет поздно.
Глаза ее казались огромными. Может быть, оттого, что так похудело лицо.
— А каково расстояние до 20 В-40?
— Сейчас? — переспросил он. — Около тридцати дней пути.
— Но тридцать дней мы могли бы продержаться! — воскликнула Мара. — Я не понимаю…
— Капитан отказывается изменить курс, — сказал Джайлс. — Я не буду пытаться объяснить почему. Я и сам этого толком не понимаю. Это имеет отношение к понятию чести, как его трактуют инопланетяне.
— Как же они его трактуют? Неужели понятие чести…
— Дело не в этом, — сказал Джайлс. — С самого начала я кое-что держал при себе, чтобы не напугать арбайтов. — Он рассмеялся коротким резким смешком. — Знаешь, я начинаю забывать, что ты арбайт. На борту этого судна все мы опускаемся до базисного общего понятия «человеческая тварь»… Да, Капитан — женщина. Более того, она беременна. Ее партнером был Инженер, как раз перед смертью. И это… их совокупление увидела Ди в тот момент, который она не может припомнить.
Мара глубоко вздохнула.
— О Господи… — сказала она.
— То обстоятельство, что инопланетянка забеременела, каким-то образом увязывается с альбенаретским понятием о чести: спасательный корабль должен достичь места назначения, даже если все мы — и она тоже — умрем прежде, чем достигнем его.
— Но если она умрет, как же тогда с… с ребенком?
— Он не умрет. Он каким-то образом будет жить за счет ее тела. — Джайлс махнул рукой. Почему-то ему стало во много крат легче теперь, когда он смог кому-то рассказать о Капитане, о ее беременности и о 20 В-40, как раньше про эту историю с бомбой. — В любом случае все сводится к тому, что я должен каким-то способом убедить ее переменить курс в сторону 20 В-40 в течение ближайших шести корабельных дней.
Мара покачала головой.
— Я все-таки не понимаю, — сказала она. — Почему бы нам не взять дело в свои руки? Разумеется, инопланетяне невероятно сильны, но в конце концов нас восемь человек, а она одна.
Он с грустью улыбнулся в ответ.
— Ты представляешь себе, что значит поменять курс? — спросил он.
— Нет, — сказала она, — честно говоря, не представляю. Это как-то связано с приборами управления, да? Но ведь вам приходилось изучать альбенаретский язык и их корабли, чтобы рассчитать взрыв бомбы? Стало быть, вы знаете, как работают их приборы?
— Проблема не в приборах, — ответил он. — Проблема в том, чтобы вычислить курс, который сможет привести нас к 20 В-40, и поправки к нынешнему курсу, чтобы перевести нас на новый.
— Но ведь у нас есть Грос с его компьютером, — сказала Мара. — Грос поможет вам с любыми вычислениями…
Он качнул головой, и она замолчала.
— Почему же нет? — спросила она.
— Прости, — пробормотал он. — Но ты и в самом деле не понимаешь, что требуется для межзвездной навигации. Приборы просты в обращении, и вычислить курс можно по компьютеру Гроса. Но навигация здесь, в дальнем космосе, сама по себе целая наука. Здесь требуется человек сведущий и желательно имеющий за плечами практический опыт.
— А вы? Вы — из клана Эделей, а у большинства из них есть космические катера, на которых они летают между Землей и другими планетами Солнечной системы. Разве вам не приходилось делать то же?
— Сотни раз, — ответил он. — Но межпланетные катера снабжены программами с большим объемом информации, а нам здесь придется собирать ее по крупицам. Главная задача в межзвездном пространстве — определить свое местонахождение… это отправная точка любого последующего действия. Нет, уж если надо менять курс, то это придется делать Капитану, и ее надо заставить изменить направление, пока она еще достаточно бодра. Она постепенно теряет подвижность, все больше погружается в себя и делается ко всему безразличной. Из ее слов я понял, что «новая жизнь» внутри нее вытягивает из нее все необходимые питательные вещества. Мара продолжала настаивать.
— Но должен же быть какой-то способ, — сказала она.
— Нет. Это может сделать только Капитан… Почему бы и тебе не отдохнуть, а я пока помучаюсь с этой проблемой?
— Я могу побыть с Ди. Чтобы вы думали без помех. Он снова покачал головой.
— Я тоже могу побыть с ней. Это не мешает мне размышлять.
Она медленно поднялась на ноги.
— Но вы позовите меня, — сказала она, — как только вам понадобится помощь.
— Непременно.
Он смотрел, как она идет через проход в задней переборке, переходит в средний отсек и пропадает из виду. Он чувствовал такое изнеможение, что хотелось прилечь и вытянуться, хотя бы на несколько минут. Но Джайлс знал, что стоит ему принять горизонтальное положение, и он не сможет сопротивляться желанию уснуть.
Ему надо сосредоточиться. В каждой ситуации можно найти выход. С Капитаном трудно было спорить просто потому, что ее возражения определялись неведомыми ему психологическими и социальными факторами. Если бы придумать способ предоставить инопланетянке то, чего она хочет, не рискуя при этом человеческими жизнями и не нарушая собственных обязательств…
Он вздрогнул и проснулся, почувствовав, что кто-то стоит рядом, почти вплотную к его левому локтю. Он обернулся. Это был Эстивен.
— Сэр, сэр… — сказал Эстивен хриплым голосом. По его серому от беспощадного света ламп лицу катились крупные капли пота.
— Что такое? — спросил Джайлс.
— Мне… — Казалось, что у него нет сил говорить. — Мне нужна помощь, сэр. Вы… Вы мне поможете, ваша честь, сэр?
— Разумеется, если смогу, — сказал Джайлс. — Садись, старина, а то упадешь.
— Нет… нет, спасибо, ваша честь. — Эстивен закачался. — Мне необходимо… Это просто просьба, небольшая просьба. Но необходимая. Прошу вас, Эдель, пойти мне навстречу. Понимаете… я… этот Капитан…
— Так что же ты хочешь сказать? — еще раз спросил Джайлс. — Соберись с духом. И говори внятно.
— Дело в том, что мне нужно… Нет ли у вас, ваша честь, сэр, нет ли у вас листочка бумаги… например, в вашем бумажнике?
— Бумаги? Нет, у меня нет даже блокнота или ручки… — Джайлс вдруг замолчал, уставившись на Эстивена сузившимися глазами. — Это что, опять насчет музыки? Да как…
— Нет, сэр! Нет, ваша честь, сэр! — сорвался крик с бескровных губ Эстивена. — Я не могу вам объяснить. Но мне необходимо некоторое количество бумаги. Просто потрогать. Просто посмотреть на нее. Прошу вас, заклинаю…
