Андрей Мартьянов - Эпоха бедствий
- Что происходит? - Даманхур ткнул пальцем в трупы человека и волка и обвел взглядом напрочь выгоревший палаточный лагерь - только обугленные деревянные подпорки торчали да чернели на песке пятна пепла, среди которых какие-то люди собирали уцелевшие от огня скудные пожитки. - Отвечай!
- Дикий Гон, - коротко бросил халитт и, совсем нарушая любые правила приличия, отошел, повернувшись спиной к шаду. Нужно было помочь другим воинам Священной стражи, оттаскивавшим мертвые тела в сторону от бассейна.
- Неужели напали мергейты? - спросил сам себя Даманхур, не обратив внимания на непочтительность халитта, и моментально получил ответ от дейвани Энарека:
- Если мне будет позволено сказать, о благороднейший, мергейтов на этом берегу Урмии пока не видели. Следовательно, я осмелюсь предположить, что произошло нечто... особенное. Связанное, вероятно, с волшебством.
- Как нам здесь проехать? - глядя на тугой водный поток, промывший в песке глубокую ложбину, вопросил шад. Глупые слова Энарека он пропустил мимо ушей. Всем известно, что волшебство, имеющее силу повелевать животными, давным-давно сгинуло. Наверное, просто голодные стаи волков, изгнанные из Степи невероятной засухой нынешнего лета, вынуждены были напасть на людей. - И как они смеют опустошать священные водоемы?!
- Любую святыню, - вкрадчиво заметил Энарек, - можно осквернить. Пойми, о великий, опасно пить воду, в которой лежали мертвые тела. Водоем наполнится быстро. Как я читал, источники Провозвестника неисчерпаемы... Давай объедем справа. Видишь, там начинается улица, скорее всего ведущая в центр города.
...Нет, не было спокойствия в Меддаи. Шад твердо уяснил: минувшей ночью что-то случилось. Что-то очень нехорошее и страшное. Недаром он сам, да и все воины его отряда видели перед рассветом неясное зеленое сияние в стороне, где располагался город. И вот - следы крови на белокаменнных мостовых, брошенное оружие, валяющиеся на мраморе и граните потухшие факелы... Хвала Атта-Хаджу, халитты после восхода солнца быстро убрали с улиц мертвецов. Перепуганные люди, жмущиеся к ступеням храмов, выглядящие уставшими и подавленными мардибы, раздающие бедным хлеб возле складов, принадлежащих аттали и Священному Совету... Вооруженные до зубов халитты, сопровождаемые конниками в халатах саккаремской гвардии. Только сейчас Даманхур вспомнил, что он - шад. Находящиеся в Меддаи гвардейцы первыми поприветствовали своего повелителя, однако не присоединились к эскорту, а продолжили патрулировать город вместе со Священной стражей.
Однако при подъезде к Золотой площади Даманхур увидел выстроенных вдоль главной улицы Меддаи халиттов со всеми знаменами, каждый сжимал в правой руке обнаженную саблю, а когда лошадь шад а проходила мимо, безмолвно вскидывал оружие над головой в знак почтения к Солнцеликому.
У ступеней Золотого храма Даманхура ждал святейший аттали - невысокий, сухонький старичок в белоснежном халате и темно-зеленом с золотыми полосками тюрбане.
"Вот и Меддаи, - мелькнуло в голове у Даманхура. - Главное, что духовная власть сохранена поныне, и кто знает, может быть, удастся уговорить эт-Убаийяда помочь нам".
Но, вопреки ожиданиям саккаремского повелителя, аттали не спустился с паперти храма первым, для того чтобы высказать свое уважение к светскому владыке, а просто дал незаметный знак ладонью стоявшим позади него храмовым служителям. Именно они первыми сошли по ступеням к площади и поставили у копыт коня Даманхура сжимаемые в ладонях подносы.
На каждом из них громоздилась куча золотых монет, а поверх лежали веточки оливы и винограда - символы Саккарема.
- Подарки от святейшего аттали Касара эт-Убаийяда его величеству, Солнцеликому шаду Саккарему Даманхуру атт-Бирдженду!
В груди шада запылал радостный огонь. Теперь он точно знал: жрецы Атта-Хаджа помогут ему закончить эту страшную войну.
* * *
Драйбен настолько вымотался, что сразу после того, как эт-Убаийяд пошел вниз, облачаться в нарядные одеяния для встречи с шадом, отправился в указанную ему комнатенку, располагавшуюся в пристройках Золотого храма. Само великое святилище Атта-Хаджа представляло собой очень высокое, украшенное вычурным золотым куполом строение, которое обороняла кованая ограда, а по углам поднимались узкие стреловидные башни. Но за фасадом с алтарной стороны, обращенной в сторону восхода, скрывались лабиринты коридоров, лестницы, ведущие в темные храмовые сокровищницы, прохладные подвалы, где содержались запасы продуктов, а заодно и в тюрьму Мед дай, расположенную на глубине тридцати-сорока локтей. Там проводили долгие годы так называемые преступники веры - святотатцы, святокупцы, распространители лжеучений, хулители, ложные собиратели пожертвований и прочие оскорбители религии Провозвестника.
Однако верхние этажи пристроек были просторны и светлы, через ажурные окна с редкостной красоты узорчатыми витражами в глубины огромного здания проникал свет, позволявший переписчикам, казначеям и художникам без труда отправлять свои обязанности. Здесь же обычно селились наиболее почетные гости аттали.
В небольшой комнате, где эт-Убаийяд устроил Фейран и Фарра, конечно же, почти отсутствовала привычная для человека из Нардара мебель - только два сундука и высокая подставка для книг. Зато стены и пол полностью скрывались под пышными коврами, ступня утопала в мягчайшем ворсе едва не по щиколотку, а через невидимые отверстия в стене с улицы проникал свежий воздух.
Фарр устроился возле самого окна, укрывшись одеялом, рядом притулилась дочь погибшего шехдадского управителя, - судя по виду, их сон был безмятежен, несмотря на все происшествия минувшей ночи. Оглядевшись, Драйбен заметил стоявшую в углу корзину с едой, нагнулся, пошарил в ней, но сыр и пшеничные лепешки отбросил. От усталости есть не хотелось. Было одно жела-цде - упасть на ковер и спать. Хотя... Нардарец потянул к себе глиняный кувшин с неоткупоренной крышкой, подцепил ее кинжалом и, обнаружив, что старинное присловье: "Главное - внутри", как всегда, истинно, единым духом выпил едва не целую кварту отличного розового вина. Пьянящий напиток мгновенно разошелся по жилам, - Драйбен не ел почти сутки, а его мозг устал настолько, что сок виноградной лозы оказал действие, подобное снотворным зельям нарлакских алхимиков. Человек просто со вздохом опустился на пол, не удосужившись даже снять сапоги, и тотчас захрапел.
...Где-то внизу, на площади, закончилась церемония встречи двух владык духовного и мирского, шада препроводили в лучшие гостевые покои, охранный отряд разместился в странноприимных домах. Священная стража, да и обычные люди из числа беженцев не покладая рук продолжали наводить порядок в городе, в очистившиеся священные водоемы изливались хрустальные струи, бьющие из древних валунов. По легенде, Провозвестник Эль-Харф спас умирающий от жажды караван, ударив в скалу своим посохом и попросив благословения у Атта-Хаджа. Камень немедля разверзся, явив кристально чистый холодный источник...
