Василий Головачев - Консервный нож
Молчание не мешало Никите наблюдать за разворачивающимся ландшафтом и одновременно за сосредоточенной Флоренс, но ему все время казалось, что вместе с ними в кабине незримо присутствует кто-то третий, пытаясь осторожно заглянуть в мысли инспектора. Ощущение было субъективным, психологическим, потому что «Вася» молчал, но Пересвет доверял своей интуиции, своим инстинктам и повысил боеготовность, зная цену неожиданностям; он помнил попытку пси-прослушивания в каюте Уве Хоона в первый свой день на станции.
Внезапно Флоренс резко повернула и протянула руку вперед:
– Смотрите!
Пинасс догонял какую-то бесформенную массу, в которой Никита не сразу узнал… воздушный шар! В размерах шар больше, впрочем, напоминал банан, достигающий метров пяти, а под ним болтался небольшой предмет черного цвета. Пинасс завис рядом с шаром, и Никита наконец разглядел предмет: это был труп дайса.
– Замерз, – тихо сказала Флоренс с какой-то странной интонацией.
Никите показалось, что в ее голосе проскользнули нотки грусти и нежности, но он не намеревался анализировать каждый жест или фразу девушки, к тому же ему самому было жаль путешественника-островитянина, нашедшего смерть вдали от дома.
Флоренс тронула аппарат с места и чиркнула стабилизатором по боку воздушного баллона. «Банан» с шипением съежился, пошел вниз и исчез в блеске янтарных волн океана.
– Мир праху твоему, первооткрыватель, – пробормотал Никита.
Флоренс посмотрела на него, изогнув бровь, но промолчала.
На горизонте показалась длинная темная гряда – остров. Когда до него осталось километров пятнадцать, на панели управления вспыхнул оранжевый глазок, а из динамика раздался мужской голос:
– Борт-икс, остановитесь! Остров объявлен запретной зоной – работают коммуникаторы. Лицам, не имеющим полномочий, приближаться к острову запрещено!
– Алло, Стив? – сказала Флоренс в микрофон. – Это я, Фло Дженнифер, сертификат «три шестерки», ты знаешь.
– Фло? С базы мне сообщили, что ты не одна…
– Со мной инспектор Даль-разведки Пересвет, сертификат «три девятки».
«Три девятки» на жаргоне космофлота означало «особые полномочия», «три шестерки» – доступ в любые места, кроме районов работы спасателей.
Стив отозвался через полминуты:
– Полет разрешаю. Что конкретно вас интересует?
Никита повернул усик микрофона к себе.
– Занимайтесь своими непосредственными обязанностями, уважаемый, мы сами решим, что нас интересует.
Неведомый Стив отключил связь.
Флоренс укоризненно покачала головой, увеличила скорость.
– Стив хороший парень, напрасно вы его обидели.
Остров, береговую границу которого они пересекли, был велик и почти целиком зарос вудволловым лесом. Через минуту полета в сплошных черно-золотых «развалинах» под аппаратом протаяла долина, в которой стоял город дайсониан, один из немногих уцелевших, успешно справившийся с вырождением.
До этого Никита видел дайсонианские города только на стерографиях.
Флоренс подняла машину чуть выше, чтобы город был виден весь целиком, и остановила полет, давая инспектору возможность оценить градостроительное искусство древних хозяев планеты.
Архитектура дайсониан – нечто странное с точки зрения земной логики и позиций антропоморфизма. Вертикальный стиль, если вводить земные аналогии, но прошедший через чуждое людям восприятие, образ жизни со своими геометрическими пропорциями и функциональным назначением.
Во-первых, все здания города были высокими, но одноэтажными. Во-вторых, они не имели крыш. В-третьих, соединялись в замысловатый узор, напоминающий лабиринт, а улицы города больше походили на газоны, засеянные травой, а может быть, и в самом деле были газонами, во всяком случае для ходьбы людей они не предназначались. В-четвертых, город дайсониан был похож на вудволловый лес, разве что менее густой и более облагороженный и с другим цветовым оттенком стен.
У одного из крайних зданий Никита заметил палатку, куттер и группу людей в желтых комбинезонах.
– Археонавты, – пояснила Флоренс. – В этом городе их человек сорок, потому что он сохранился намного лучше других. Большинство дайсонианских городов почти растворилось в массе вудволловых лесов. Есть гипотеза, что вудволловые леса – это одичавшие и расплодившиеся города.
Перстень на пальце девушки полыхнул сиреневым огнем. «Пальцы натирают, – вспомнил Никита слова недавнего гида при посещении музея, – все сняли, а Фло носит – и хоть бы что!» Интересно, разобрались специалисты в функциях этой безделушки или нет?
– Красив! – заметил инспектор, кивая на перстень.
Флоренс мельком посмотрела на руку и равнодушно кивнула. Эта ее реакция озадачила Пересвета, потому что он знал, как неравнодушны обычно женщины к комплиментам, но в это время пинасс завис над газоном одной из улиц и мягко приземлился. Отскочил и повернулся колпак кабины, Флоренс выпрыгнула наружу, утонув в густой желтой пухо-траве по колено.
Никита выбрался следом, прислушиваясь не столько к звукам жизни чужого города, сколько к шепоту «Васи», который снова заметил постороннего наблюдателя.
Над городом медленно кружил виброкрыл величиной с крупного орла, вспыхивая радужными плавниками. Больше никаких живых или движущихся предметов в поле зрения и в поле интуиции Никиты не попало.
– Не отставайте, – окликнула его Флоренс, уверенно направляясь к ближайшему зданию. – Что вы там увидели?
Никита указал на виброкрыла.
– Интересная птичка. «Крылья орловы, хобота слоновы; мы их бить, а они нашу кровь пить».
Девушка засмеялась.
– Похоже. О ком это на самом деле?
– Древняя поговорка о комарах. Что-то не похож виброкрыл на комара, перефантазировали биологи.
– Тем не менее это существо физиологически ближе к насекомым и к тому же способно кусаться. Кстати, укус виброкрыла вызывает пароксизм удовольствия. Были попытки отлова виброкрылов для получения сеансов удовольствия.
Никита кивнул, он знал, о чем идет речь.
Прошли мимо квадратной толстой плиты, утонувшей в траве. Материал плиты напоминал бетон. Такие прекрасно сохранившиеся плиты встречались в изобилии на всех островах Дайсонов, но их предназначение оставалось тайной. Гипотеза археонавтов, что это постаменты для скульптур, не выдерживала критики.
Пересвет подошел к стене здания, прогнувшейся, покрытой наплывами и вмятинами, потрогал ее рукой и получил слабый электрический укол. Материал стены походил на серый мрамор с черными прожилками, образующий тонкий, удивительно красивый муаровый рисунок, но главное – он был теплым на ощупь.
– Вудволл, – пробормотал Никита. – Город живой, как вудволловый лес. Предлагаю альтернативную идею: дикие вудволловые леса жили на планетах изначально, а дайсониане их одомашнили, изменив генетическую программу.
