Стивен Кинг - Истории Хейвена (Томминокеры - 2)
Солнце всходило каждый день на небе цвета бледного фарфора и казалось подвешенным к крыше мира. За "Хэвен Ланчем" в скудной тени выступающего карниза, тяжело дыша, рядком лежали собаки, им было слишком жарко даже вычесывать блох. Улицы были большей частью пустынны. Время от времени кто-нибудь проезжал через Хэвен в Дерри или Бангор и обратно. Но это происходило не очень часто, потому что по шоссе ехать было гораздо быстрее.
Те же, кто проезжал через Хэвен, замечали неожиданное и странное улучшение в приеме радиопередач - так, шофер грузовика на Девятом шоссе, которому надоело слушать 1-95, переключился на рок-волну, как оказалось, транслируемую из Чикаго. Два старика, направляющиеся в Бар Харбор, поймали программу классической музыки из Флориды, но эта неестественная, сверхчистая работа радио ухудшилась, когда они покинули пределы Хэвена.
Некоторые из проезжающих испытали более неприятные эффекты: часто головные боли, тошнота, иногда - очень сильная тошнота. В этом винили дорожную еду, которая испортилась от жары.
Маленький мальчик из Квебека, направлявшийся со своими родителями на "Старое Садовое взморье", потерял четыре молочных зуба в те десять минут, за которые их фургон проезжал из одного конца Хэвена в другой. Мать мальчика клялась по-французски, что такого она не видела никогда в жизни.
Один математик из МТИ, направлявшийся в на двухдневную конференцию по полулогическим числам, внезапно понял, что он стоит на грани принципиально нового способа рассмотрения математики и математической философии. Его лицо посерело, его кожа, покрытая потом, внезапно похолодела, так как он совершенно отчетливо понял, как быстро такая концепция сможет доказать, что каждое четное число большее двух является суммой двух простых чисел; как может быть использована эта концепция в делении угла на три части, как...
Он остановился у края дороги, выбрался из машины и бросился в канаву, его стошнило. Он стоял, дрожащий, с трясущимися коленями, над блевотиной (куда выпал также и один из его зубов, но он был так возбужден, что не заметил его потери), его пальцы зудели от желания схватить мел и покрыть доску синусами и косинусами. Видение Нобелевской премии пульсировало в его перегретом мозгу. Он кинулся обратно в машину и помчался в Ороно, разгоняя свой ржавый "Субару" до 80 миль в час. Но к тому времени, как он достиг Хэмпдена, его славные видения померкли, а в Ороно от них не осталось ничего, кроме слабого мерцания. Он предположил, что это был мгновенный тепловой удар. Только рвота была реальностью, так как он чувствовал ее запах от своей одежды. В первый день конференции он был бледен и молчалив, мало выступал, оплакивая свое великолепное эфемерное видение.
Тем же утром Мейбл Нойз прекратила свое существование, бродя по подвальному помещению своего дома. Было бы неверно говорить, что она случайно убила себя или погибла от несчастного случая. Ни одна из этих фраз не могла бы объяснить то, что с ней случилось. Мейбл не получила пулю в голову, чистя оружие, не сунула палец в электрическую розетку; она просто распалась на молекулы и в мгновение ока прекратила существование. Это было быстро и совсем не больно. Была вспышка голубого света, и она исчезла. От нее ничего не осталось, кроме тлеющей лямки от бюстгальтера и приспособления, напоминающего серебристую полировальную машинку. Может, приспособление как раз этим и было. Мейбл предназначала его для исполнения грязной и утомительной работы и удивлялась, как это она не додумалась до такой машинки раньше, - или почему, скажите ради Бога, их негде было купить, если их так просто делать и эти болваны там, в Корее, могли бы выпускать их тоннами. Она начала сознавать, сколько вещей она может сделать, используя приспособления, имевшиеся в ее магазине. Замечательных вещей. Она просматривала каталоги, и была изумлена, что этих вещей в них нет. Боже мой, думала она, кажется, я скоро стану богатой! Только она успела соединить какие-то проводки в серебристой полировальной машинке, как распалась на элементарные частицы быстрее чем за 0.0006 наносекунд.
По правде говоря, в Хэвене по ней не очень скучали. Город безвольно лежал на дне неподвижной, стоячей воздушной ямы. Из леса за домом Гаррика доносились звуки работающих машин, так как Бобби и Гарденер принялись за раскопки. Во всем остальном целый город, казалось, дремал.
12
В этот полдень Рут не задремала.
Она думала об звуках, доносящихся от дома Бобби Андерсон (она больше не думала о нем, как о ферме старого Гаррика), и о самой Бобби Андерсон.
Теперь в городе существовал общий источник знания, бассейн мыслей, которыми все они делились. Месяц назад Рут сочла бы такую мысль сумасшедшей. Сейчас она была несомненной. Как нарастающие, шелестящие голоса, Знания были там.
Частью знания было то, что начала все это Бобби. Пусть неумышленно, но она привела все это в движение. Сейчас она и ее друг (этот друг был Рут совершенно неизвестен; она знала о нем только потому, что видела его там сидящим с Бобби на веранде вечерами) работали по 12-14 часов в сутки, ухудшая ситуацию. Она не была уверена, что друг Бобби понимал, что он в действительности делает. Он был как-то в стороне от общей сети.
Как они ухудшали ситуацию?
Она не знала. Она даже не знала наверняка, что они делают. Это было также закрыто, и не только для нее, но и для всех в Хэвене. В свое время они узнают; они не придут к этому знанию, они станут им, так как по всему городу у всех существ женского пола от 8 до 60 лет приблизительно в одно и то же время прекратились менструации. Нужно было что-то делать с этими раскопками - это Рут знала определенно. Однажды в полдень она слегка вздремнула и увидела во сне, как Бобби и ее друг из Трои выкапывают серебристый цилиндр около двухсот футов в диаметре. По мере того как они его выкапывали, она увидела цилиндр меньших размеров, стальной, приблизительно десяти футов в диаметре и пяти в высоту, с соскообразным выступом в центре, на котором был выгравирован знак "+". Когда она проснулась, то поняла, что видела во сне гигантскую щелочную батарейку, погребенную в землю и гранит на участке позади дома Бобби, эта батарея была больше, чем коровник Фрэнка Спрюса.
Рут знала, что бы ни выкапывали там, в лесу, Бобби и ее друг, это не было, конечно, гигантским D-элементом. Кроме как.., на самом деле она как раз думала, что это как раз им и было. Бобби открыла какой-то гигантский источник энергии и стала его пленницей. Эта же самая сила одновременно гальванизировала и пленила весь город. И она час от часу становится сильнее.
Ее сознание шептало: Ты должна позволить всему идти своим чередом. Ты просто должна стать в стороне и не вмешиваться, пусть оно идет своим путем. Они любили тебя. Рут, это действительно так. Ты слышишь их голоса, как поднимающийся октябрьский ветер, вздымающий опавшие листья, не просто сдувающий их, чтобы они потом падали на землю, но сгоняющий их в циклон; ты слышишь их внутренние голоса, и, хотя иногда они звучат искаженно и сконфуженно, я не думаю, что они могут лгать; и когда эти поднимающиеся голоса говорят, что они любили тебя, что они все еще любят тебя, они могут говорить правду. Но если ты вмешаешься в то, что здесь происходит, я думаю, что они убьют тебя, Рут. Это сделает не дружок Бобби - его это как-то не трогает. Он не слышит голосов. Он не превращается. Только пьет. Голос Бобби говорил: Гард напился. Но что до всех остальных.., если ты вмешаешься в их дела.., они убьют тебя. Рут. Нежно. С любовью. Поэтому оставайся в стороне. Пусть это произойдет.
