Пол Андерсон - Мы выбираем звезды
– Зачем ты так, Пьер? – пробормотал робот, помолчав секунду-другую. – Ты ошибаешься, – прибавил он, словно спохватившись. – В меня просто ввели новую информацию. Я узнал много интересного, и мои взгляды несколько изменились, только и всего.
– По-моему, – произнес Олар, глядя на экран, – ты не тот, с кем я разговаривал последний раз. В вашей комфортабельной тюрьме у меня было время подумать. Ход событий очевиден. Между прочим, где настоящий Гатри?
– У тебя под носом, черт подери! Ладно, если ты настаиваешь… Да, я тот, кто летал на Деметру. Благодаря тебе, amigo viejo.[54]
– Тоже мне, благодарность!
– Я же извинился, Пьер. Пойми, перед тобой прежний Гатри, который ничуть не изменился, ничего и никого не забыл. Я помню – быть может, лучше, чем ты, через столько-то лет – я помню ту ночь, когда поступило первое сообщение от зонда, отправленного к эпсилону Эридана: мол, обнаружена странная планета. Все на радостях перепились, я пропустил через себя разряд, чтобы повеселиться заодно со всеми, а ты отыскал программу-транслятор, чтобы мы могли понимать слова твоей малоприличной французской песенки… – Олар рубанул ладонью воздух. – Пьер, я – твой друг.
– Где Сантандер? – спросил Олар резко, словно выхватывая из ножен меч. Ответом ему было молчание. Он подался вперед. – Где?
– Мне очень жаль, Пьер, – тихо проговорил робот. – Он был старше тебя и утратил с возрастом былую крепость. В общем, Хуан умер на допросе.
– Убийца! – Олар откинулся на спинку кресла.
– Нет! Это произошло случайно. Послушай, Сайре хотел его оживить, но я запретил, подумав, что ему и без того пришлось несладко… Пьер, я сделал все, что мог; к сожалению, я не в состоянии плакать…
– А твой двойник, где он? – Олар выпрямился и вновь бросился в атаку.
– Тебе незачем знать! – воскликнул Гатри.
– Ты его уничтожил? Или перепрограммировал? Или… Bon Dieu,[55] только бы он остался на свободе! Уж он-то с тобой покончит.
– Не обольщайся, – отрезал робот, затем прибавил, уже мягче: – Пойми, я распорядился доставить тебя сюда потому, что хотел открыть тебе глаза. Мы живем в непростое время, о многом из того, что случилось, я не смогу забыть никогда, однако сейчас – именно сейчас – человечество в целом стоит на перепутье. Я готов объяснить, какие преследую цели и почему. Мне нужна твоя помощь, твои советы. Мы будем трудиться ради общего блага.
– Ты себя выдал. – Олар сплюнул. – Энсон Гатри бывал мерзавцем, но всегда ненавидел ханжей.
– Не доводи меня, приятель, – в тоне робота явственно прозвучала угроза.
– Много чести, доводить тебя… Я хочу уйти.
– Вот как? – сверкнули линзы, модуль проанализировал данные… – Ладно. Я свяжусь с тобой попозже. Рекомендую следить за новостями и хорошенько подумать.
– Не беспокойся, подумаю. А теперь я ухожу, потому что не желаю тебя видеть! – Олар поднялся и заковылял к выходу.
Створки двери разошлись в стороны, поджидавшие ученого офицеры дружно вскочили.
– Отведите его обратно, – приказал робот. – И обращайтесь по-человечески. – Он глядел вслед Олару, пока не закрылась дверь.
9
Главное – поскорее убраться отсюда, неважно, каким путем, пока полиция не организовала новую облаву. Кира доехала на автобусе до Питтсбургского вокзала и зашла в туалетную комнату посоветоваться с Гатри.
Может, попробовать позвонить в Кито или в какое-нибудь представительство компании за пределами Союза – разумеется, из автомата? Вряд ли у авантистов хватает людей и времени, чтобы прослушивать все разговоры. Она просто изложит факты, а потом укроется в безопасном месте и будет ждать, когда «Файербол» начнет действовать.
Нет, возразил Гатри: риск слишком велик, а шансов на успех практически никаких. С чего она взяла, что на другом конце линии связи поверят ее словам? Наверняка потребуется подтверждение, то есть дело затянется, и о нем, быть может, станет известно анти-Гатри, который подкорректирует свои планы и прибудет в Кито на несколько дней раньше, чем собирался (а в том, что он там появится, можно не сомневаться). Его приезд произведет куда более сильное впечатление, нежели голословные обвинения какой-то девицы. Вдобавок, любая попытка установить контакт наведет Сепо на след. Гораздо безопаснее – если это слово в заварившейся каше еще не утратило всякий смысл – обратиться за помощью к преданным друзьям и постараться покинуть Союз. Зерна же истины можно посадить по дороге, не заботясь о том, каким может быть урожай.
Кира согласилась с его доводами, а потому провела ночь в ожидании поезда. С помощью информатора она прикинула маршрут – предусматривавший две пересадки с тем, чтобы миновать крупные станции. Ведь не могут агенты Сепо торчать на каждом полустанке от Квебека до Мехико, верно? Поезд, на который она попадала после второй пересадки, шел до Портленда. М-м… далеко не лучший вариант… Однако он останавливается в Сейлеме, на границе комплекса; можно сойти там.
Едва устроившись в купе, девушка, неожиданно для себя самой, мгновенно заснула. Ей приходилось спать и на более жестких постелях, чем это кресло, которое даже слегка откидывалось. Поезд на воздушной подушке двигался мягко и бесшумно.
Кира проснулась, изнемогая от голода и жажды, моргнула, поглядела в окно, за которым тянулась обширная равнина. Деревьев почти не было, зато всюду, куда ни посмотри, зеленели всходы; иногда попадались овраги, мелькали холмы. Интересно, что здесь выращивают – продукты или наркотики? Между рядами растений сверкали трубки оросительной системы. Вдалеке Кира заметила две машины, которые то ли следили за микроклиматом, то ли обрабатывали плантацию. На горизонте вонзались в безоблачный небосвод – а почему, кстати, нигде не видно птиц? – башни какого-то провинциального городка.
– Где мы? – спросила Кира.
– Достань меня, и я попробую угадать, – проворчал Гатри. Ночью девушка не отважилась вынуть шефа из рюкзака. – В настоящий момент вокруг похабно, как в башке политика. Я думал, ты прохрапишь весь день.
– Я не храплю. – Покрасневшая Кира проверила, заперта ли дверь купе, опустила стол и поставила на него модуль.
– Откуда ты знаешь? Не переживай, меня это не касается. Ты разве что слегка похрапывала, чисто по-женски и, между прочим, достаточно сексуально.
«Старый козел!» – мысленно выругалась девушка, но вслух ничего говорить не стала, чтобы не обидеть шефа.
– Bueno, и где же мы?
– В Индиане или Иллинойсе, – откликнулся Гатри, посмотрев в окно. – Небось, таких названий ты и не слыхала? Когда-то существовала Федеративная Республика, а люди были побогаче нынешнего, поскольку имели собственное имущество, а не только национальное достояние. Ладно, давай послушаем, что творится в мире.
– С вами все в порядке, сэр?
– Не мешало бы перезарядить батареи, не говоря уж о прочих естественных надобностях. Займись… Хотя нет, сперва узнаем новости.
Находившийся в купе мультивизор с трудом оправдывал свое название: он представлял собой крохотный плоский экран с одним-единственным динамиком. Кира включила прибор. Выяснилось, что выпуск новостей будет через двадцать минут. Сейчас по этому каналу передавали учебную программу о мыслителях – предшественниках Ксуана (Кире сразу вспомнились годы, проведенные в колледже). Ученые политики, начиная от захваленного Платона и поносимого Макиавелли, историки-систематики, вроде Шпенглера и Тойнби, психологи, Павлов и остальные, рассматривавшие сознание как функцию организма, Моравек, Типлер и другие кибернетики-визионеры…[56] Текст, который звучал с экрана, представлял собой набор банальностей, лишенных какого бы то ни было смысла.
– Мудрецы, – проворчал Гатри. – Честные, гениальные. Человечество им стольким обязано… Черт возьми, даже у Ксуана попадаются здравые мысли. Не их вина, что потомки все извратили. Пожалуй, Иисус и Джефферсон[57] им наверняка бы посочувствовали.
Кира вышла из купе, заперла за собой дверь и направилась в конец вагона по коридору, в котором стояла отвратительная вонь. Поезд двигался быстро и бесшумно, однако внутри вагонов царил настоящий бардак: кругом грязь, металл местами проржавел, обивка протерлась или порвалась – словом, далеко не то, что было раньше (и сохранилось по сей день – в других странах). Чтобы попасть в туалет, где вонь была еще омерзительнее, а из крана, над которым висела табличка «Не пить!», вода текла тоненькой струйкой, девушке пришлось целых семнадцать минут прождать в очереди.
Очередь к продовольственному автомату, несмотря на то, что была длиннее, двигалась быстрее. Из тех блюд, которые предлагались в меню, большинства, естественно, не было в наличии. Кира заказала кофе (точнее, некое его подобие), кальциево-протеиновый напиток, соевое рагу, хлебцы и эрзац-мед. Получив заказ, она – быть может, излишне торопливо – вернулась в купе. Пускай оно представляло собой всего-навсего крошечное пространство за перегородкой, вокруг двух кресел, зато обеспечивало уединение, которое для обычного землянина стало такой же роскошью, как настоящее мясо, прогулка в лес… или книга, старая, со своим, особенным запахом. Разумеется, можно было взять билет в спальный вагон, но Ли посоветовал не привлекать к себе внимания.
