Роберт Шекли - Паломничество на Землю. Сборник избранных рассказов
Закрыв книжку, Хэдвелл посмотрел в иллюминатор на отдаленную деревню, где сейчас горели факелы. Потом снова раскрыл книжку.
«Однако их культура производит впечатление сильной и гибкой. Кое-какая помощь пойдет им только на пользу. И я им охотно помогу».
Он захлопнул книжку и убрал ручки.
На следующий день Хэдвелл принялся за добрые дела. Он обнаружил, что многие игатийцы страдают от болезней, переносимых москитами. Тщательно подобрав антибиотики, он сумел излечить почти всех — кроме самых запущенных случаев. Затем посоветовал осушить стоячие пруды, где размножались москиты.
Когда он пользовал больных, его сопровождала Меле. Прекрасная игатийка быстро освоила простейшие навыки ухода за больными, и Хэдвелл нашел, что ее помощь просто неоценима.
Вскоре в деревне позабыли обо всех серьезных болезнях. Хэдвелл завел привычку проводить дни на солнечном склоне холма неподалеку от Игати, где он отдыхал и работал над книгой.
Настал день, когда Лаг собрал жителей деревни для обсуждения важного вопроса.
— Друзья, — начал старый жрец, — друг наш Хэдвелл свершил для деревни великие благодеяния. Он вылечил наших больных, и теперь они могут жить дальше, дожидаясь дара Фангукари. Но Хэдвелл устал и отдыхает, лежа на солнце. Он ждет награды, ради которой явился к нам.
— Будет справедливо, — сказал купец Васси, — если посланец получит заслуженную награду. Пусть жрец возьмет жезл и…
— Зачем же так скупиться? — возразил Джаили, ученик жреца. — Разве посланец Фангукари не заслужил смерти получше? Он достоин большего, чем жалкий удар жезла! Гораздо большего!
— Ты прав, — подумав, признал Васси. — А раз так, то не загнать ли ему под ногти отравленные шипы?
— Может, такая смерть достаточно хороша для купца, — заметил каменотес Тгара, — но не для Хэдвелла. Он заслуживает смерти, достойной вождя! Я вот что придумал. Надо его связать, развести под пятками медленный огонь и постепенно…
— Погодите, — вмешался Лаг. — Посланник заслужил смерть Адепта. И поэтому его следует осторожно и крепко взять, отнести к ближайшему большому муравейнику и закопать в нем по самую шею.
Раздались крики одобрения.
— И все время, пока он будет кричать, — добавил Тгара, — мы будем бить в старинные ритуальные барабаны.
— И танцевать в его честь, — сказал Васси.
— И пить за него сколько влезет, — добавил Катага.
Все согласились, что это будет великолепная смерть.
Итак, детали были обговорены и время назначено. Деревню охватил религиозный экстаз. Хижины украсили цветами — все, кроме Храма Инструмента, который обычай запрещал украшать. Женщины смеялись и пели, подготавливая поминки. И лишь Меле непонятно почему охватила печаль. Опустив голову, она прошла через всю деревню и начала медленно подниматься на холм к Хэдвеллу.
Раздевшись до пояса, Хэдвелл нежился под лучами двух солнц.
— Привет, Меле, — сказал он. — Я слышал барабаны. Что-то намечается?
— Будет праздник, — ответила Меле, присаживаясь рядом.
— Чудесно. Если я загляну, возражений не будет?
Меле посмотрела на него и медленно кивнула. Посланец вел себя строго в соответствии со старинным ритуалом, согласно которому человек делал вид, будто собственные поминки не имеют к нему никакого отношения. У ее соплеменников на такое обычно не хватало духу. Но посланец Фангукари, конечно же, способен соблюдать обычаи строже всех остальных.
— Скоро начнется?
— Через час.
Еще совсем недавно она разговаривала с ним свободно и откровенно, но теперь у нее было тяжело на сердце, а она не понимала причины. Меле робко взглянула на его непривычно яркую одежду и рыжие волосы.
— Приятная новость, — пробормотал Хэдвелл. — Да, очень приятная… — сказал он еще тише.
Полуприкрыв глаза, он любовался прекрасной игатийкой, строгими линиями ее шеи и плеч, черными прямыми волосами и почти физически ощущал исходящий от нее аромат трав. Хэдвелл нервно сорвал травинку.
— Меле, — выдавил он, — я…
Слова замерли у него на губах. Охваченная внезапным порывом, Меле бросилась в его объятия.
— О Меле!
— Хэдвелл! — воскликнула она, прильнув к нему, но тут же резко отстранилась и посмотрела на него с тревогой.
— Что с тобой, милочка? — спросил Хэдвелл.
— Хэдвелл, можешь ли ты еще хоть что-нибудь сделать для деревни? Что угодно. Мой народ будет тебе очень благодарен.
— Конечно, могу. Но куда торопиться? Сперва неплохо и отдохнуть.
— Нет! Прошу тебя! — взмолилась Меле. — Помнишь, ты говорил об оросительных канавах? Ты можешь приняться за них прямо сейчас?
— Ну, если ты просишь… Но…
— О мой дорогой!
Меле вскочила. Хэдвелл протянул к ней руки, но она увернулась.
— Некогда! Я должна как можно скорее передать эту новость всей деревне!
Она убежала, а Хэдвеллу осталось лишь удивляться странным нравам туземцев и особенно туземок.
Примчавшись в деревню, Меле нашла жреца в храме, где тот молился о ниспослании ему мудрости. Она быстро рассказала ему о новых планах Божьего посланца.
Старый жрец медленно кивнул:
— Церемонию придется отложить. Но скажи мне, дочь моя, почему именно ты сообщила мне новость?
Покраснев, Меле промолчала.
Жрец улыбнулся, но его лицо тут же снова стало суровым.
— Понимаю. Но прислушайся к моим словам, девочка, — не позволяй любви отвратить тебя от великой мудрости Фангукари и от соблюдения наших древних обычаев.
— У меня и в мыслях такого не было! Я просто почувствовала, что смерть Адепта для Хэдвелла недостаточно хороша. Он заслуживает большего! Он заслуживает… Ультимата!
— Вот уже шестьсот лет ни один человек не оказался достоин Ультимата, — сказал Лаг. — Никто — с тех самых пор, как герой и полубог В'Ктат спас игатийцев от жутких хуэльв.
— Но у Хэдвелла душа героя! — воскликнула Меле. — Дай ему время, пусть старается! Он докажет!
— Может, и так, — задумчиво отозвался жрец. — Это стало бы величайшим событием для нашей деревни… Но подумай, Меле, ведь на это может уйти вся его жизнь!
— А разве не стоит подождать такого? — спросила она.
Старый жрец стиснул жезл и задумчиво нахмурил лоб.
— Может, ты и права, — медленно произнес он. — Да, наверное, права. — Он неожиданно выпрямился и пристально посмотрел на Меле. — Но скажи мне правду, Меле. Ты действительно желаешь сохранить его для Ультимата? Или всего лишь для себя?
— Он должен умереть такой смертью, какой достоин, — произнесла она безмятежно — и отвела взгляд в сторону.
