Мюррей Лейнстер - Первый контакт
— Я туда не собираюсь, — отрезал он сухо.
— Я и не хочу, чтобы тебя занесло в двенадцатый век, — сказала она горячо. У нее даже лицо чуть-чуть побледнело. — Я знаю, это смешно! Вот уж чего поистине быть не может! Но я не хочу, чтобы ты туда попал! Не хочу думать, что ты… что ты много веков назад умер и погребен в старом заплесневелом склепе… превратился в скелет…
— Прекрати! — резко оборвал он. Она сглотнула.
— Я серьезно!
— Мне очень хотелось бы, чтобы все было по-другому…
Она ухмыльнулась, все еще бледная, как мел.
— Я возьму тебя измором, — пообещала она. — Разве это будет не здорово?
Тут вернулся ее отец, и они сели в полицейскую машину. Она повезла их обратно на улицу Хусейна.
В комнате на втором этаже Галиль кропотливо соскабливал штукатурку. Он не тронул стену, на которой темнело влажное пятно. Она находилась в том виде, в каком ее оставил Коглен. Но на других стенах штукатурка частично осыпалась. Из-под нее виднелись тусклые цветные пятна. Теперь, после проделанной Галилем работы, становилось ясно, что когда-то эти стены украшала затейливая энкаустика — их расписали восковыми красками и обожгли. Турок уже расчистил участок того, что, надо думать, представляло собой в высшей степени живописную фреску. Судя по тому неправильному участку, который он уже освободил от штукатурки, она изображала нимф и сатиров. Дюваль возбужденно бросался разглядывать каждую новую часть картины, едва только она показывалась из-под слоя более поздней краски. Но когда Коглен и его спутники прибыли, Галиль прекратил работу. С Мэннердом он, разумеется, познакомился еще накануне.
— А, мистер Мэннерд, — радушно приветствовал он американца. — А мы тут устроили археологические раскопки!
— Я черт знает сколько времени пытаюсь связаться с вами, чтобы рассказать о покушении на мою жизнь сегодня утром! В полицейском управлении мне сообщили, что попытаются вас найти. Они дали понять, что моим делом занимаетесь вы!
Галиль взглянул на Коглена.
— Я не забывал о вашем деле, — признался он. — Разве мистер Коглен не говорил вам о том, какие меры я принял?
— Нет, — ответил Коглен сухо. — Я не стал. Я сейчас займусь этим пятном. А вы пока расскажите.
Он подошел к пятну. Лори последовала за ним. Коглен открыл чемоданчик и стал собирать мост для измерения индуктивности, а Галиль у него за спиной начал свой рассказ.
— Что? — вспылил вдруг Мэннерд. — Это вы выбили чашку у меня из руки?
Лори изумленно обернулась.
— Иди послушай, — велел ей Коглен. — У меня здесь работа.
Лори отошла.
Коглен занялся мостом. Вскоре он установил, что за влажным пятном на стене не было ничего металлического. И под ним, и по обеим сторонам от него — тоже. Никакие провода не подходили к излучавшему холод месту. Во всей стене не было никакого металла. Коглен слегка призадумался. Без металла никакая морозильная установка не возможна.
Он отложил индукционный мост в сторону. Потом засунул термометр в отверстие, которое проделал раньше. Осторожно поводил им взад-вперед, глядя, как скачет уровень ртути. Когда он увидел окончательные показания, кадык у него дернулся. Он подключил термопару — тонюсенькие проволочки из разных металлов, концами соединенные друг с другом. Подсоединил микровольтметр. Очень скоро он обнаружил особое место. Это было действительно нечто из ряда вон выходящее. Кончики проводков должны были находиться на определенной глубине внутри отверстия. Сдвиг на сотую долю дюйма — и стрелка микровольтметра начинала скакать как безумная. Он переключил прибор, чтобы перейти с микровольт на милливольты, и снова нашел эту глубину внутри отверстия. И побледнел.
— Томми, я вернулась, — сказала Лори. Он обернулся и сказал безучастно:
— Сто девяносто милливольт! А температура ниже, чем у сухого льда!
— Такую температуру даже мне не повысить, да, Томми?
Коглен не услышал. Он отложил термопару, вытащил магнит и с трудом стащил с его полюсов железную пластинку для замыкания.
— Это против всякой логики, — проговорил он сосредоточенно, — но если тут силовое поле…
Он снова повернулся к отверстию, которое проделал в стене. Потом поднес к нему тяжелый мощный магнит.
Отверстие затуманилось. Под действием магнита в воздухе образовалась серебристая взвесь, похожая на металлическую. Коглен отодвинул магнит. Эффект пропал. Он вернул магнит на место, и серебристая пелена появилась вновь.
Коглен стоял и смотрел на нее, онемев от изумления, когда к нему подошел Мэннерд вместе с Галилем и Дювалем. В руках у него был старинный фолиант с пожелтевшими от времени медальонами слоновой кости на обложке — и отпечатками пальцев Коглена на форзаце.
— Томми, — смущенно начал Мэннерд, — я в это не верю! Но поставь свои отпечатки рядом с этими!
Галиль чиркнул спичкой и, чтобы образовалась копоть, поднес ее к скребку, которым счищал со стены штукатурку. Коглен, словно не замечая их, продолжал внимательно вглядываться в дыру.
— Да что с ним такое? — воскликнул Мэннерд.
— Наука подняла свою уродливую голову, — пояснила Лори. — Он думает.
Коглен обернулся, поглощенный мыслями.
— Ваш палец, пожалуйста, — мягко сказал Галиль.
Он взял Коглена за руку. Немного помедлил, потом неторопливо размотал его забинтованный большой палец и прижал к закопченному лезвию скребка. Мэннерд, сам не свой от тревоги и нетерпения, подал книгу. Галиль с силой прижал палец к пергаменту. Коглену стало больно.
— Минутку! — вскинулся он, словно внезапно очнувшись. — В чем дело?
Галиль поднес книгу к окну и стал рассматривать. Мэннерд подошел поближе. Лейтенант молча передал ему карманную лупу. Мэннерд принялся внимательно разглядывать отпечатки.
— Это трудно объяснить, — выдавил он. — Этот шрам, и вообще…
— Смотрите! — сказал Коглен.
Он стал водить магнитом перед отверстием. Серебристая пленка то появлялась, то исчезала. Галиль переводил взгляд с нее на лицо Коглена.
— Эта серебристая пелена, — с усилием проговорил Коглен, — появляется под штукатуркой там, где она холодная. Впрочем, сомневаюсь, чтобы один этот магнит мог посеребрить все пятно — это притом, что он в двадцать раз сильнее стального. По всей видимости, для этого нужно очень мощное магнитное поле.
Серебристая пленка снова пропала: Коглен убрал магнит.
— И что же это может быть? — мягко спросил Галиль. — Это… это можно назвать устройством?
Коглен сглотнул.
— Нет, — сказал он беспомощно. — Устройство действительно есть, но оно должно находиться в двенадцатом столетии. Это… полагаю, это можно назвать дублем устройства.
