Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация
Встав, я осмотрел себя. Выгляжу неплохо, камуфляж чистый, ботинки новые, на боку кобура с пистолетом, армейская кепка в руках, а на погонах капитанские звёздочки зелёного цвета. Достойный представитель Кубанской Конфедерации на московской земле.
Я направился к КПП, который перекрывал тропинку, ведущую из нашего лагеря к стоянке егерей и недалекой дороге. Только подошёл, а тут и машины подкатили. Появилась охрана, капитан Рудь, а вслед за ними и высокие гости.
«Ну, вот и начинается какое‑то движение», — подумал я и направился навстречу соратникам московского диктатора.
Глава 7. Всероссийский диктат. Дмитров. 6.05.2065
Разговор между мной и двумя московскими «министрами», называю их так, как сам для себя этих людей определил, происходил в той же самой палатке, где шли мои беседы с дознавателями.
После всех положенных приветствий, оставив охрану на КПП, Яков Семерня и Валентина Мартынова проследовали за мной. Высокопоставленные гости расположились за столом капитана, а я занял своё кресло и постарался принять вид совершенно спокойного человека, который уверен в своих силах и не ждёт ни от кого беды. Ближайшие соратники Степанова огляделись, условиями помещения остались вполне довольны, аристократов не изображали, и первым разговор начал Семерня. Он достал из кармана камуфляжа тонкий серебряный портсигар и обратился к своей спутнице:
— Валентина, ты не против, если я закурю?
Женщина поправила аккуратную строгую причёску и кивнула:
— Дыми.
— Угу. — Старик прикурил, с удовольствием заядлого курильщика затянулся, выпустил в воздух ровное колечко, внимательно посмотрел на меня и спросил: — Что, молодой человек, шпионить в наши края прибыли?
— Нет. С чего вы так решили?
— Ну а зачем же вы тогда так нехорошо себя ведёте? Тебя и твоих людей спрашивают о чём‑то, а вы отнекиваетесь. На контакт не идёте, а попросту морочите нашим офицерам голову. Опять же название вашей конторы, которое вы не скрыли, звучит многозначительно: Отдел Дальней Разведки при ГБ.
— Так ведь отдел разведки, а не шпионажа. — Мой голос звучал ровно, и смысл такого лёгкого прессинга со стороны Семерни я понимал: он проверял меня на крепость характера.
Но для чего последний из солнцевских братков, который пережил всех своих друзей юности, это делал, мне было непонятно. Ясно ведь, что не просто так они с Мартыновой приехали, и если бы они хотели на нас действительно надавить, то ни в коем случае не пошли бы с такой малой охраной на территорию моего лагеря. Ну а скорее всего, так и вообще бы к нему не приблизились, а натравили бы на отряд своих егерей с тяжёлой техникой и ждали бы исхода всего дела.
— А у вас и отдел шпионажа есть? — Яков приподнял бровь.
— У нас как в Греции, господин Семерня, всё есть.
— Ну‑ну, — стряхивая на дощатый пол пепел от папиросы, протянул старик и посмотрел на Мартынову: — Что про этого капитана скажешь, подруга? Поверим в его честные намерения или, может, в другом месте с ним поговорим?
Подобно Семерне, Мартынова смерила меня пристальным взглядом, чуть прищурилась и произнесла:
— Кончай, Яков, парень не дурак и сам всё понимает.
— Пожалуй, — согласился он и снова обратился ко мне: — Зачем мы здесь, догадываешься?
— Наверное, через меня хотите сделать правительству Кубанской Конфедерации некие предложения о сотрудничестве?
— Нет. — Семерня на миг замолчал, ещё раз окинул меня оценивающим взглядом и сказал то, чего я никак не ожидал: — Нам интересен ты, капитан Мечников. Мы имеем предложение, но не к правительству Конфедерации, а лично к тебе и твоему отряду.
— Предложение, от которого мне невозможно отказаться? Не так ли? — От таких слов Семерни я несколько растерялся, но держался крепко и внутреннего волнения не показывал.
— Так, капитан Мечников. Всё именно так.
Семерня вновь взял паузу, и на мой вопросительный взгляд ответила Мартынова:
— Мечников, мы хотим предложить тебе перейти на службу в войска Всероссийского диктата. Насколько мы понимаем твою ситуацию, в вашем государстве ты сам себе хозяин и в разведывательной структуре Конфедерации вольнонаёмный работник. У тебя есть свой корабль, отряд и обширные связи. Во время конфликта между Кубанской Конфедерацией и Средиземноморским Альянсом ты совершил такой поход по морским коммуникациям противника, что слава о твоих делах даже до нас докатилась, а краснодарские власти тебя не ценят, по добыче обделили, да и по званию ты всего лишь капитан.
Ожидая развития темы, я промолчал. «Министры» переглянулись и одновременно усмехнулись. Мартынова разрешающе кивнула, и слово снова взял Семерня. Он чуть подался вперёд и сказал:
— Ты не думай, что раз мы в осаде сидим, так ничего о внешнем мире не знаем. От старых времён у нас многое сохранилось, и мы частенько ваши радиопереговоры перехватываем. Поэтому наши спецслужбы в курсе, кто ты есть такой, кто у тебя в родственниках, что ты делал в Харькове и Дебальцеве, какие задачи выполнял для своего правительства и сколько золота за твою голову обещал Первый Лорд‑Маршал Игнасио Каннингем.
В голове пронеслось множество мыслей. Действительно, о том, что Москва имеет мощные радиопередатчики, в Конфедерации как‑то не задумывались. Ведь сами представители Всероссийского диктата на связь с Краснодаром не выходили, а в Конфедерацию долетали лишь отголоски их радиосообщений. Вот и решили наши умные головы, что это оттого, что у москвичей слабый технический потенциал. А здесь расклад иной, и выходит, что Москва сознательно не выходит с нами на связь.
Как это обстоятельство повлияет на судьбу моего отряда и лично мою, пока непонятно, хотя ход мыслей Семерни и Мартыновой я начинаю улавливать.
Что могут знать обо мне из перехваченных незашифрованных радиосообщений местные спецслужбы? Достаточно много, но не всё, а только то, что известно большинству граждан Конфедерации. Допустим, они прослушивали открытые переговоры между Дебальцевом и Краснодаром. Было дело, мой тесть, вольнонаёмный командир, сидел на Украине и руководил отрядами лихих людей, которые за деньги дрались против Внуков Зари. Это время я помню хорошо, не всегда сообщения удавалось закодировать, связь только отлаживалась, но разговоры между мной и Карой шли строго по существу, хотя пару раз Буров звал меня к себе и при этом поругивал наше правительство. Это раз. Есть открытое радиообращение к своим войскам от Игнасио Каннингема. Судя по всему, Москва его тоже услышала. Это два. После заключения мира между Альянсом и Конфедерацией на дальних волнах в Краснодаре стала вещать радиостанция «Весь мир». В основном там музыка, несколько общеобразовательных передач и новости, в которых я и мой отряд неоднократно упоминались. Как правило, с упором на то, что мы вольные приватиры на службе ККФ. Это три.
