Дмитрий Калюжный - Эквиполь инженера Шилина
Когда посветлело, обнаружил, что уже не иначе, как пол-Польши промахнул. Надо вернуться чуть назад, но это уже следующей ночью.
Дал круг диаметром километров в пять, срисовал в блокнотик названия сёл на дорожных табличках, – и в лесок. Встал среди густых кустов, затаился. Определился по карте: вот где я, вот где автокладбище, вот в каком направлении лететь. Скучно стало; включил тихонечко радио, достал сумку с продуктами: колбаса, яйца варёные, курочка копчёная, огурцы, помидоры – всё Лида приготовила своими заботливыми руками. Взгрустнулось…
Пока летел, о жене думал, о Настьке. Толян много выболтал такого, о чём Боб даже не догадывался. То судиться она собиралась, чтоб квартиру его себе оставить, то просто так, без суда Боба выгнать, а замки сменить… Чтобы потом квартиру сдавать и жить на эти деньги. К ворожее ходила, змея, порчу на Боба напускала. Даже уголовников каких-то пыталась нанять, чтоб они его побили. Они, правда, её саму едва не побили.
А Толяну было Боба по-мужски жалко.
– Бабы сложные существа, трудно их понять, – рассуждал Толян. – Я ей говорю: ты же и так уже мужику подлянку сделала, к другому ушла. Радуйся! Нет, мало ей…
Лес, пробиваемый насквозь солнечными лучами, был полон птичьего свиста, тяжёлого шороха листвы и веток, жужжания невидимой летучей мелочи. Но вдруг Боб уловил в этом шуме нечто новое, не очень в его ситуации приятное: звонкие детские голоса. Быстро выключил радио, присмотрелся сквозь ветки: да, несколько ребятишек с ведёрками и корзинками идут, шарят в траве перед собой палками, перекрикиваются… Грибы ищут? Что ж, удачи, главное, чтоб они его не нашли.
Нашли! Совсем не там, куда он смотрел, а сбоку раздался крик изумления. Маленький мальчик вышел прямо на «Москвич». Остальные подняли головы, увидели застывшего перед кустами пацана и двинулись к нему, пока не собрались все вокруг схорона. Боб улыбнулся, показал им пакет кефира: дескать, не бойтесь, детишки, я просто кефир пью, привал тут у меня… Может, оно бы и обошлось, но ему пришло в голову, что хорошо бы подать голос, и он произнёс всемирное детское приветствие: «Хай!» – и кто его знает, почему – может, польские дети этого приветствия не знают, а может, звук получился слишком громкий и грубый – но они, не сговариваясь, с криками рванули обратно, да так, что треск пошёл.
Ну, что за невезуха!
Боб включил эквиполь, поднялся на два метра и направил машину куда подальше. Лавировать среди стволов деревьев было трудно, скоро у него занемела кисть руки, которой он ворочал джойстиком туда-сюда. Перелетев речку, нашёл заросшую густой крапивой поляну и, забившись в неё поглубже, стал сверять карту с положением солнца на небе. Потом вспомнил о мусоре: он в тех кустах, где его нашли юные следопыты, бросил куриные кости и шкурки от колбасы. Ну, ничего. Определить по куриным костям, откуда он прилетел, невозможно, тем более что курица наверняка была голландская. А колбаса – краковская, и на её колбасной шкурке надпись латиницей.
И Боб успокоился.
Ранним утром следующего дня он нашёл искомое кладбище автомобилей, брошенных избалованными пребыванием в ЕС поляками. Приземлился в самом дальнем закоулке, достал выданные ему Толяном фотографии и список, вытащил инструменты и принялся за работу. Многого из списка не было; кое-какие особо красивые блестяшечки брал впрок. В общем, часам к одиннадцати набил багажник и то отделение, где в его «Москвиче» когда-то был двигатель. Карданный вал от «Киа» и молдинги разместил на крыше.
Первых людей, занятых сходным делом, заметил, уже начав заполнять салон.
И тут к нему подошёл настолько типичный качок, что Боб сразу понял: «смотрящий».
– Ты откуда взялся, тютя? – закричал тот издали.
– Я тут с утра, – ответил Боб.
– С какого «утра»! Тут заперто было! Ты плату внёс?
– Плату?
– Да, да, плату, пень, – качок подошёл вплотную и постучал костяшками пальцев Бобу по лбу.
Боб отшатнулся.
– Я плату не вносил, я в первый раз тут.
– В первый раз двойная.
– Вы знаете, я не при деньгах, вот обернусь с товаром, в следующий раз подвезу.
– Не будет у тебя следующего раза, тютя, – осклабился парень. – Без платы я не дам тебе пропуск, и ребята на трассе выкинут тебя на хрен из тачки. Где твоя тачка?
– Там, – кивнул Боб, – в тупичке.
– Веди.
Они пошли к «Москвичу», причём Боб нёс полную сумку собранного барахла.
– Как зовут? – спросил качок по дороге.
– Борис, – ответил ему Боб. – Борис Дмитриевич.
– Ты гляди! – поразился тот. – Я тоже Борис Дмитриевич!
– Тёзка, значит.
– Ага! Первый раз вижу полного тёзку! – И неожиданно остановился: – Слушай, а если ты мой полный тёзка, то с тебя, может, в тройном размере взять?
– С меня лучше вообще не брать, – от души посоветовал Боб, открыл дверцу «Москвича» и стал запихивать в салон принесённую сумку.
– Это и есть твоя тачка? – вторично поразился качок.
– Она.
– Ты на этом приехал из России?
– На этом.
– Вот с этим номером, с надписью «В ремонт» и без талона техосмотра?!
– Опять угадал.
– И к тому же без денег?!!
– Да. А ещё у меня нет паспорта, визы и страховки.
– Ну, ты, тёзка, нарываешься, – посочувствовал парень. – Заводи свою железяку и дуй за мной к офису. Будем с тобой разбираться.
Он повернулся к Бобу спиной, сунул руки в карманы и вразвалочку пошёл прочь. А когда через минуту, не услышав за спиной скрежета стартёра и завывания двигателя, опять обернулся в тот тупичок, там не было ни тёзки, ни его железяки.
3.
Владимир Степанович Черняк, начальник отдела «Антитеррор-Москва» Генпрокуратуры РФ, был крайне раздосадован. Зная о его загруженности и даже посочувствовав, начальство – глава Управления «Антитеррор-Россия», замгенпрокурора Шарфинский, которого все подчинённые не звали иначе, как «генералом» – всё-таки велело ему раздуть «дело о ядовитой водке».
– Дохляк дело, к тому же не наше, – доказывал Черняк. – Отдайте его в МВД, ГУБЭПу[7]. Нету там никакого терроризма, ни финансирования, ни намерения отравить. Сплошное жульничество. К тому же азербайджанцев тех давно выслали из страны…
– Просьба президента, – объяснило начальство.
– Ой, ой, – ответил он. – «Просьба президента»! Это, извините, из области художественного свиста. Будто президент в курсе наших дел…
– В Администрации смотрят косо, – выдвинуло начальство новую версию. – На Кавказе что ни день кого-нибудь грохают, а в Москве тишь да гладь, уже два года никого не взрывали. Так, глядишь, и отдел распустят…
– Пиаром заниматься, это не наше дело, – отбивался Черняк, соображая, что Шарфинский не сам до этого додумался.
