Анатолий Радов - Студия «Боливар»
— А зачем знать?
Я невольно задумался, но тут же унял свои мысли. Где-то, глубже в лесу, хрустнуло. Я обернулся и всмотрелся в узкий просвет между густых деревьев. Но ничего не разглядел.
— Что там? — спросила Алина, заметив, что я оборачивался.
— Ничего — соврал я — Алина, может, встретиться где-нибудь в лесу?
— А если ты заблудишься? — она рассмеялась, а я с удивлением заметил её лёгкий переход на «ты».
В глубине леса хрустнуло сильнее. На этот раз ближе. И на этот раз хруст услышала и Алина. Она торопливо отступила на несколько шагов.
— Я сама устрою встречу — выдохнула она шёпотом, и развернувшись, быстро зашагала к деревне. А я остался стоять с удивлённым взглядом, и в моей голове зароились похабные мыслишки.
За спиной хрустнуло ещё два раза подряд, и я повернувшись, заспешил к бабке. К тому месту, где она осталась.
Наверное, это Михаил шастает неподалёку, думал я, продираясь сквозь низко свисающие ветки. Скорее всего, Инри и ему наказал послеживать за мною. Только бы он ничего не услышал. Иначе…
Такого пристального внимания к своей персоне в том мире я никогда не ощущал. Я был похож скорее на молчаливую и неприметную тень, чем на полноценного представители людского общества. Ещё в юности, когда идея быть актёром только увлекла меня в свою пучину, я сразу же стал неинтересен многим своим знакомым. И они отвернулись. Они жили другими идеями. И их идеи абсолютно не пересекались с моими. Я даже, в то время, принялся развивать гипотезу о параллельности идей. И эти попытки философствования совсем отделили меня от них. И вообще от всего человеческого. И я впал в отчаяние, не в силах преодолеть парадокс — почему люди, единственные существа на Земле, которые умеют мыслить, так недоброжелательно относяться к этому умению?
Бабка сидела там же. Но теперь она ничего не бормотала. Я обошёл её, и увидел, что она спит, безвольно свесив голову. Напряжённо, стараясь, как можно тише, я сделал шагов тридцать, а потом уже свободно зашагал к своему шалашу. Уже подойдя к деревне, я услышал голос Алекса, и внутрь меня вернулось спокойствие. Я поспешил на знакомые ухмылки и интонации.
Алекс разговаривал с Марией. Вернее говорил он один, отпуская шуточки. Что-то неровно он дышит к нашей Маше, подумалось мне.
Увидев меня, Алекс улыбнулся.
— О — громко воскликнул он — Жив-здоров?
— Как видишь — ответил я, и пожал протянутую руку.
— Ну, как? Устроился? — спросил он, и повернулся к Марии.
— Машуня, извините меня, мне нужно поговорить.
Мария, со стандартной крысой-спаниелем в руке, молча, с напряжённым лицом развернулась и ушла.
Мы с Алексом остались одни.
— Ну, как? — снова спросил он — Разобрался в ситуации?
— В общих чертах — сказал я.
Алекс внимательно посмотрел на меня.
— Ну, и как тебе эти общие черты?
— Мог бы просто сказать, что здесь обычная секта.
— А вдруг ты станешь одним из них? Меня удивляет с какой лёгкостью все они попали под влияние Инри. Вроде бы умные люди. Все, в том мире, образованные атеисты, и на тебе. Если бы им сказали, ну, там, в том мире сказали, что они станут такими, я думаю все они просто бы улыбнулись. А здесь…
— За исключением бабки — поправил я его — Бабка, видимо и там была уже фанатичкой.
— Старость, страх смерти. Этот чёртов страх смерти и не таких сводил с пути истины. Люди не могут смириться с конечностью своего бытия.
— Значит, мы все потенциальные предатели истины.
— Наверное, так и есть.
Алекс зачем-то вздохнул.
— Знаешь — сказал он — Я боюсь, что когда-нибудь и сам примкну к ним. Когда устану.
— Этого нельзя делать.
— Я знаю — Алекс улыбнулся — Тебе хватило одного времени суток, чтобы показать себя. В общем-то мы можем вернуться, и я тебе расскажу всё, что знаю об этом мире. Ты возвращаешься?
— Я не могу.
Алекс удивлённо посмотрел на меня.
— Как это?
— Я ещё ни разу не поговорил с Алиной.
Алекс громко рассмеялся.
— Да не в том смысле — сказал я — Мне просто кажется, что она, не такая, как все здесь. Ей наплевать на все эти извращения Инри, на всю их дурацкую религию, но она не знает куда уйти. Ты понимаешь Алекс? Если человеку некуда уйти, ему приходится смиряться. Или притворяться. Так вот, она не смирилась. Я наблюдал за нею, и уверен, что она лишь притворяется. Мы не можем оставить её здесь.
— Если мы попытаемся её забрать, они убьют нас — медленно произнёс Алекс.
— Ты боишься?
— Нет — Алекс помотал головой — Только не хочется сдыхать здесь. Знаешь, я всё-таки верю, что когда-нибудь выберусь отсюда. Может, режиссёру однажды всё это надоест, и он просто отпустит нас.
— Вряд ли — сказал я — Режиссёр, он сумасшедший, кем бы он не был. А сумасшедшие не отказываются от своих миров.
— И как ты хочешь забрать отсюда Алину? Ты же говоришь, что ещё ни разу не говорил с нею. А вдруг, она сама не захочет?
— Я говорил с нею несколько минут назад.
— Ты же сказал, что…
— Я имел ввиду — перебил я — Что не говорил нормально. Понимаешь? Пару минут назад мы просто перекинулись несколькими фразами, и она сказала, что сама устроит следующую встречу.
— Странно — Алекс пожал плечами — Не ожидал от неё такого.
— Может, она увидела во мне возможность удрать из этого мира?
— Куда удрать?
— Да чёрт его знает.
— Эх, заварите вы кашу. Молодёжь.
— Ты же сам говоришь, что надеешься однажды выбраться отсюда. Но если ничего не делать, если ничего не менять, то ничего само не сделается и не поменяется.
Я сам удивился своим словам. В том мире, я бы ни за что такого не сказал. Смирившийся, привыкший плыть по течению, я практически отказался от действий выходящих за привычный круг. И здесь, правильнее было бы смириться. Ведь выбраться из этого мира было по-настоящему призрачной идеей, куда призрачней мечты стать актёром.
Я краем глаза заметил приближающуюся фигуру, и перевёл на неё взгляд. К нам шёл Инри, самодовольно улыбаясь, но в тоже время, его глаза были злы.
— О чём разговариваете? — спросил он, приблизившись.
— Да вот, спрашиваю у Инго, как ему здесь — сказал Алекс.
— Ну, и как? — спросил Инри, пристально уставившись на меня.
— Я ещё не совсем разобрался — сказал я.
— А зря.
Инри положил руку на плечо Алексу.
— Скажи Алекс, а он и вправду появился недавно?
— Странный вопрос — буркнул Алекс — Ты мне не веришь, что ли?
— Нет, почему же, верю. Конечно же, верю. Просто у него в голове слишком много всякой чуши. А зная тебя…
Мне было неприятно, что какое-то тощее, полуслепое существо говорит обо мне, как о маленьком мальчике, чем-то провинившемся. Я недовольно сплюнул на землю, и сделал наглое лицо. Такая уж у меня защитная реакция.
