Максим Хорсун - Рождение Юпитера
Шелли ничего не ответил. Брут же продолжил:
– Бесфамильные тяжело переживают гибель чувств. Разлука грозит им… э-э-э… соматическими и психическими расстройствами…
– Брут, ты что – стал медиком? – язвительно поинтересовался Шелли.
– Нет, Айвен. Просто мы с Климентиной регулярно обменивались радиопакетами. И я не мог не заметить…
– Вот и поговорили…
– Я люблю Партию сильнее, чем жену! Но даже лучший ритуальной бой не сравнится с настоящей войной! – послышался искаженный эхом голос Алексиса Козо.
– Брось, Алексис! Разве это война? Так себе: вооруженный конфликт в масштабах малой планеты…
Брут громогласно чихнул. Огр Мейда замолчал. С некоторой опаской обернулся. Его великанская фигура, упакованная в мохнатую шубу, отлично просматривалась на фоне открытых ворот. Благородный Инспектор поправил бурый воротник и тряхнул подбородками в сторону молодых людей. В проеме сверкнул доспехом Алексис Козо и, указав на друзей двум десантникам, тут же скрылся за стеной.
…Их вели по просторному, скудно освещенному тоннелю. Каждые две-три секунды Шелли тер нос ладонью: у него свербело в переносице, слезились глаза. Во всем был виноват аммиак. Слишком уж грязным оказался воздух в плутонианских городах. Неудивительно, что здесь рождались уроды, один другого краше.
Шелли показалось, что он попал в царство аскетизма. Вот, например, тоннельный переход, соединяющий два бесформенных поверхностных сооружения. На стенах внутри нет ни барельефов, ни горельефов, ни мозаики. Столько свободного места, а где живописные истории о рождении и гибели богов? Об образовании прайдов? О строительстве Пирамид? О том, как могучие пращуры заставили планеты двигаться строем? Как укротили Уранию, что перемещалась в сторону, противоположную движению остальных планет?
Изломанные хребты регистров едва-едва теплящихся обогревателей не прикрыты, выставлены на всеобщее обозрение. В углах серебрится иней. Пол – полотно серого ноздреватого бетона. Проклятые мутанты поленились даже линолеум постелить. Если бы под ногами вдруг захрустели кости съеденных у костра диких животных, – Шелли бы не удивился.
Но нет, ничего не хрустело. Было очень чисто, только неуютно, сумрачно, холодно и… аммиак! Проклятый грязный воздух!
На Плутонии не строили биосферные купола. На планетоиде, терзаемом предвоенной лихорадкой, считали такие конструкции излишне легкой мишенью. Здесь рыли подземелья. Глубокие – до самой мантии, и длинные – от полюса до полюса.
Солдаты, сопровождавшие Шелли и Брута, были вооружены шоковыми копьями и носили на тусклой броне наплечников знак прайда Козо. Позади шагал рослый благородный в строгом плаще-патагие флотского офицера. «Мастер-инженер “Экскалибура”», – пояснил шепотом Брут.
За воротами (их стремящиеся сомкнуться створки были заблокированы дрожащей распоркой) оказался ствол вертикальной шахты. От неожиданности Шелли отпрянул и толкнул инженера «Экскалибура». Пришлось извиниться.
В шахте сиял свет. Желтые всполохи неторопливыми волнами поднимались из бездонной глубины к выходу на поверхность, но натыкались на пробку из сплавленных в единое целое породы и металла. Свет струился вдоль стен по ветвистым направляющим.
Ничего подобного Шелли видеть не приходилось. Почесав лоб, он решил, что направляющие напоминают дорожки на электрической плате. А Бруту пришла в голову полнейшая нелепость. Он присвистнул и сказал:
– Это какое-то растение, Айв. Какой-то вьюн.
– Стеклянный? – скептически поднял брови Шелли.
– Стеклянный? – удивился Брут. – Нет, это не стекло. Это минерал. Что-то кристаллическое и чистое как слеза.
– Ты серьезно?
– Я думаю, это имеет техногенный характер и антропоморфную природу.
– Ой ли?
– Ну, не пришельцев же дело рук мы видим?
Шелли безумно захотелось поведать выскочке с техническим образованием о сотнях разумных рас, населяющих нашу Вселенную; поделиться тем, что сообщил ему звездный «Странник»… Брут Всезнающий не знает ничего! И лишь отчетливое понимание, что сейчас не время и не место раскрывать секреты, помогло ему справиться с соблазном.
Он вышел на узкий козырек, нависающий над горловиной. Нащупал рукой железные, но почему-то кажущиеся хлипкими (у страха глаза велики!) перила. Шагнул к узкой лестнице, которая уходила вверх, повторяя поворот стены. Судя по мельтешению теней, Огр Мейда и Алексис Козо уже одолели подъем и ждали пленников на решетчатой платформе.
Делать было нечего, пришлось карабкаться по старым, ржавым ступеням.
Когда следом за Шелли пошел Брут, а потом инженер «Экскалибура» в компании двух десантников встали на ступени, лестница ощутимо прогнулась и принялась раскачиваться из стороны в сторону, царапая стену и высекая искры. Шелли схватился за перила и метнулся, не глядя под ноги, вверх.
Лестница выдержала.
Он взлетел на платформу, словно на крыльях. Грудь тяжело колыхалась, а воздух свистел в тонких ноздрях.
На платформе оказалось весело. Дедушка Огр и Алексис Козо рвались вперед, пытаясь спихнуть с дороги огромного, до безобразия толстого тирана с расписанной татуировками широченной лысиной. Расставив в стороны короткопалые руки, тиран с успехом сдерживал натиск обоих. Шуба мутанта была расстегнута, из-под нее струился горячий пар. Чуть в стороне, опираясь на копье, стоял козовский солдат и безучастно наблюдал происходящее.
– Прекрати эти гнусные выходки, тиран Майя!! – пришел в ярость Огр Мейда. – Не в том ты положении, мутант, чтобы препятствовать нам!
– Мы собираемся осмотреть объект! И ничего больше! – рокотал из-под шлема Козо.
– Прибор нельзя-нельзя-нельзя уничтожить! – лепетал белолицый, смертельно испуганный толстяк. – Это – замечательное наследие, оставленное предками! Это – уникальный музейный экспонат! Его нельзя уничтожить, о благородные! Его просто невозможно уничтожить, не разрушив при этом шахту!!!
– Не собираемся мы ничего разрушать! – убеждал Козо. – Быть может, нам удастся отключить…
– Отключить?! Отключить?! – зашипел тиран Майя. – Да что вы понимаете? Это устройство получает энергию за счет сжатия! За счет давления в глубинах планеты! В мантии!
Шелли, наконец, увидел устройство, о котором шла речь. Увидел и обомлел. Брут взобрался на платформу и охнул. Инженер «Экскалибура» выругался на незнакомом Шелли наречии.
Над краем платформы висел конус. Правильный, абсолютно прозрачный конус в половину человеческого роста высотой, направленный вершиной вниз. Вокруг него вспыхивали полупрозрачные, призрачные пояса. Розовые, сиреневые, светло-зеленые… Что это могло быть? Какое-то излучение? Казалось, светился воздух, обтекавший конус. Шелли поискал глазами генератор антигравитационного поля, но не нашел. Очевидно, поле создавал сам прибор.
