Георгий Гуревич - Беседы о научной фантастике. Второе Издание.
Соединив в одном экипаже людей из разных времен, автор как бы проводит мысленный эксперимент, показывает, как поведут себя разные люди в одинаковых обстоятельствах.
Такой же эксперимент проводится и в романе братьев Стругацких "Град обреченный". Роман построен сложно, многопланово, с подтекстом, который надо разгадывать.
Но вернемся к роману "Сторож брату моему". Прибыв на планету Даль, каждый из путников находит свое место в жизни. Однако когда приходит время бороться с угрозой, все они объединяются. Угрозу отражают… и не техническими средствами, а общими волевыми усилиями. Можно понимать это символически: не в технике суть, единение людей отразит любую опасность.
Увлеченный школьник, любитель фантастики, "проглатывает" книгу за один присест, несется по страницам, торопясь узнать, чем же кончится дело. Взрослый читает вдумчиво. И как бы приглашая читать неторопливо, В. Михайлов нарочито замедляет действие сложно построенными периодами. Например:
"Зажмурившись, глубоко вдохнул, втягивая тончайший сложный запах, в котором смешивались: тихий, настойчивый, чем-то схожий с плесенью — бактерицидного пластика, из которого было все: пол, потолок, стены, мебель; и резковатый, тревожный, — так пахли холодные, бело-голубые нити освещения, не создающие уюта, а, напротив, вызывающие ощущение открытости и бесприютности; и душистый, сильный, но не затмевающий остальных запах цветов, огромных, ярких, какими не бывают цветы в природе, — зато эти никогда не надо было менять, а сила запаха автоматически или вручную регулировалась; и наконец, эманация уже стоявшего на столе завтрака, в свою очередь составная, ежедневно менявшаяся в зависимости от тонуса человека, которому завтрак предназначался".
Сами понимаете, текст, написанный в таком стиле, надо читать медленно, нельзя промелькнуть по нему глазами.
Цитата эта взята из другого романа В. Михайлова — "Приидите и рассудим", продолжения "Сторожа брату моему". В этом романе его герой, уже знакомый нам Ульдемир, отправляется на некую двойную планету, чтобы предотвратить назревающую ядерную войну. Посылают же его таинственные вселенские наблюдатели всемирного равновесия — Фермер и Мастер. На их Ферме находят свое место герои предыдущего романа: охотники охотятся, земледелец пашет, воинственный Уве-Йорген намерен сражаться за правду, сам же Ульдемир предпочитает вернуться на Землю, чтобы множить радость, совершенствуясь вместе со всем человечеством. Если же "вы хотите войти в наш мир, — говорит в заключение вселенский Фермер, — …научитесь быть людьми, а не персоналом!.. Тогда приидите и рассудим!"
Настоящие ли мы люди и что такое настоящий человек? — предлагает задуматься автор. Правда, я со своей стороны не поручал бы рассудить посторонним — какому-то Фермеру, какому-то вселенскому Мастеру. Но можно воспринимать эти фигуры как условное символическое олицетворение общечеловеческой совести, достоинства, самосознания.
Подобные сложные нравственные проблемы, выраженные символически, иносказательно, встречаются в произведениях многих известных авторов, например, у братьев Стругацких, а также и у представителей следующего поколения, выросшего в 70-х годах.
Беседа восьмая
Фантастика предостерегает
На очереди у нас новая область фантастики — фантастика предостережения, легкая для чтения, но трудная для понимания. Много спорили о ней читатели, критики и теоретики, считавшие, что научная фантастика — это литература мечты, литература предвидения будущего, которое, само собой разумеется, должно быть прекрасным. Куда же отнести фантастику, изображающую совсем не прекрасное, того же уважаемого классика — Свифта? Описал нелепую страну, где лошади погоняют людей! Мечта у него такая, что ли? Будущее такое предсказывает?
Но в том-то и дело, что литература о невероятном дает возможность и право писателям изображать и приятное, и неприятное, и желаемое, и нежелаемое, выражать тревогу, рисуя опасные последствия сегодняшних заблуждении.
В очерке "В. И. Ленин" Максим Горький рассказывает о беседе Владимира Ильича с А. А. Богдановым-Малиновским, экономистом, врачом, в дальнейшем первым директором Института переливания крови и автором научно-фантастического романа о марсианах — "Красная звезда".
Вот что пишет Максим Горький: "Он (Ленин. — Г. Г.) заговорил об анархии производства при капиталистическом строе, о громадном проценте сырья, которое расходуется бесплодно, и кончил сожалением, что до сей поры никто не догадался написать книгу на эту тему…
Года через два, на Капри, беседуя с А. А. Богдановым-Малиновским об утопическом романе, он сказал ему:
— Вот вы бы написали… о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, все железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга…"
Вдумайтесь в эту мысль. Ленин считает полезным показать, к чему могло бы привести бесконтрольное использование земных недр. Отметим зоркость Владимира Ильича, который в самом начале века видел одну из острейших проблем нашего времени, когда действительно в масштабе всей планеты не хватает природных ресурсов, энергии, площадей. Видел и предостерегал потомков о надвигающейся опасности истощения природы.
Фантастика, предостерегающая об опасностях, существует. Так она и называется "фантастикой предостережения".
Пожалуй, она естественно рождается как продолжение мечты. Допустим, удалось сконструировать крылья для человека, выстроить комбинат летательного ширпотреба, в магазинах галантереи начали продавать рядом с зонтиками крылья любой расцветки: белые, черные, полосатые, пестрые.
И больше нет небесного простора. Толкучка в воздухе, крик, мелькание. Горластые ребятишки носятся у меня под окнами, озорничая, садятся на подоконники. С балкона сгоняю влюбленную пару: не нашли другого места для объяснения. Грохочет рупор: "Граждане, соблюдайте правила воздушного движения". Конференция по борьбе с детским травматизмом в воздухе. "Родители, не разрешайте малолетним прыгать с балконов!" Проблема воздушной безнадзорности, проблема воздушного мусора. "Летающие, не засоряйте атмосферу окурками, пакетами и ненужными бумажками. Граждане, не выходите на улицу без стальной каски! Проверяйте аппаратуру перед вылетом".
И горькие вздохи: "Как хорошо было раньше с чистым небом! Зачем только печатали близоруких мечтателей!"
Иногда фантастика предостережения высмеивает непредусмотрительных мечтателей, а чаще — непредусмотрительных ученых, слишком увлеченных наукой, не думающих о последствиях своего открытия. В западной фантастике даже термин возник MS (mad scientist) — безумный ученый.
