Дмитрий Хабибуллин - Тот День
Через полчаса, когда лес уже начал редеть, путники увидели вдали чей-то силуэт. Остановившись, люди схватились за свои ружья, но через минуту, когда силуэт приблизился, оружие было вновь отправлено за плечи. Покачиваясь словно от легких дуновений ветра, по пыльной песчаной дороге шла женщина лет тридцати. Была она вся растрепанная. Светлые волосы торчали неухоженным снопом. Некогда красивое лицо было перепачкано грязью, серый осенний плащ — изорван. Когда женщина подошла еще ближе, Георгий услышал тихие всхлипы и непонятное бормотание. Женщина смотрела себе под ноги и так бы и прошла мимо людей, если бы Соколов ее не окликнул.
— Милая моя, что же ты, нас не видишь? — мягко спросил священник и сразу же об этом пожалел.
Такого крика Георгий не слышал никогда. Пол жизни проведя в диких местах, он конечно же не раз наблюдал как вопят сельские тетки на своих муженьков-пропойц. Но вопль женщины на дороге враз переплюнул бы целый хор тех самых деревенских баб.
— Тихо, тихо. — только и смог произнести Соколов, пытаясь обнять орущую дамочку.
— Женщина, успокойтесь. — присоединился Владислав.
Но та совсем не собиралась приходить в себя, и, вытаращив полные слез глаза, пятилась и продолжала голосить.
— Да что ж такое? Деточка, да перестань ты! — грозно крикнул Георгий и к его удивлению, женщина приутихла.
Люди усадили ее на небольшой поросший мхом пенек, который словно специально торчал у самой дороги. Женщина вся дрожала. Температура была не меньше десяти градусов, и полуденное солнце продолжало прогревать замерзший за ночь воздух, однако человек дрожал вовсе не от холода.
Когда незнакомка немного успокоилась, Георгий Соколов присел рядом, взял ее холодную кисть и тихо произнес:
— Не плач. Худшее в твоей жизни уже случилось. Больше не будет горя.
Слова батюшки повисли в воздухе, и ему показалось, что на несколько секунд сердце женщины остановилось. Замерло, чтобы через мгновение вспыхнуть яростью.
— Не будет горя? — отдернув руку, сухим от слез голосом крикнула она. — Да больше ничего не будет! Все кого я знала и любила, погибли! Мои дети, муж, родители!
Растерявшись от напора женщины, отец Георгий совершенно не знал, что ей ответить.
— Расскажите, что произошло. Откуда вы? — вмешался Владислав.
— С Тверского посада я. На дачу к матери приезжала. Детишек взяла. Ну, шашлыки там всякие. В общем, отдохнуть думала. Субботний вечер всей семьей. А тут такое… — всхлипывая и запинаясь, сказала она.
— А звать-то тебя как? — спросил Соколов.
— Ирина Смолова. А вы… Вы можете не представляться. — с неприкрытой злостью, бросила женщина взгляд на святого отца. — Я знаю вас. Из Каблуково вы.
Георгий уже давно перестал удивляться небывалой известности в здешних краях.
Вознесенский храм знали многие, и хоть монастырь и был отгорожен водами Орши с одной стороны, и густым лесом — с другой, зачастую на его служения шли люди из соседних сел и дачных кооперативов. Тверской посад, небольшое дачное поселение, было самым близлежащим к монастырю. От места, где путники сделали вынужденную остановку, и вовсе оставалось полчаса ходьбы. И Георгий собирался пройти посад прежде чем направиться в саму Тверь.
— Послушай… — начал Соколов, но бросив взгляд на новую знакомую, остановился.
Истерика женщины сменилась каким-то холодным ступором. Она сидела на зеленоватом пне и рассеяно смотрела вдаль.
— Да посмотри ты на меня! — повысил тон святой отец. — мне нужно знать, стоит ли заходить в этот ваш Тверской Посад? Могут ли там оказаться выжившие? А еще там рядом есть… — напряг память Соколов.
— Синтетик, — напомнил Влад название соседнего с Тверским посадом садоводства.
— Да, да Синтетик, — кивнул Георгий, — может нам туда зайти, поискать людей?
— У нас в Посаде только трупы и пепелища. Там точно никого нет. А вот Синтетик, не знаю… — слегка придя в себя, безразлично ответила женщина. — В общем, идите куда хотите. Все равно я с вами не пойду.
— Дочь моя, тебе тяжело и совершенно не хочется жить, я понимаю. — сохраняя спокойствие, начал Георгий. — Но я не стану тебя утешать. На все воля Порядка. И если тебе суждено понять, то ты поймешь зачем нужны были все эти жертвы. Поймешь и примешь дар природы. Дар избранности.
На мгновение святому отцу показалось, что вот-вот и женщина захлебнется в собственной злости. Стиснув кулаки, она вскочила на ноги и бросилась в сторону Георгия.
Сычев отреагировал вовремя, и, скрутив истеричную барышню, усадил ее обратно. Святой отец видел как сильно пылают глаза Ирины. Казалось, еще одна капля гнева и хрупкая женщина вырвется из стального хвата Сычева.
— Так, ладно… — стараясь глубоко дышать, тихо сказала женщина. — Просто отпустите меня. Не мучайте, дайте уйти.
— Не глупите, вы погибните. — крепко держа женщину за плечи, сквозь зубы процедил Владислав.
— А что мне остается? — вновь залилась слезами женщина. — Что может еще меня держать в этом мире?
— Вы не в себе. Не принимайте поспешных решений. Вместе мы выживем. — подбирая нужные слова, Влад старался хоть как-то успокоить женщину. — Отче, ну что вы стоите? Сделайте хоть что-нибудь!
— Отпусти ее. — вдруг сказал Соколов.
— Что? — в замешательстве переспросил Сычев.
Воспользовавшись моментом, Ирина извернулась и вскочила на ноги.
— Для нее это кажется единственным выходом. И если она нужна Порядку — ей будет знак. Как был мне, чтобы мы с тобой Влад встретились. — уверенно произнес Соколов сделав шаг в сторону женщины, отчего та попятилась.
— Какой еще знак? — совсем запутался Владислав.
— Знак Порядка. — коротко ответил Георгий заглянув в глаза недоумевающего человека.
— Волки! — вдруг завопила женщина.
И Георгий Соколов увидел их.
Три пары глаз янтарных вспыхнули огнем. Три крупных серо-бурых волка, оскалив пасти, тихо приближались к людям. Звери выходили из леса по ту сторону от дороги. Выходили медленно, словно смакуя человеческий страх. Георгий видел их покатые мускулистые спины, мощные лапы и смертоносные клыки. Святой отец понимал, что этим лесным убийцам достаточно несколько секунд, чтобы превратить людей в фарш из костей и мяса.
— Не дергайся! — шепнул священник Владу, заметив, что его рука потянулась к висящему за плечом карабину. — Ты не успеешь!
До хищников было шагов семь-восемь, а это значило, что ружья бесполезны. Такое расстояние здоровый волк преодолеет в два прыжка, и Соколов отлично представлял, что зверь достигнет Владислава первым.
Однако волки отчего-то не спешили разорвать людей, и, подойдя к дороге, три зверя замерли на месте. Казалось, что лесной тракт чертою лежал между жизнью и смертью. Но хищники не торопились его переступить. И Соколов заметил: три пары глаз с каким-то интересом теперь смотрели на него.
