Джек Уильямсон - Империя магии
Стуча зубами от страха и сжав пальцами резную спинку кровати, Сниш пробормотал:
— Вы все еще капитан Отважный! Чернокнижники, вне всякого сомнения, отлично заботятся о магической стене, нам не одолеть их. Разве только Ариадна поможет, — силясь улыбнуться, пошутил волшебник.
— Да… Если бы смертный мог наедине поговорить с Кибелой… — мечтательно произнес пират.
— Так вы не удосужились послушать сплетни собственных слуг? Но, хозяин, опасайтесь ее поцелуя! Иначе мы оба погибнем в Лабиринте, — Сниш в волнении схватил Тесея за руку.
Ахеец поднял украшенное драгоценными камнями зеркало и изучил тонкое аристократическое лицо адмирала Фиастро.
— Женщины — непостижимые создания. А богиня тем более. Когда же я увижу ее? — поинтересовался он.
— Сегодня она должна прислать адмиралу записку.
— Что еще говорили слуги?
— Что ваши финансы в очень плохом состоянии. Вы спускаете уйму денег на бегах и тратите целые состояния на пиры и подарки, чтобы поддержать свой статус. Вы по уши в долгах, главным образом у Омара Хитита. Вот поэтому-то вы и стремились разыскать сокровища капитана Отважного. Омар же, несомненно, навестит вас сегодня утром, — детально проинформировал его Сниш.
— Скорпион! Спасибо, Сниш. Держи ухо востро и смотри в оба, тогда, возможно, мы и спасемся.
Ожидая прихода торговца в огромном сумрачном зале, Тесей не мог сдержать волнения. Хитит со всем своим награбленным состоянием был не менее противен ему, чем чернокнижники.
И вот его паланкин прибыл.
Войдя в зал, Омар поклонился Тесею:
— Ваш самый преданный раб, адмирал.
Несмотря на подобострастную улыбку, в нем чувствовалось скрытое высокомерие. Маленькие, близко друг к другу посаженные черные глазки купца безжалостно поблескивали.
— Ваш раб денно и нощно молится о вашем благополучии и сожалеет, что его мелкие дела требуют вашего внимания. Я пришел смиренно просить об уплате причитающихся мне пятисот талантов серебра. Не соблаговолит ли адмирал вернуть своему рабу этот небольшой долг? — голос Хитита лился подобно оливковому маслу.
Тесей посмотрел в его змеиные глазки.
— Сегодня деньги еще не готовы. Придется тебе немного подождать. Ты же понимаешь, как много расходов у адмирала минойского флота, — ответил он.
— О, я прекрасно знаю об этом! Последние десять лет именно я и снабжал деньгами всех королевских адмиралов. Но я намерен получить деньги обратно, Фиастро. Если ты не заплатишь, Минос назначит нового адмирала, а Сатана встретится с предыдущим! — голос купца утратил услужливые нотки и стал жестким.
Тесей поднял руку в знак протеста.
— Не торопись! Ты получишь свои деньги. Я узнал, где капитан Отважный припрятал награбленные сокровища. Завтра несколько судов выйдут на их поиски. Там достаточно денег…
Омар поднял указательный палец с длинным желтым ногтем:
— Тебе не удастся провести меня. Я прекрасно знаю, на что ты потратил последние пять талантов — на подкуп дворцовой стражи! И знаю, что пират обманул тебя. Если Минос узнает об этом, тебе конец, Фиастро! — маленькие глазки Хитита горели, словно у голодной крысы.
— Да, прошлой ночью я совершил глупость. Но есть много других путей достать деньги, — сдался пират.
— Ты всегда был идиотом, Фиастро, но один способ вылезти из долгов у тебя все же остался, а иначе Минос узнает все, — прервал его купец.
— Один способ? — переспросил Тесей.
— Так богиня все еще хмурится? Я же предупреждал тебя, Фиастро, что даже с твоей славой неутомимого любовника будет очень непросто найти ключ к сокровищнице Кибелы, — усмехнулся Омар.
— Ну… — неопределенно протянул пират.
— Хорошо, я дам тебе еще одну ночь. Если она снова посмеется над тобой — что ж, Сатана уже давно голоден. Прощай, надеюсь, богиня одарит тебя сегодня тысячью поцелуев и ключом к сокровищнице.
И Омар вновь изобразил на лице угодливую улыбку.
Тесей в одиночестве сидел на ложе и потирал пальцами скошенный подбородок Фиастро. Он утратил всякую жалость к пойманному в ловушку адмиралу. Человек, добивающийся любви ради денег, не достоин жалости. Вошел управляющий, несший небольшой надушенный свиток.
— Хозяин, я принес послание для вас. На нем знак Кибелы, — лицо слуги оставалось непроницаемым.
Тесей сломал печать и развернул свиток папируса. У ахейца перехватило дыхание от страсти, когда он прочел написанное:
«Смертный, если ты все еще чувствуешь себя достойным благосклонности богини, приходи в древнюю гробницу в моей оливковой роще, когда взойдет луна».
С нетерпением и трепетом Тесей ожидал наступления ночи. В полдень к нему пришли офицеры, желавшие поговорить с адмиралом о флотских делах. Сначала, боясь выдать свою некомпетентность, пират хотел отправить их обратно, но оказалось, что адмирал не очень-то утруждал себя заботами о флоте. Офицеры хотели, чтобы он лишь поставил свою печать на некоторых документах. Управляющий принес небольшой цилиндр, на котором была выгравирована адмиральская печать, и Тесей поставил ее на принесенных бумагах. Офицеры поблагодарили и удалились.
Когда они ушли, слуга напомнил пирату, что вечером его ожидают во дворце на приеме в честь египетской делегации. Тесей ответил, что плохо себя чувствует, и не пойдет на прием. Управляющий предложил позвать доктора и заметил, что отсутствие адмирала не понравится ни Миносу, ни фараону.
Опасаясь чужих прикосновений, Тесей сам принял ванну, умастил тело благовониями и надел шелковую пурпурную тогу. Слуга принес ему лекарство — флягу выдержанного вина. Сделав несколько хороших глотков, Тесей прополоскал рот, чтобы отбить запах, и оценил по достоинству преимущества водопровода. Может быть, видимость опьянения и пригодится ему сегодня, но не время быть действительно пьяным в такую важную ночь!
Паланкин доставил его к воротам Кносского дворца. Пират поминутно вздрагивал, словно любая тень здесь могла лишить его облика адмирала Фиастро. Вот он вошел в роскошный тронный зал и медленно двигался вперед, пока управляющий не встал от него по правую руку. Странно и немного тревожно было снова видеть морщинистое темнокожее лицо Дедала, желтую с орлиным носом маску Омара Хитита и розовое улыбающееся лицо Миноса.
Прием был в самом разгаре, и никому из присутствующих не показалось странным, что слуга неотлучно стоит рядом с адмиралом и постоянно шепчет что-то ему на ухо.
Вот вошли смуглолицые низкорослые египтяне, выражение легкого высокомерия застыло в их миндалевидных глазах. Они вежливо повествовали о величии Миноса, помпезно — о богатстве и знатности фараона, и с большим энтузиазмом рассуждали о дружбе монархов.
