Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах
– Как?
– Для начала вам нужно выспаться, – сказал Гектор. – Как только вы проспите двенадцать часов подряд, вы увидите мир в другом свете. Долгий сон прекрасно действует на мыслительные способности.
– Каждый раз, когда у моей дочери приступ болезни Гордона, – сказал Валин, – умирает один человек. Человек, которого она ненавидела. Мира всегда знает, кто будет этим человеком. Она знает почему это происходит, но никогда не скажет.
Дело не в том, что люди боятся смерти всего человечества. Они боятся иметь клона рядом с собой. Клон приносит смерть. Они сами боятся умереть.
5
– Пап, зачем ты берешь этих дебилов? – клянчила Катя, – Возьми меня.
– Кого угодно, только не тебя.
– Я крутая.
– Не говори этого модного слова.
– Ты отстал от жизни, папа. Это слово стало модным сорок лет назад, еще при твоей молодости. И тогда же оно стало пошлым. Но на самом деле его впервые употребил русский писатель Андрей Белый, году примерно в 1901м, в одной статье.
Так что это очень благородное слово, с родословной. Если не веришь, то спроси мой Вриск.
Катя протянула отцу руку с экранчиком на запястье.
Они лежали на пляже. Излучина реки быстро несла бутылочно-зеленый поток, огибая два маленьких островка, заросших низкими ивами и голубоватыми пышными блистами. Песок был бархатно мягким, полупрозрачным, светло-голубым – настоящий шедевр силикатной индустрии. У берегов он придавал воде ту синеву, которую можно встретить лишь в открытом море в безветренный сияющий солнечный день. На глубине вода приобретала естественный цвет, а в широкой заводи, под стволом старой упавшей березы, среди островков ярко-зеленой ряски она была таинственно черной, тягучей и чуть масляной, как крепко настоянный липовый чай, с ярко-желтыми световыми взрывами крупных цветов.
На пляже расположились десяток голых людей и десяток одетых в плавки.
Некоторые лежали в обнимку или целовались. За последние двадцать лет отношшение к сексу сильно изменилось. Давно исчезли венерические болезни, а идеальные генопротекторы на сто процентов защищали от беременности. Секс перестал быть опасным, им стали заниматься все подряд и где попало. Сексуальные запреты были объявлены мазохизмом. Сейчас сексом занимались даже дети и это никого не волновало: что плохого в том, чтобы получить бесплатное, и при этом полезное для здоровья удовольствие? Даже маленькие дети и старики, не способные на большее, играли в монетку – эротитескую игру, которая бы шокировала бы добропорядочных жителей двадцатого века. Насыпаешь в трусики пригоршню мелких монет, которые нужно подсчитать наощупь – и так далее.
– Они не такие уж и дебилы, – сказал отец. – Серега и Лорик меня еще ни разу не подводили.
– Они пьют, этого достаточно.
– Я могу их держать в руках.
– Конечно можешь. Конфетку дай?
Он протянул Кате конфеты и лег на спину, надвинув кепку на глаза. Он видел ее, сосредоточенно жующую, и проходящих парней, глядящих на ее мини-купальник.
Еще год или два и она станет взрослой. Но это не значит, что прибавится проблем.
Он правильно ее воспитал. Она такая, что сможет справится с любой проблемой и горе тому человеку, кто станет у нее на пути. Наверное, это семейное, наверное, это в генах.
– Пап, смотри, какая красивая обертка. Зеленое с золотым, вот такой оттенок.
Впрочем, она пока еще совсем ребенок. Ребенок до такой степени, что может восхититься конфетной оберткой.
– Ты уже четырнадцать лет ешь эти конфеты, – сказал он.
– Ну и что? А заметила только сейчас. Это как с человеком: неважно, сколько ты его знаешь, хоть сто лет. А потом один раз посмотришь внимательно и видишь очень хорошего человека и жалеешь, что столько лет его не видела.
Нет, совсем уже не ребенок, – подумал он и снова сел. Солнце светило слишком жарко. На пол пути к островкам из воды возвышался тренажер для прыжков и несколько сельских детей пытались разучить на нем сальто вперед. При каждом неправильном прыжке тренажер жалобно свистел, объявлял прыгнувшему о его главных ошибках и выдавал наилучший возможный совет. Все это, вместе с детскими комментариями, было прекрасно слышно с берега и создавало постоянный шумовой фон.
– Это будет опасная поездка, да? – спросила она.
– Что-то в этом роде.
– Кого-нибудь убьют?
– Не преувеличивай. Причем здесь это?
– Но ты ведь сидел в тюрьме за убийство.
– Кто тебе сказал? Я дважды сидел в тюрьме за генетические преступления.
– Первый раз ты сидел за убийство. Не возражай, я все знаю. Можешь не комментировать.
– Это была судебная ошибка.
– Наверное. Но если ты берешь с собой четырех бойцов, то дело будет серьезное. Может быть, тебе потребуется медицинская помощь. Возьми меня.
– Четырех? – удивился он.
– Двух охранников, Валина с его упражнениями и дядю Гектора. А он мне показывал приемчики. Хочешь, покажу? Нет, хочешь? Ты со мной не справишься.
– С тобой никто не справится. Но я тебя не возьму.
– А Мирку ты берешь.
– Это другое дело. Она должна быть вместе с отцом. Она маленькая.
– Тогда и я маленькая. Если ты меня не возьмешь, я обижусь.
Вдруг шорох голосов на реке прервался, так, будто выключили звук. Потом робот-тренажер свистнул и отчетливо произнес: «Центр тяжести расположен слишком высоко. Сильнее сгибайте колени.» И после этого тишину разрезал крик.
Ребенка успели довезти лишь до пригорода. Санитарный вертолет прибыл через семь минут после того, как стало слишком поздно. Погибший был мальчиком десяти лет. Маленький Толик из села неподалеку. Четверо его друзей, стоявших на платформе тренажера для прыжков в воду, видели крупное водяное животное, похожее на рыбу. Мнения о размерах этой рыбы разделились. Самый младший из мальчишек говорил о вообще невероятное величине, остальные вопили о чем-то, что было крупнее среднего крокодила. Как бы то ни было, животное практически мгновенно сьело своей жертве лицо и разорвало мышцы шеи. Мальчишка входил в воду головой вниз.
Все сразу вспомнили позавчерашнее сообщение в интернете – о том, что сегодня в реку будет выпущена акула и с ее помощью совершен теракт, четвертый за эту весну. Акулы не живут в пресной воде, поэтому вчера этому сообщению никто не уделил внимания. Но как только об этом заговорили, толпа любопытных быстро рассеялась. Исчезли даже мальчишки – никто из них не хотел иметь дело с полицией.
Впрочем, с самого начала было понятно, что пострадавшего может спасти лишь чудо.
– Это не акула, – сказала Катя, когда машина остановилась, когда мальчика уже не нужно было никуда везти. – Я писала доклад о челюстях акул. Ни одна акула не сделает такого среза. Это генетический монстр.
