Кэтрин Куртц - Скорбь Гвиннеда
Он согласился в смущении и восторге, и они втроем начали возвращаться в телесный мир, к привычному сознанию и ощущениям. Наконец единение разумов распалось, и Кверон бросил последний взгляд на серебряное кольцо, одновременно проводя быструю проверку всего организма, как заведено у Дерини после каждого ментального контакта.
- Добро пожаловать, отец Кверон, - приветствовал его Джесс, возвращая Целителя к реальности. Когда тот поднял глаза, еще не вполне придя в себя после пережитого, то неожиданно заметил в руках юноши маленький кинжал. Судя по всему, тот и понятия не имел о случившемся только что чуде.
- Теперь, воистину, вы связаны с нами душой и разумом, - продолжал Джесс. - Позвольте же теперь нам взять вашу кровь, чтобы окончательно скрепить клятву, и как символ той жертвы, что, возможно, однажды вам придется принести.
Кверон вздохнул, устало и одновременно с облегчением, поскольку это была самая простая часть обряда, и протянул Джессу левую руку.
- Возьмите же ее, в залог моей верности - и веры.
Он даже не шелохнулся, когда юноша ловким движением уколол острием кончик безымянного пальца. Ивейн тем временем, не встречаясь с ним глазами, сняла у Кверона с головы повязку и смочила кровью узел на ней, после чего Джесс подставил чашу с водой, и еще одна капля крови упала туда.
Она расплылась мгновенно, невидимая взору, однако Кверон был уверен, что там уже была кровь остальных, и чаша эта еще сыграет свою роль в обряде.
Но не сразу. Сперва они собрали у всех повязки, и Джорем с Ивейн сплели из этих веревочек особый узор. Кверон узнал в нем древнюю магию плетельщиков - однако не сумел точно определить эти чары. Он слизнул кровь с пальца, но не стал тратить силы, чтобы исцелить его, решив дать ранке зажить естественным образом, дабы она служила памятью о происшедшем. Затем Ивейн сняла с кольца прежнее плетение и заменила на новое, уложила все вместе в ларец, закрыла крышку и расправила ткань.
- Вот пред нами соль, символ земли, что очищает" и сохраняет, и изгоняет всякое зло, - произнесла °на, указывая на блюдо. - В чашу с нашей кровью кладем мы эту соль, в знак тех слез, что можем пролить при исполнении данных обетов. - С этими словами она высыпала туда щепотку соли.
- И как соль растворяется в воде, пусть так же Свет растворится в нас, когда мы изопьем из чаши, умножив и очистив Свет внутри нас, дабы мы сделались его совершенными служителями. Да будет так. Аминь.
- Да будет так. Аминь, - повторили остальные, и Ивейн поднесла чашу к губам.
Они все отпили по очереди, пока Джорем наставлял их помнить тех, кто был с ними прежде, и хранить их союз. Джесс, сделав глоток, прошел на север и развязал веревку, замыкавшую круг, в знак того, что ныне Совет Камбера полон, и обряд свершился.
Ансель помянул своего брата, отдавшего жизнь за общее дело, хотя он и не был членом Совета. Джорем сказал, что пьет во имя Элистера Келлена, Джебедии Алькарского и Джеффрая Керберийского, своих собратьев-михайлинцев.
Последним из чаши отпил Кверон, поминая мучеников обитель святого Неота и святого Камбера в Долбане, и самого святого Камбера. В воде не чувствовалось вкуса крови из-за соли, но значение обряда от этого было не менее ясным. Со слезами на глазах Кверон перевернул опустевший сосуд и поставил его на алтарь.
Затем, после недолгой медитации, они стали закрывать круг. Кверону не пришлось ничего делать, ибо он и без того был совершенно истощен. И даже когда все было кончено, никто не говорил лишних слов. Ансель отправился проводить Кверона в его келью, а когда удалились также Джесс и Грегори, Ивейн покосилась на брата.
- Это он, Джорем, - объявила она негромко.
- Он - кто!
- Кверон - тот, кто должен нам помочь вернуть отца. Думаю, именно поэтому он и явился нам сегодня.
С усталым вздохом Джорем опустился на ступеньку возвышения, сматывая веревку, оставленную Анселем. Ивейн села рядом, но он не смотрел на нее.
- Ты все также полна решимости, да?
- Да.
- Но почему ты думаешь, что он согласится? Ивейн, он же до сих пор уверен, что отец был святым! Ты видела на нем медальон? Он его не снял, даже когда скинул плащ Целителя у врат круга.
- Полагаю, это скорее в знак почтения к святому, в честь которого назван наш Совет.
- В честь которого он основал религиозный орден!.. И только мы одни знаем, какая все это ложь.
- А знаем ли мы это, Джорем? - возразила она - Ты и сам утверждал обратное две недели назад. Только потому что официальная канонизация полагалась на иллюзию, на ложное истолкование.., это ничего не меняет в том, каким человеком он был - возможно, даже и святым, если того пожелал Бог!
Джорем усмехнулся, не скрывая горькой иронии.
- Вот как? Теперь ты будешь говорить, что тебе известна воля Божья?
- Конечно, нет! Но дело ведь не в том, святой он или нет. Да, собственно, и орден, основанный Квероном, значения не имеет. Не так давно все его члены были казнены, а канонизация отца отменена;
Тем не менее, Кверон сегодня поклялся в верности Совету, носящему имя Камбера. Не могу представить, чтобы он отказался помочь нам.
Ее брат со вздохом принялся крутить в руках моток веревки.
- И ты собираешься поведать ему всю эту жуткую историю?
- Позволь ответить тебе вопросом на вопрос.
Учитывая, что Целитель нам необходим, чтобы вернуть отца в мир живых, хочешь ли ты иметь дело с тем, кто будет работать вслепую, не зная всей правды? Вспомни, речь ведь идет не просто о том, чтобы залечить телесные раны.
Джорем хмыкнул.
- Да, это я знаю. И то, что отец явился нам сегодня, - несомненно, знак с его стороны. С этим я не спорю.
- Так с чем же ты тогда споришь?
- Сам не знаю! - выпалил ее брат. - Кверон меня пугает. Даже после того как сегодня мы слились с его сознанием, одна лишь мысль о том, чтобы противостоять ему...
- Ну, знаешь, рано или поздно тебе придется одолеть этот страх перед ним! - отрезала Ивейн. - Это у тебя просто какое-то наваждение. Все равно мы будем вынуждены открыть ему то, что так долго скрывали.
После недолгого молчания Джорем вдруг засмеялся.
- А ведь ты права. Если я сам все ему расскажу, мне не придется все время бояться, что будет, когда он узнает. Двенадцать лет мы от него таились, а теперь...
- Да.
- Но учти, мне все равно это не по душе, - продолжил Джорем. - Я еще должен свыкнуться с этой мыслью. Но ты права. Целитель нам необходим - а никому другому я не верю настолько, чтобы открыть всю правду. И нет больше никого с его талантом и опытом.
- Верно, - согласилась Ивейн. - Конечно, остается Тавис, но он слишком занят другими делами, чтобы втягивать его еще и в это. И без того скверно, что придется посылать его в Валорет с Анселем.
