Александр Бачило - Красный Гигант
– Я здесь! - заорал Егор, вскакивая.
Позади него вдруг что-то ухнуло, обвалилось, и сейчас же в каком-нибудь шаге справа в землю ударила облепленная глиной узловатая колонна. Егора обдало грязью. Посыпались жирные комья, обнажая острые полуметровые зубцы, торчащие из колонны во все стороны.
– Мама! - прошептал Егор и, не оглядываясь, побежал туда, где сквозь пыль маячила фигура Яшки.
Волны, прокатывающиеся по глади торфяника, предательски били под ноги. Яшка, с трудом удерживая равновесие, едва брел, раскачиваясь, как моряк на штормовой палубе. Егор, добежав, подхватил его под руку. Яшка испуганно всхрапнул, рванулся, отмахиваясь, но тут же узнал, облегченно повис на шее.
– Живой?! А я уж боялся, тебя завалило!
– Скорее, скорее, Яша! - бормотал Егор, задыхаясь. - Оно идет! Тяжелое буханье, сотрясающее землю, раздавалось все чаще и сильнее.
– А что оно-то?
– Да хрен его знает! Разбудили чего-то…
Над головами, со свистом разрезая воздух, пронеслась тонкая черная плеть, послышался оглушительный щелчок. Яшка, скосив выпученный глаз, вывернув шею, словно взнузданная лошадь, вдруг ахнул, споткнулся и полетел на землю, увлекая за собой Егора.
– Ох, мать твою кавалерию! Это что за тварь?!
Егор с трудом сел, протирая запорошенные глаза, да так и замер.
Пыльное облако на месте развороченного холма уплотнилось, в нем проступила темная масса, над которой из стороны в сторону мотались два гибких, в суставчатой насечке, хлыста. Затем из облака выдвинулась голова - бронированная будка, со стеклянными колпаками глаз по бокам и непрерывно двигающимися жвалами, напоминающими садовые ножницы, если бы существовали ножницы, предназначенные для стрижки вековых дубов под корень. Шипастые ноги-колонны взрыли землю, и чудовище показалось целиком - покатый черный купол размером с трехэтажный дом.
– Жук навозный… - растерянно пробормотал Яшка. - Эк разожрался на трудовом элементе!
Матово сияющие глаза-иллюминаторы жука, набранные из тысяч зрачков, выражали полнейшее равнодушие, но Егор вдруг почувствовал, что чудовище смотрит прямо на него.
– Вставай, вставай! - засуетился он, подхватив Косенкова под мышки. - Уходить надо!
Взвалив тяжелого Яшку на спину, он рванулся было к спасительным ковылям на краю торфяника, но почувствовал, что не может сделать ни шагу.
– Ну, ты чего там?! - рявкнул он. - Нарочно цепляешься?!
Косенков что-то сдавленно промычал в ответ и вдруг с нечеловеческой силой потащил его назад. Егор опрокинулся на спину, заорал от страха, чувствуя, что его все быстрее волокут по земле. Он судорожно задергался, отдирая пальцы, вцепившиеся ему в рубаху, перевернулся на живот и только тут увидел черную плеть, захлестнувшую Яшкины ноги. Суставчатый ус жука выгибался и подрагивал, как удочка, поймавшая крупную добычу. Он неумолимо подтаскивал распластавшегося по земле Яшку все ближе к ротовому отверстию, где скрежетали и лязгали хитиновые пилы, напоминающие шнеки, шестерни и загребущие лапы снегоуборочной машины.
– По-мо-ги! - прохрипел Косенков, вычерчивая скрюченными пальцами глубокие борозды в торфянике.
Егор, спохватившись, кинулся за ним, но опоздал. Отчаянно размахивая руками, Яшка поднялся в воздух и повис вверх ногами возле самых глаз жука. Зазубренные ножницы сухо щелкали в опасной близости от головы красного командира.
Егор закричал, в ужасе закрыв глаза, но тут что-то больно толкнуло его в спину, отбросило в сторону.
– Посторонись, паренек!
Пахнув жарким потом, мимо Егора тяжело прошлепал босыми ногами рослый каторжник с объемистым глиняным горшком под мышкой. Не сбавляя ходу, он ловко уклонился от лязгнувших жвал, широко размахнулся и метнул горшок прямо в голодно чавкающую воронку под ними. Хитиновые пилы во рту жука с хрустом разгрызли угощение, во все стороны брызнула ядовито-зеленая жижа.
Егор готов был поклясться, что на морде жука совершенно необъяснимым образом возникло озадаченное выражение. Оно мгновенно передалось и висящему вниз головой Косенкову, ощутившему вдруг, что он вот-вот выскользнет из ослабевших пут.
Каторжник, убедившись, что его снаряд достиг цели, живо ретировался из-под бронированной головы - и как раз вовремя, чтобы подхватить Яшку, рухнувшего на него с высоты второго этажа. Оба покатились по земле, навстречу набегающей толпе мужиков, вооруженных арканами и крючьями. Егора затолкали со всех сторон.
– Отойди, малец! Под кислоту попадешь!
Из глотки жука ударил фонтан зеленоватой пены, страшные челюсти с хрустом сомкнулись, сведенные судорогой. Многотонная махина, беспорядочно перебирая лапами, завертелась на месте.
– Жив, комиссар? - спаситель поднялся, отряхиваясь. Яшка вдруг узнал его - это был старший барака.
– Вашими молитвами, - буркнул Косенков, озабоченно сгибая руки и ноги. - Вроде, все цело. Стало быть, теперь я твой должник, вашбродь? Вот ведь какая хреновина…
– Жизнь длинная, сочтемся, - сказал старший и протянул руку, помогая Яшке подняться. - Ну, будем знакомы. Прапорщик Шабалин.
Яшка задумчиво вытер ладони о гимнастерку, взглянул исподлобья, но не выдержал и ухмыльнулся.
– Командир разведроты отдельного истребительного… ну, в общем, Косенков моя фамилия. Яшка…
– А я Михаил. Вот и познакомились. - Шабалин хлопнул Яшку по плечу и побежал к загонщикам, обступившим жука. - Братай его, ребята, пока не очухался!
Артель охотников лихо набросилась на чудовище, временно оглушенное муравьиной кислотой. В ход пошли арканы и крючья. Каторжники мастеровито оплетали шипастые лапы и челюсти густой паутиной канатов, постепенно стреноживая жука и лишая его возможности обороняться. Кулипаныч и Блошка, взобравшись по веревкам, оседлали роговые наросты над глазами обреченной твари и с плотницким покрякиванием деловито вырубали под корень поникшие усы. По унылой морде жука стекала лимфатическая слизь и капала на стянутые канатами челюсти непрошенной слезой. Отдельная бригада раздельщиков, зашедшая с тыла, подваживая жердями толстые закрылки, уже вырубала из туши первые аппетитно сочащиеся куски мякоти…
Низкие своды складского коридора давненько не слыхали столь сладостных звуков. Чеканный строевой шаг сотрясал бамбуковую облицовку стен и дощатый настил пола, заставляя канцелярских муравьев робко тесниться по углам и поджимать усики. Сердце поручика Яблонского заливалось соловьем.
– Песню запе-вай! - не удержался он, впервые за долгие годы шагая во главе не инвалидной команды уборщиков, а настоящего воинского подразделения - комендантского взвода, откомандированного полковником Лернером для получения оружия.
