Майкл Муркок - Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
— А как нам удастся убедить человечество, что исход в новую вселенную необходим? — мысленно спросил Ринарк.
— Мы сможем помочь. Мы внушим вашим соплеменникам веру в то, что скажете вы и Аскийоль. На это придется пойти — в качестве временной меры. Когда же вы покинете свою вселенную, наше вмешательство сведется к минимуму, и ваше спасение будет зависеть лишь от усилий отдельных личностей.
— Мы должны рассчитывать только на самих себя?. — справился Аскийоль.
— В сущности, да.
— А какой будет новая вселенная?
— Мы не знаем; по-видимому, ваше перемещение будет случайным прыжком в любую иную плоскость мультиверсума. Мы не можем гарантировать вам и дружеский прием. Есть силы, противостоящие выполнению нашей задачи, порочные умы, что стремятся предотвратить эволюцию вверенных нам созданий.
— Вверенных вам? — то, чем стало тело Аскийоля, засверкало и всколыхнулось.
— Вам, нам — неважно кому. Мы, Родоначальники, именуем себя Разумными Оптимистами, поскольку видим стимул — неважно какой — к существованию. Но в этой вселенной есть и пессимисты. Не в их силах уничтожить нас, но они стремятся навредить, поскольку сами навсегда оставили надежду разорвать узы, приковывающие их к полуреальному состоянию, в коем они обретаются. И в вашей популяции вселенской расы есть их тайные сторонники.
— Понимаю.
И с этим словом они обрели совершенство . Наконец-то они увидели подлинную вселенную — вселенную из мириад плоскостей, несчетного множества измерений, вселенную, где пустоты нет вообще — есть лишь теснящееся щедрое бытие, которое они, не ведая того, пересекали в своих экспедициях.
Ринарк собрал свою титаническую волю, в голосе его зазвучала требовательность:
— И напоследок: в нем наша цель? В чем наша конечная цель?
— Существовать, — последовал простой ответ. — Пока вы по-настоящему и знать не могли, что это значит. Существование, какой бы смысл в это слово ни вкладывать, есть начало и конец. Если нам суждено умереть, прежде чем вы будете готовы занять наше место, то умрет и все сотворенное. Умрет мультиверсум. Все затопит хаос, и с нашим уходом опустится покров неопределенности, бессмыслицы, случайности.
— Мы не желаем этого! — воскликнули в один голос Аскийоль и Ринарк.
— Мы тоже. Поэтому вы и здесь. А теперь — необходимая вам информация.
Казалось, чья-то заботливая рука охватила их сознания и вкладывала в них обстоятельный курс логики, пока они не стали детально разбираться в принципе, заложенном в конструкцию космических кораблей, способных путешествовать сквозь измерения.
Этот принцип во всей его сложности было бы практически невозможно сформулировать для привычного им пространства и времени, но сейчас, применительно к мультиверсуму в целом, такая логика казалась естественной. Они были уверены, что смогут передать соответствующую информацию своей расе.
— Вы удовлетворены? — спросили Родоначальники.
— Полностью, — ответил Ринарк. — Теперь мы должны срочно возвращаться в свою вселенную. Исход следует начать как можно быстрее.
— Прощайте, Ринарк. Вероятно, когда мы встретимся вновь, вы не будете помнить о нас. Прощайте, Аскийоль. Когда мы встретимся вновь, будем надеяться, вы преуспеете в своем деле.
— Будем надеяться, — убежденно ответил Аскийоль.
Они отступили и устремились сквозь мультиверсум к кораблю, который все еще лежал на Росе.
9
Путник замедлил шаг у полузасыпанной песком заправочной станции. Вот и последнее творение человеческих рук, а бесконечная серая дорога ведет все дальше.
На сутулой спине громоздился внушительных размеров бесформенный рюкзак, но путник шел легко, на удлиненном, дочерна загоревшем лице пряталась улыбка, волосы и борода развевались.
Каал Йенсен, насвистывая, свернул на северную дорогу. Уже много столетий население Земли не превышало нескольких тысяч человек, что вполне устраивало такого отшельника, как он. Каал в жизни не видел снов, и этот, первый, побудил его к действиям. Дорога исчезла, вся поверхность планеты дыбилась, кружилась, бушевала. Вдруг его осенило: следует повернуть на юг. Так он и сделал и на пути присоединился к сотням семей, движущихся в том же направлении.
Боссан Глинквист, Лорд Ориона, сидел в своем офисе — части гигантского металлического города, висящего в космосе неподалеку от Центра галактики. Он достал дело Дреннера Макнира, стал перелистывать и в который раз подумал, так ли для несения его, Глинквиста, обязанностей Арбитра в Совете Лордов Галактики необходимо проводить треть сознательной жизни в столь неестественных природных условиях. Дело Макнира было трудным, оно требовало от Глинквиста полной сосредоточенности и непредвзятости. Возбудивший его человек предъявил Совету иск о нарушении закона, обвиняя Совет в ущемлении интересов небольшой группы торговцев. Из-за изменения тарифного соглашения между планетами Лэнринг и Бэйлсорн системы Клайв торговцы лишились возможности зарабатывать на жизнь и в настоящее время существовали на пожертвования граждан в одном из удаленных внешних миров. Дело серьезное. Глинквист задумчиво поднял глаза, нахмурился — и вдруг испытал мощнейшую галлюцинацию.
А чуть спустя он уже отдавал приказ, чтобы город снялся — приказ сам по себе беспрецедентный — и был направлен в систему Кассим.
И это — лишь два примера; нечто подобное происходило с каждым разумным обитателем галактики.
Все люди, будь то взрослые или дети, были охвачены одним и тем же порывом — их неудержимо влекло на определенные центральные планеты; собравшись там, они терпеливо ждали.
Немногим постоянным обитателям Земли казалось, что почва уже проседает под весом бесчисленного множества новоприбывших. В обычных условиях появление пришельцев на едва оправившемся от былых потрясений земном шаре преисполнило бы аборигенов негодованием, но теперь они ждали — ждали вместе с новичками.
И долготерпение было вознаграждено.
Они увидели его силуэт в небе. На лазерных экранах, установленных по всей планете, люди наблюдали, как он приземляется, будто пробив твердь пламени. Космический корабль — бывший полицейский корабль. В выбоинах и шрамах. На вид — старый и совсем непригодный для космических полетов.
Они наблюдали, как открывается шлюз и появляются две фигуры; в эти минуты по всей Земле стояла тишина.
Миллионы людей, щурясь и моргая, не могли сфокусировать зрение на этих фигурах, тщетно силились увидеть их целиком . Те, кто вышел из корабля, были подобны прозрачным хамелеонам, непрестанно меняющим цвет и яркость.
