Любовь Лукина - Искатель. 1989. Выпуск № 06
— Случается, — сказал я.
— А Зннгалу? — воскликнула она. — Такое тоже бывает? Два лучших молодых жеребца в стране. Оба превосходно выступали как двухлетки, оба из наших конюшен. И ни тот, ни другой не выиграли ни гроша в прошлом году — уже трехлетками. Так и стояли в своих стойлах, прекрасно выглядели, пожирали корм, но толку от них не было никакого.
— Странная история, — согласился я не совсем уверенно.
— А что было с Бетездой за год до этого? Отличная двухлетняя кобылка. Фаворит на «Тысяче гиней» и Оукс. Она вышла на старт в «Тысяче». По виду стоила миллиона, а пришла десятой. Десятой, как это так?
— Джордж, наверное, всех их проверял, — робко заметил я.
— Конечно, проверял. Чертовы ветеринары толклись на конюшнях две недели. Проверки на допинг. Все, что положено. Результаты отрицательные. Три потрясающие лошади — и никакого проку. Никаких объяснений. Ничего!
Я вздохнул. На мой взгляд, такие истории случаются с большинством тренеров и не дают повода для мелодраматического визита в парике.
— А теперь, — продолжала она как бы между прочим, — Три-Нитро!
Я невольно присвистнул. Три-Нитро именно в эти дни был героем разделов скачек во всех газетах, его считали лучшим молодым жеребцом за последнее десятилетне.
— До приза гиней осталось всего две недели, — сказала Розмари. — Две недели, начиная с сегодняшнего дня. А вдруг что-то произойдет… вдруг все закончится так же ужасно… и он потерпит провал как те, другие?.. Джордж твердит, что никто не может пробраться к Три-Нитро, охрана — надежней быть не может. Но он боится, я знаю. Сам как натянутая струна. Я предложила ему пригласить вас охранять жеребца, так он чуть не взбесился. Никогда не видела его таким разъяренным
— Розмари… — начал я, покачав головой.
— Послушайте, — прервала она, — я хочу, чтобы вы приняли все меры предосторожности и чтобы с Три-Нитро ничего не случилось до приза гиней. Вот и все. Скажите, что вы беретесь. Назовите какую хотите сумму, я заплачу. Дело не в деньгах.
— Видите ли… у меня нет никакой возможности охранять Три-Нитро так, чтобы Джордж не знал об этом.
— Вы можете это сделать. Я уверена. Вы сделали уже много такого, что люди считали невозможным. Три-Нитро должен победить. Вы должны принять меры, чтобы ничего не случилось.
— Ладно, Розмари. Попытаюсь что-нибудь придумать.
Я проводил се в прихожую. Розмари взяла со столика свой черный парик и напялила его, раздраженно затолкала под него каштановые кудри, ненавидя себя, свой маскарад и меня, ненавидя вынужденный визит ко мне и необходимость лгать Джорджу, действовать украдкой. Она снова густо намазала губы и, порывшись в сумочке, достала темные очки, затянула узел на шарфике.
Стройная элегантная женщина сознательно превратила себя в уродину.
Я отворил дверь. Она повернулась и ушла, не оглядываясь.
Я провел остаток вечера за чтением сборников программ скачек, изучая карьеры Бетезды, Глинера, Зингалу и Три-Нитро, и не почерпнул из них ничего полезного.
Для буднего апрельского дня на трибунах в Кемптоне было довольно много народу. Перед весовой мелькали знакомые лица, слышались обрывки разговоров, которые, по существу, не менялись веками.
Я заметил Джорджа Каспара, разговаривавшего со своим жокеем, — у него три лошади участвовали в послеобеденных заездах, — а также Розмари, которая судорожно вздрогнула, когда увидела меня в десяти шагах от себя, и быстро повернулась ко мне спиной.
Кто-то слегка дотронулся до моего локтя, и приятный голос произнес: «Словечко по секрету, Сид»
Я улыбнулся еще до того, как повернулся, потому что лорд Фрайерли, граф, землевладелец и на редкость порядочный человек был одним из тех, на чьих лошадях я выступал на многочисленных скачках
— Рад вас видеть, сэр. — сказал я.
— Я уже говорил, чтобы вы называли меня просто Филипп.
— Верно… простите.
— Вот что, — сказал он, — я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали… Мне говорили, что вы чертовски ловко ведете расследования.
— Разумеется, я помогу, если сумею, — сказал я.
— У меня неприятное чувство, что меня водят за нос, — продолжая он. — Вы знаете, что я на все готов, лишь бы мои лошади выступали, и чем больше, тем лучше. Так вот, в прошлом году я согласился стать одним из зарегистрированных владельцев в ряде синдикатов… ну, знаете чтобы нести расходы совместно с восемью-десятью другими людьми, хотя лошади выступают от моero имени и жокей одет в мои цвета.
— Да, я заметил.
— Дело в том, что… я незнаком со всеми остальными лично. Синдикаты организованы одним субъектом, который занимается только этим — подбирает людей и продает им лошадей.
Мне проходилось слышать о случаях, когда организаторы синдикатов покупали лошадей за небольшую сумму, а продавали членам синдиката раза в четыре дороже. Хитрый бизнес, пока еще легальный.
Эти лошади скачут хуже, чем могли бы, Сид, — сказал он без обиняков. — У меня есть сильное подозрение, что кто-то в синдикате определяет, как они должны пройти. Не согласитесь ли вы выяснить это для меня? Аккуратно и без шума?
— Конечно, сделаю, что можно, — сказал я.
— Отлично, — удовлетворенно произнес он. — У меня не было сомнений, что вы согласитесь. Я захватил для вас фамилии членов синдикатов. — Он вытащил из внутреннего кармана сложенный лист бумаги.
— Я займусь этим делом, — пообещал я
Проходя мимо Джорджа Каспара, разговаривавшего с каким-то мужчиной, я вежливо пожелал хороших скачек, как принято и таких случаях, а он кивнул головой и бросил: «Привет, Сид».
Считая разговор законченным, я продолжал идти к выходу.
— Сид! — окликнул он меня, повысив голос.
Я обернулся. Он сделал знак, чтобы я подошел.
Хочу познакомить тебя с Тревором Динсгейтом, — сказал Джордж.
Я пожал протянутую руку: белоснежная манжета, золотая запонка, гладкая бледная кожа, слегка влажная, ухоженные ногти, на маленьком пальце золотой перстень с ониксом.
— Ваш победитель? — спросил я. — Поздравляю.
— Вы знаете, кто я?
— Тревор Динсгейт?
— И все?
Я впервые видел его совсем рядом. Влиятельные люди часто имеют привычку прищуриваться, которая выдает их чувство превосходства, и он не преминул пустить ее в ход. У него были темно-серые глаза, черные, тщательно причесанные волосы и тонкие губы, что как нельзя лучше согласуется с решительным характером.
— Ну же, Сид, — сказал Джордж Каспар, видя, что я заколебался. — Я предупредил Тревора, что ты все знаешь.
Я взглянул на него, но мне удалось прочитать на его жестком обветренном лице желание подразнить. Для многих моя новая профессия была просто игрой. В данном случае я не видел причин отказаться от прыжка через подставленный обруч
