Генри Каттнер - За земными вратами
Зажигалка, правда, оказалась более могущественным оружием, но ей недоставало романтики. Впрочем, всегда чего-нибудь не хватает. И все же я имел больше, чем мне могло представиться в самых необузданных фантазиях.
Я подошел к лестнице, ведущей в Храм. Едва я поставил ногу на нижнюю ступень, как от толпы отделился мужчина в серой тунике и плаще. Внезапно появился и второй, в такой же униформе, затем еще двое и еще. Всего шесть человек - целое отделение, по малескианским представлениям. Почему они решили снять шапки-невидимки именно в тот момент, я не понял.
- Где вы были? - спросил я у ближайшего стражника, вспомнив, что уже видел его лицо в Банях. - Что случилось?
- Ничего, сэр. Мы действовали согласно приказу. Мы сопровождали вас до Храма.
Я молча смотрел на него. Что толку в таком объяснении? Он мог бы заявить, например: "Я уяснил задачу и выполнил ее", так оно и было. А вот если бы он разогнал толпу, когда она начала выходить из-под контроля, как и следовало поступить всякому разумному полицейскому...
Впрочем, в тот момент я был рад, что он этого не сделал. Ему, наверно, придется оправдываться перед Иерархом, но я был доволен. Я знал, что сказать Иерарху. Мои доводы получили подкрепление. Я возвращаюсь на Землю, и меня провожают как героя.
Не без ущерба для самолюбия должен признаться, что у самого входа я оглянулся и мысленно попрощался с моими верными сторонниками.
Их были тысячи. Ночью трудно определить точнее. Они заполнили большую часть площади перед Храмом.
Они стояли твердо, непоколебимо, и задние ряды не редели, хотя из всех окон на них сурово глядели жрецы. В этот момент меня одолело тщеславие, я, должно быть, напоминал Муссолини, приветствующего толпу со своего балкона.
И тут я поймал взгляд знакомых глаз - мне ободряюще улыбался Кориоул. Рядом с ним сверкал лысиной человек, передавший мне послание, с которого и началось это массовое движение. Удар по самомнению был тяжелым. Я понял, что стояло за этой демонстрацией.
Я ошибался, полагая, что события развиваются стихийно, что люди пошли за мной, воодушевленные лишь светом моей мудрости. Тут явно чувствовалась рука Кориоула - специалиста, умеющего обращаться с толпой.
И мне показалось тогда, что среди собравшихся немало людей со спокойными взглядами - мужчин и женщин, которые помогли раздуть зажженное мной пламя. Я решил, что это - люди Кориоула. Но на большинство людей непривычное возбуждение толпы действовало опьяняюще.
Итак, Кориоул перехитрил меня. С моей помощью он пробудил от спячки чернь, воспользовавшись маленьким недоразумением с зажигалкой. И то, что происходит теперь перед Храмом, очевидно, дело его рук.
Или - моих?
Кориоул пристально смотрел мне в глаза. Его улыбка исчезла. Как я мог сообщить ему, что собираюсь делать? Я кивнул ему и отвернулся. Стража плотно сомкнулась вокруг меня. Ворота открылись, за ними суетились жрецы.
В этот момент меня остановил голос Кориоула, слабый и тонкий в огромном пространстве площади, заполненной гудящей толпой. Он выкрикнул только одно слово, но оно всколыхнуло толпу. Это было самое опасное слово, которое только мог произнести человек на улицах Малеско.
- Джиммертон! - крикнул Кориоул. - Джиммертон!
Это имя, как эхо, прокатилось по толпе. Сначала - неразборчивым бормотанием, затем более внятно, пока наконец ре превратилось в настоящий рев:
- Джиммертон, Джиммертон, Джиммертон!
Это слово заполнило собой всю площадь, оно отражалось от стен Храма. Толпа пришла в движение. Казалось, люди пытались этим именем выразить все свои чаяния.
- Джиммертон, Джиммертон!
Я заметил, как Кориоул толкнул своего лысого соседа локтем, и тот, выбравшись из толпы, проворно заспешил вверх по лестнице. Затем он повернулся лицом к собравшимся и взмахнул руками. Все люди на площади знали, какой смысл заложен в этом многократно повторенном имени. Но плешивый решил это конкретизировать.
- Не дайте этому повториться, люди! - пронзительно закричал он. - Вспомните Джиммертона! Если Иерарх заберет этого человека, то мы больше никогда его не увидим. - Голос его был слаб и ломался на высоких нотах. На шее у него вылезли жилы, но громче кричать он не мог. Мне кажется, его слова все равно дошли до каждого из собравшихся на площади.
Их подхватили стоявшие в первых рядах и разнесли по всей толпе с соответствующими добавлениями и обработкой, - если я правильно представляю себе эту толпу. Хотя, возможно, все делалось главным образом людьми Кориоула - распространителями самых нелепых слухов обо мне.
- Не дайте этому повториться! - пискляво, но храбро кричал мой горе-благодетель. - Не позволяйте им! Вспомните Джиммертона! Вспомните!
Ответный рев заглушил его голос. Они были пугающе единодушны по вопросу моего будущего: Иерарх не должен заполучить меня.
Меня это не устраивало. Я был тронут этим проявлением мужества перед самыми стенами Храма, хотя за последние несколько минут приобрел способность снова рассуждать здраво и понимал, что забота эта была направлена не на меня лично. Я сейчас был символом, а не человеком, я был функцией, процессом. Я был всей той зрелостью и взрослостью, которых они были лишены примерно две тысячи лет.
То есть они думали, что я таков.
Но мне это бремя было не по силам. Это воодушевление в ночи выглядело чудесно, но к чему оно могло привести? Чем я мог им помочь? Ничем. Если Кориоул думал, что спасает меня от врагов, то он ошибался.
Стоя на вершине лестницы, я театрально поднял обе руки вверх. Возбужденная толпа колыхалась, и тишина понемногу охватывала ряд за рядом. Плешивый повернулся ко мне и в ожидании приоткрыл рот. Я прочистил горло. Мой голос обычно неплохо звучит в театре, но в огромном пространстве площади показался слабым и невыразительным.
- Дайте мне войти, - крикнул я. - Я должен поговорить с Иерархом. У меня есть план. Дайте мне войти, но ждите.
Кориоул, до того глядевший на меня с напряженным вниманием, вдруг вскочил на нижнюю ступень лестницы и закричал что было сил:
- Да, пусть он идет - и ждите! Он исполнит свой долг. Он будет говорить за всех нас. Но вспомните Джиммертона! Надо дождаться его возвращения! Всем вместе! Так вспомним же Джиммертона и подождем!
- Ждите! - толпа ревела так, что под нами дрожала лестница. - Ждите! Вспомните о Джиммертоне!
Я снова поднял руки.
- Дайте мне час, - сказал я. - Я вернусь к вам через час. Вы подождете?
Ответ толпы был подобен реву летней бури. Они будут ждать. Напоследок упоминание о Джиммертоне еще раз сотрясло площадь, рев снизился до ровного гула - они были намерены выполнить свое обещание.
ГЛАВА 13
Жрецы были страшно напуганы. Они встретили мое появление в Храме взглядами, полными ужаса и злобы. Свистящий шепот сопровождал меня всю дорогу. Кругом царила растерянность. Никто, кажется, не понимал, что происходит.
