Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда
- Прошу! - с некоей торжественностью протянул он руку, пропуская друзей вперед. - В прихожей разувайтесь. Мариночка, ванная слева, кухня справа. Сейчас включим свет, отопление, и все будет прекрасно.
За дверью оказалась очень приличная квартирка. Там было три комнаты, две из которых довольно большие.
- Как это понимать, Палыч? - Виктор изумленно и радостно смотрел на друга.
- Никак, - невозмутимо ответил Палыч, степенно сняв куртку, он причесывал всклокоченные шапкой волосы, - это гостевые комнаты.
- А ты откуда про них узнал? - спросил Виктор.
- Отец. Он главным инженером тут был, - Палыч открыл стенную панель и включил автоматы, - он и жил тут неподалеку. Квартира тоже свободна, но там ни электричества, ни воды, а тут все автономное, свое. Скважина прямо под цехом, в подвале геотермальная установка, есть ветряк - на крыше стоит.
- Так тут же можно жить! А почему никто не разграбил до сих пор?
- А никто не знает про это место. И, к тому же, кто сюда сунется, тут же биологическая опасность.
- Что? Какая опасность?
- Это же десятый цех, тут захоронение. Отходы всякие заразные. Люди это место за километр обходили.
- И ты нас сюда привел?! - спросила Марина, разволновавшись, и с укоризной посмотрев на Палыча.
- Что вы так напряглись, вы что, думаете, я дебил? Да если бы это было правдой, стали бы здесь жить проверяющие из главка? Как вы полагаете? А? То-то.
Приоткрыв ставни и выглянув в окно, Марина увидела верхушки деревьев, эта стена цеха выходила на уходящий вниз склон, поросший елями и соснами.
-Как высоко...
- Тут есть и другой вход, внизу, через подвал, но его надо разгребать, видишь, сколько снега навалило? - сказал ей Палыч, - Так, слушайте внимательно, при свете ставни не открывать. В городке, скорее всего, никого нет, но береженого Бог бережет. Сначала ставни и шторы закрываете, потом свет включаете, понятно? Мариночка, ну что ты на меня так смотришь, скоро вода согреется, и через полчаса уже можно будет помыться.
Марина прекратила попытки изобразить радость, походившие на проявление признаков вялотекущей шизофрении, и тяжело опустилась в стоящее у окна кресло, обитое светло-коричневой кожей. Палыч с хозяйским видом пошел осматривать комнаты, а Виктор, как был, сел в прихожей на стул и уставился на что-то, находящееся у противоположной стены.
- Планшет! Откуда?! - воскликнула Марина, очнувшаяся при виде такого сокровища, лежащего под толстым слоем пыли на открытой дверце старого бюро.
- Это старье, еще отец покупал, ну, по тем временам он был достаточно хороший, не знаю, в общем, посмотри если хочешь, -заметил Палыч.
- Я попытаюсь поймать сеть, может получится, -воскликнула Милевская. Усталость у нее, только что в изнеможении распластанной по креслу, как рукой сняло.
- Ты там поосторожнее, - потирая пальцем висок, заметил Виктор, - а то опять приедут нас мочить, только теперь уже сюда.
- Да не залезу я никуда, успокойся, я знаю что делаю, - не отрываясь от экрана, ответила Марина.
- Я мыться, - сказал Палыч, - Витя, займись пока ужином, там, на кухне, все должно быть. Да, и воду в кастрюле поставь. Мариночка, там должны быть чай и кофе, можешь хозяйничать.
- Ага, - ответила Марина, увлеченно вцепившись в планшет и, видимо не совсем услышав, что ей говорят.
Кухня оказалась вполне приличной, оборудованной по последнему слову техники, несмотря на то, что городок уже лет пять как пустовал. Металлическую посуду, чайник, столовые приборы и мебель, по всей видимости, сделали здесь, на заводе.
Виктор сварил кофе. Переодевшись в чистое, вся компания уселась за столом, вспоминали нелегкую дорогу, обсуждали планы назавтра. Палыч сразу сказал, что больше трех дней тут не задержится, кто бы что ни говорил. Дома не все в порядке, уезжали бегом. По всему выходило, что Виктору с Мариной некоторое время придется прятаться в Боровом, иначе им несдобровать. Виктор вспомнил о коте и слезно попросил Палыча его поискать. Сидели недолго, Марина почувствовала, что засыпает, и ушла. Чистое, мягкое на ощупь белье приятно укутало ее и утянуло в глубокий спокойный сон. Яркие отблески недавних бурных событий, пронесшихся как ураган и перечеркнувших всю ее прошлую жизнь, тонули в тишине мертвого городка.
* * *
Заехав в Прибрежное, Рома остановил машину, немного не доезжая до своего дома: он с первого взгляда понял, что там уже похозяйничали. Один пролет ограды был снесен, дверь нараспашку. Уже светало, и перед домом стал виден газон, разбитый колесами в грязь.
- Что это здесь было? - удивленно спросила Света, робко вылезая из салона и поправляя курточку.
- Что и везде, - зло ответил Рома, - оставайся тут, я пойду, проверю, что там внутри.
Как ни странно, подпол оказался не тронут, его просто не обнаружили. Удивительно, но ничего особо не пропало. В доме ночевали, ели, пили, гадили, натащили грязи, но ничего не сломали. И то хорошо. Машину Соловей загнал в гараж, проверив, все ли в порядке, запер его и прошел в кухню, решив для начала приготовить чего-нибудь поесть. Светлана поднялась в мансарду и с ведром наводила там порядок.
- Заканчивай возиться, иди есть, - через некоторое время позвал Роман, - стынет все.
- Я такая голодная, что могу съесть что угодно! - влетая в кухню и радостно поводя носом, провозгласила Светлана, -наверху порядок, я все убрала и помыла.
- Да ты что? Вот здорово! - съерничал Соловей, - садись, ешь, давай.
- А где твои? - с набитым ртом спросила Светлана и уставилась на Романа круглыми своими глазами.
- В командировке мои, - хмуро ответил Соловей, он никак не мог отойти от злости и обиды на вломившихся в его дом налетчиков.
- Ты не обижайся, но, по-моему, твоя жена - стерва, -энергично жуя, заметила Светка и кокетливо посмотрела на Соловья.
- Она тебя тоже очень любит, - ответил он, чуть не подавившись, и улыбнулся.
Наконец-то наполнившийся желудок поднял ему настроение, вселяя веру в благополучное будущее, лишь поведение молоденькой гостьи вызывало у него некоторую смешанную с любопытством тревогу. Он понимал, что своей «рожей», в принципе, не может заинтересовать ни одну особу нежного пола, кроме жены, которая к нему уже привыкла. Но все же Роману явственно казалось, что Светка проявляет к нему интерес определенного характера.
Он положил гостью спать на кровати в дальнем углу вымытой мансарды, сам же уселся у окна с арбалетом, и стал сторожить. Просидев таким образом до полудня, он ничего существенного не увидел. По дороге прошло несколько человек, никто из них к ним в гости не собирался. Видимо он правильно сделал, что не стал трогать дверь, и оставил ее открытой, да и вид распаханного газона говорил сам за себя.
