Александр Марков - Сотри все метки
Ждали Лю Чена. Нельзя сказать, что его общество им нравилось, пока он не раскрыл свои планы, но предстоящее объяснение с ним могло принести надежду и вывести из ступора, в который незадачливые торговцы начали впадать.
Суок не знала, уйти ли ей в виртуальный мир, чтобы убить время на одном из бесчисленных каналов, прилепив к вискам ретрансляционные липучки, либо вместе с другими просматривать галлограммовидение. Ее пристрастия отличались от интересов всех остальных. Но ей в эти минуты все-таки больше хотелось оставаться в кругу реальных, а не виртуальных друзей. Это и повлияло на ее решение, а не интерес к той жвачке для мозгов, которую они стали смотреть, правда, сперва она предложила показ мод.
— Ну скажи, зачем ты будешь смотреть показ мод? — удивился Александр. — Ты все равно почти ничего не покупаешь в модных магазинах.
— Что же я, по-твоему, обноски одни ношу? — Суок с ненавистью взглянула на обидчика, желая ему тут же провалиться сквозь землю. — Вспомни-ка, что ты загнал старьевщикам из моего гардероба!
— Конечно, конечно, отличное было платье, — пошел на попятную Александр. Он всегда проигрывал Суок, — но, может, лучше посмотрим гонки флаеров? Сейчас чемпионат транслируют. Финальную часть. А?
— Как дети малые, — сказал Вацлав, — я вот хочу алгол. И ничего — молчу.
— Ты как раз и не молчишь, — возразил Капитан.
Капитан и Бастиан в споре не участвовали. Вопрос «Что смотреть?» на голосование так и не поставили. Как-то само собой пришли к соглашению — понаблюдать за перипетиями одной из космических опер, снятой лет пятнадцать назад с Мрадой Варкеши и Плато Платовым в главных ролях.
— Вот ведь как делали раньше! — восторгался постановкой Вацлав. — Не то что сейчас. Сейчас одна халтура.
Содержание оперы, за исключением Бастиана, все знали чуть ли не наизусть, но все равно получали удовольствие от просмотра. Эта опера была сродни настольной книге.
Бастиан ничего в ней не находил и не понимал, чем она так может нравиться его спутникам. Он следил не за постановкой, а за тем, как изменяются лица торговцев, когда они ее смотрят. Это было для него гораздо интереснее. Он тоже увлекся.
Стук в дверь, которым Лю Чен предварил свой приход, никто не услышал. Ему пришлось самому открывать дверь. Он тихо вошел в комнату, все еще никем не замеченный, постоял несколько секунд, раздумывая, что же ему предпринять, чтобы на него наконец-то посмотрели, — закашлять или сказать что-нибудь. Вопрос — что сказать? Он уже сегодня здоровался с торговцами. Но тут его увидел Капитан и сразу разрешил все сомнения Лю Чена.
— Вы, как призрак, проходите сквозь стены.
— Это не так сложно, — улыбнулся Лю Чен, — поработай вы с мое в этой гостинице, тоже научитесь такому трюку, и не только ему.
— Надеюсь, что нам не придется так долго здесь задерживаться, — это уже было предложение переходить к деловому разговору.
— Я не помешал вам?
— Нет. Нисколько.
— Позвольте пригласить вас в комнату для приемов. Там нам будет уютнее, а я угощу вас превосходным чаем. Уверен, что вы никогда в жизни не пробовали ничего подобного.
Фарфоровые чашки были такими тонкими, что сквозь них просвечивал чай — бледно-зеленая жидкость. Над каждой поднималось легкое облачко ароматного пара. Лю Чен уверял, что чашкам этим не менее тысячи лет и сделаны они еще на Земле в династию Мао Цзэдуна в Поднебесной империи, а поскольку они были хрупкими, как скорлупа, их давным-давно покрыли слоем тончайшего пластика, неощутимого на губах и поэтому не влиявшего на вкус напитка.
Бастиан боялся, что, если он возьмет чашку, на его пальцах выступят волдыри от ожогов. Он собирался с силами, сдувая ароматный парок. Все уже пили чай. Когда он обхватил чашку, оказалось, что стенки ее едва нагрелись, ощущалось приятное, чуть покалывающее тепло, как при локальном сеансе мануальной терапии. Тепло это стало разливаться внутри него, когда Бастиан немного отпил из чашки, подержал напиток во рту, запоминая его вкус, а потом проглотил.
— Напиток приготавливается по очень старому рецепту, — пояснял Лю Чен.
Он сидел на корточках за низким столиком, уставленным разнообразной фарфоровой посудой — антикварной и дорогой. Коллекционер отдал бы полжизни за то, чтобы заполучить в свое распоряжение подобное сокровище, и никогда не стал бы пить из нее чай, а спрятал бы в сейф или в бронированную витрину.
— Воспроизвести его полностью сейчас невозможно, потому что первоначально он разрабатывался для приготовления в условиях другой планеты, а, к примеру, малейшее изменение состава воды, воздуха или давления сильно влияет на напиток, но нам удалось адаптировать его к местным условиям, — продолжал Лю Чен, — что уж говорить о том, что и чай выращивался на Земле. Он и сейчас там произрастает, но совсем выродился. Хуже этого стал. И ничего уже не поделаешь. Атмосфера загрязнена, почва — тоже.
Бастиан отчего-то подумал, что в чай ему непременно подсыплют какую-нибудь психотропную гадость. Он превратится в зомби, готового выполнить любой приказ своего хозяина, но почему другие совсем не беспокоятся об этом и преспокойно смакуют напиток? Они не боятся Лю Чена? Сами ведь говорили, что он что-то скрывает.
— Все компоненты натуральные, химические добавки отсутствуют, даже на стадии удобрения почвы. Нам удалось и здесь обойтись только тем, что дарует людям природа, но результаты — поразительны. Действие этого чая превосходит многие стимуляторы. И в отличие от них он не имеет побочных эффектов.
— Великолепная штука, — сказала Суок, — такое чувство, будто напилась энергией. Я чувствую себя заряженным аккумулятором. Удивительно.
В комнате было много резной мебели, сделанной из ценного дерева. Чтобы создать такие узоры даже лазерным резаком — понадобилось бы немало времени, а ведь все здесь сделано вручную. На картинах, развешанных на стенах, изображались домики с закругленными на концах крышами, возле парадных входов в прудах плескались огромные карпы. С потолка свисали два красных бумажных шара, внутри которых горело по одной тусклой, словно закоптившейся, лампочке. От этого они становились похожи на два плода со светящимися косточками.
Бастиан следил за разговором, но все время терял его нить. Капитан говорил с Лю Ченом о криогенных камерах.
«Какие криогенные камеры?» — подумал он, потом поднес к губам чашечку, пригубил ее, и следующие несколько секунд все мысли его были заняты вкусовыми ощущениями от напитка. Когда воздействие чая начинало ослабевать, и Бастиан опять готов был воспринимать реальность, он делал следующий глоток, и все повторялось. Вероятно, в его чай все-таки что-то подсыпали. Он действовал на него как слабый наркотик, вызывая легкие галлюцинации, поэтому неясно, услышал ли Бастиан словосочетание «криогенные камеры» в реальности, или оно было плодом его воображения.
