Эндрю Свонн - Повелители сумерек
— Привет!
Наконец-то.
— Мне надо поговорить с Ногаром Раджастаном.
Кролик навострил обвислые уши, направив их на динамик.
— Что?
На ее конце провода стоял оглушающий рев потока машин, на другом — шум вечеринки, отчего Эви была вынуждена надрываться в микрофон:
— Ногар Раджастан, мне надо поговорить с Ногаром Раджастаном.
Кролик кивнул:
— Понятно, с Раджастаном.
Наконец-то слабый свет в конце тоннеля.
Эви пронаблюдала, как кролик исчез в толпе и стала ждать, когда появится Раджастан. Однако она вовсе не ожидала, что спустя несколько минут перед экраном видеофона предстанет некая темноволосая особа.
«Стефания Уэйр?»
Женщина поморщилась, прочитав на экране имя Эви.
— Я знаю, у вас в Нью-Йорке никак не могут признать это, — Стефания пыталась перекричать шум вечеринки, — но моя фамилия — Раджастан, мисс Херман.
Эви следовало бы сразу заметить кольцо у нее на пальце.
— Мне надо поговорить с вашим мужем.
Стефания улыбнулась.
— А у вас это неплохо получилось. Я даже не заметила, чтобы вы поморщились, говоря это.
Эви вздохнула.
— Вы не могли бы пригласить его? — Ей стало ясно, что Стефания была из той породы женщин, которые после нескольких рюмок, начинают показывать коготки.
— Нет.
«Абдель, что мне делать, не могу же я придушить ее на месте?»
— К сожалению, это дело чрезвычайной важности.
Стефания кивнула:
— Дело жизни и смерти, теперь или никогда, — Эви, вы не поверите мне, как это банально. Вся наша жизнь — сплошная чрезвычайная ситуация. Но сегодня Новый год. Вам придется подождать до четверга.
Лицо Стефании озарила широкая улыбка. Было видно, что ей доставляет удовольствие издеваться над Эви.
— Я не могу ждать.
— Тогда я бы сказала, что на очереди еще один детектив.
— Миссис Раджастан, если вы не закроете рот и не выслушаете меня, вполне может статься, что кто-нибудь попытается убить вашего мужа.
Улыбки Стефании как не бывало.
— А вы, однако…
Эви так и подмывало стукнуть кулаком по экрану.
— Слушайте, вы! Передайте Ногару, что его жизнь в опасности, — Эви сорвала солнечные очки. — Живо. Давайте его сюда!
У Стефании был такой вид, будто она собралась отпустить очередную колкость. Однако вместо этого она тупо уставилась на экран. В лице у нее не осталось ни кровинки.
Значит, Ногар рассказал ей. Возможно, давно, но все-таки рассказал. Эви могла прочитать это по ее лицу. Раньше ей ни разу не приходилось лично встречаться со Стефанией, однако она сумела произвести впечатление на Ногара. Любое описание ее внешности наверняка включало в себя и глаза.
Стефания отшатнулась от экрана.
— Черт, — прошипела она и стала проталкиваться сквозь толпу.
Что ж, дело сдвинулось с места.
Потребовалось менее минуты, чтобы к микрофону подошел сам Ногар. Тигр представлял собой внушительную фигуру даже на крошечном экране видеофона. Теперь вечеринку от Эви отгородила стена желто-черного меха — мощные плечи и голова Ногара. Скривившись в гримасе, Тигр издал негромкое сдержанное рычание. Эви отметила про себя несколько седых волосков на его широком носу.
— Ты? — в устах Ногара это прозвучало едва ли не обвинением.
Возможно, так оно и было. Эви было понятно, какие чувства он испытывает, и все равно его отношение раздражало ее.
— Шесть лет назад я пообещала мое содействие, если ты поможешь мне выпутаться. Теперь моя очередь отплатить услугой за услугу.
— А именно? — Ногар не был любителем долгих монологов.
— А именно то, что компания, на которую я работаю, вознамерилась меня убрать.
Выражение морды Ногара претерпело кое-какие изменения.
Если бы Эви не разбиралась в тонкостях мимики моро, она бы наверняка оставила без внимания тот факт, что Ногар перестал демонстрировать зубы. То, как передернулись его кошачьи щеки, можно было отнести к разряду гримас.
— Что произошло?
— Похоже на то, что из меня сделали мишень из-за того происшествия в Кливленде. И все из-за франков, которые прибрали к рукам «Мидвест Лэпидери».
— Черт, — Ногар испустил громкий вздох. — А это значит…
— Это всего лишь предположение.
Эви стало смешно, когда она заметила, как Ногар царапает когтями стул, на котором сидел, заглушая этим даже шум вечеринки.
— Что я должен делать?
— Исчезнуть. Отправляйся в настоящее путешествие, плати наличными, никому не говори, куда ты собрался, покинь на время Штаты.
Ногар покачал головой:
— Ты много требуешь.
— А я вообще ничего не требую. Это ваше с женой дело, что вы решите предпринять.
— И когда же все это успокоится?
— Понятия не имею.
— Мне от этого не легче.
— Значит, мне не следовало звонить.
Ногар испустил негромкий угрожающий вздох.
— Я твой должник.
— Ты оказал мне услугу тогда в Кливленде. Считай, что мы квиты.
— Не совсем. За мной еще есть должок. Сейчас я тебе кое-что дам, — Ногар постучал по клавишам мануала, и на экране видеофона Эви начал возникать текст.
Это был адрес. Эви неплохо изучила Нью-Йорк, и поэтому тотчас догадалась, что это где-то в глубинах Бронкса, в Моро-Тауне, квартале моро. А еще Ногар напечатал «Г 1:26».
Раджастан сквозь зубы улыбнулся Эви:
— Возможно, это тебе пригодится, — и с этими словами прервал связь.
Какого дьявола означает это «Г 1:26»? Цифры разделялись двоеточием. Время по Гринвичу? Эви воспользовалась электронной памятью, занеся информацию на магнитную карточку. Позже она поразмыслит над этим. Судя по всему, Ногар полагал, что она обо всем догадается.
Эви вышла из будки и зашагала вдоль Третьей Авеню, прочь от Крайслеровского небоскреба, прочь от Центрального парка, прочь, как она надеялась, от своих вездесущих преследователей.
Она двигалась в южном направлении, затерявшись в людском муравейнике Нью-Йорка. Время близилось к девяти, и поток машин постепенно ослабевал. Половина машин, попадавшихся ей навстречу, имели иногородние номера. Над головой жужжали аэрокары, их красные посадочные огни в морозном воздухе казались россыпью угольков. Эви продолжала идти, главным образом наобум, стараясь держаться поближе к зданиям. В полглаза она следила за тем, как бы не нарваться на полицию.
Опять-таки, праздник играл ей на руку. Прежде всего, значительная часть служащих в отгулах. А Новый год на Манхэттене всегда давал полиции хорошую работенку.
Ну почему она, а не Ногар?
Этот вопрос не давал ей покоя.
Эви была убеждена, что если бы те люди, что сейчас преследовали ее, хотели убрать и его, они бы уже давно это сделали, еще до ее звонка. По какой-то причине она представляла собой большую ценность.
