Александр Силецкий - Легендарь
— Флигелечка, — скромно молвил Крамугас.
— Ну, что ж, тогда пойдемте. Й-э-эх!..
И тотчас пол спальни резко наклонился, дунул чудовищной силы сквозняк, и Крамугас, подхваченный воздушными течениями, кубарем скатился в громадный сводчатый зал, отдаленно напоминавший приемную в редакции, но в противоположность ей лишенный начисто ковров, зато набитый стеллажами, где теснились переплеты всяческих форматов.
— Прошу располагаться. Где хотите — помещение большое. Чувствуйте себя свободно, по-хозяйски, не стесняйтесь, — посоветовал радушно Лирпентул, с начальским видом медленно прохаживаясь вдоль длинных стеллажей. — Это, боюсь, надолго.
— Спасибо, — ответил Крамугас, взгромождаясь на высокий табурет перед облупленной конторкой. — Интересно, интересно, что у вас там… Только вот надолго, знаете, — не надо. Не роман ведь сочинять…
— А хоть бы и роман! В нем правды даже еще больше, чем в статье, — для потребителя, конечно. И объем, и время, нужное, чтоб совладать с объемом… Поневоле впечатляет. Ну, а коли впечатляет, то и западает в душу, хочешь или нет. И все, что там описано, становится в какой-то миг чуть-чуть правдивее реальных фактов. Делается истиной, пусть и художественной… Это тоже соблазняет потребителя. А вы пренебрежительно — роман!.. Нет, все куда сложнее. И поэтому — не зарекайтесь. Сядете писать одно, а настругаете — другое…
— Время поджимает, — с сожалением заметил Крамугас. — И даже если захочу…
— Всех поджимает, — хмыкнул Лирпентул. — Но как-то ведь ловчим, находим способы его не замечать! Я говорю: не зарекайтесь. Все возможно в этом непонятном мире. Не сейчас, так несколько попозже — вас опять сюда потянет… Прецеденты были, и еще какие!.. А для этого — на будущее — знайте, что вон там, за дальним стеллажом, стоит диванчик, чтобы отдыхать, мозгами шевелить… И даже дырочка в стене имеется, чтоб временами наблюдать, как в бане моются девчушки. Хохотушки… То есть, нет, конечно, все они глухонемые — нам нельзя иначе, ноесть что-то в них особенное… После этого такую правду хочется писать!.. Большую, стало быть, и чистую… Мечта! — зажмурившись, причмокнул Лирпентул. — Или девчушки вам не очень и нужны, вас мальчики интересуют?
— Что вы, что вы! — замахал руками Крамугас. — О чем вы говорите?! Мне нельзя ни на минуту отвлекаться. Я не то что в дырочку глядеть — и на диванчик не присяду. Так и буду — здесь, на табурете, за конторкой…
— Ладно, дело ваше, — как-то сразу поскучнев, ответил Лирпентул. — Я думал вам помочь, направить вашу мысль в творческое русло…
— Вот и помогите! Я ведь, кажется, просил… Болтать любой горазд.
— Ах, нудный вы, ей-богу, человек! — сказал со вздохом Лирпентул. — Неинтересный.
— Целеустремленный! Я хочу писать. Хочу стать повсеместно знаменитым.
— Ну, тогда, конечно… Только редкое занудство и спасет вас. Только это. Впрочем, ладно, умолкаю… Нате-ка, держите! — скомандовал Лирпентул и швырнул на конторку, подняв столб пыли, увесистую папку. — Приступайте. Здесь найдете все, что душенька попросит… Но… еще минуточку терпения — я должен вас вписать в Графу Потребителей.
— А зачем? — удивился Крамугас, не без труда развязывая витые тесемки.
— Для пользы дела, — пояснил Лирпентул. — Очень важная графа. Всегда должна быть правильно заполненной. Начальству в радость и потомкам в — назиданье… Так вот кратко и запишем: «Поименованный Крамугас приобщился с целью потребить для вранья», а в скобочках — «по нуждам прессы».
— Нет, ну к чему же прямо так писать здесь — «для вранья»? — укоризненно произнес Крамугас. — Придумали бы что-нибудь позаковыристее…
— Вот этого как раз нельзя. Ни-ни! Опять же все — для пользы дела, — важно повторил Лирпентул. — Исключительно о благоденствии пекусь. И лично вашем, и общенародном. Статья ведь будет — не роман толстенный! Мало ли что вы там настрочите… А кому отвечать, да по всей строгости?! Мне! Мол, кому, придурок, дал, кому доверил?! Вы — автор, с вас все взятки гладки… И — опять же, если вдруг война начнется… В плен нас возьмут… Прочтут и скажут: «Ага, врал он, значит, в своей прессе — не иначе как наш человек». И помилуют. А коли миром все разрешится или мы, положим, победим, то — тоже хорошо: писал человек, понятное дело, в сложной обстановке, не мог не врать, исходя из момента, порядочность не позволяла… Все поймут и оценят ваше усердие. И мое — заодно, что очень существенно. Туг, главное, не перегнуть… Писать — пиши, а заднюю-то мысль держи всегда!
— Ну, ладно, — скрепя сердце согласился Крамугас, — если и впрямь так нужно…
— А то как же, дорогой! Я зря-то говорить не стану, — заверил Лирпентул. — Мне ведь тожеспоста своего слететь не резон. — Он деловито огляделся, хмыкнул и прощально сделал ручкой: — Ну, до встречи, милый друг. Не буду больше вам мешать. Кстати, вон там, вуглу, за другим стеллажом, есть превосходный ледничок. Если проголодаетесь, можете подкрепиться. И выпить кой-чего найдется, непременно! А пока я вас запру..
— Зачем? — перепугался Крамугас.
— Вот все-то вам и объясни, и растолкуй!.. Секретов слишком много. Каждая паршивая бумажка — под секретом! А народу нас шкодливый, так и норовит… М-да… Кончите — пускайте воздух, я услышу и приду.
Лирпентул еще немного потоптался около конторки, мучимый сомнениями, а потом добавил, доставая из кармана грязную визитку:
— Это вам на будущее. Ну, когда к себе вернетесь… Чтобы связь не прерывалась… Чтобы жизнь казалась интересней… Адрес я замазывать не стал, хотя и неспокойно на дворе, но лучше все-таки по телефону… Телефон — удобнейшая штука! Ежели работает, конечно… Тот, кто изобрел, мог и об этом позаботиться — для нашей братии, поди, за взятку напортачил… Ну и шуте ним, мы гут не глупее! Только сразу вас предупреждаю, делайте пятьсот один звонок. Иначе я не подхожу.
— Да после этого и мертвый очумеет, трубку снимет! — возмутился Крамугас.
— Мертвый считать не может, а я — считаю до последнего звонка, — заявил Лирпентул непреклонно.
— А трубку, выходит, мертвый снять может? — с ехидцей осведомился Крамугас.
— Если очень заплатят, то может. Но только если — очень. За деньги, знаете, такие чудеса порой творят!.. У вас, кстати… Или я спрашивал?
— Деньги на планете упразднили, — отчеканил Крамугас. — Теперь не платят.
— Разве? — Лирпентул недоверчиво наморщил лоб, словно ожидая, что Крамугас сейчас признается: мол, шуточка неумная такая, просто попугать хотел… — Вот удивительно…
— А я вам говорил. Внимательнее надо быть! Совсем недавно упразднили, но — совсем.
