Роджер Желязны - Блеф
– Благодарю тебя, – сказал он, широко улыбнувшись. Наклонился к ней и поцеловал. – Нет проблем. За этим я здесь и нахожусь.
Обходя высотный дом, в котором жил Пол, Вонищенка одернула юбку, одновременно пытаясь обойти лужи, оставшиеся после прошедшего днем дождя. Швейцар придержал открытой дверь из толстого стекла, едва скрывая ухмылку, говорившую о том, что он заметил ее попытки привести себя в порядок. В ответ она решила слегка испортить ему жизнь и уже готова была приказать голубю опорожнить кишечник у него над головой, но потом решила, что он того не стоит. Сейчас есть дела поважнее. Зависит от обстоятельств, подумала она, но, возможно, сегодня она согласится остаться у Пола на ночь. Хотя она и до сих пор ощущала некоторую щепетильность положения.
Помахала рукой Марти, который кивнул ей и вписал ее в журнал посетителей. Как всегда, стук ее каблуков по мраморному полу заставил ее смутиться. Лифт опускался, казалось, целую вечность. Она осознала, что всякий, кто увидит ее идущей сюда, поймет, как она относится к Полу, рано или поздно. Какая нелепость. Ради бога, она же взрослая. Сделав глубокий вдох, она вошла в кабину и начала подниматься на тридцать второй этаж, к квартире Пола.
К счастью, когда она вышла из лифта, в коридоре никого не было. На полу лежал толстый, сантиметров восемь, ковер, и она дошла до двери Пола беззвучно. Нажала кнопку звонка. Прошло несколько минут. Она позвонила снова и начала прислушиваться ко всем звукам, доносящимся изнутри. Мысленно просканировала пространство внутри в поисках мышей или крыс. Нет, дом, в котором живет Пол, слишком крут для такого. Не сумев найти животных внутри, она поймала сознанием голубя снаружи. Поглядела в окно его глазами. Горела пара ламп, но Пола не было видно нигде.
Круто. Что за чудесный вечер перед закрытой дверью. Хорошо время выбрал, Пол. Вонищенка пошла к лифту, тщательно скрывая от самой себя чувство облегчения.
Она уже спускалась вниз, когда вдруг поняла, что ее должны были занести в гостевой журнал, иначе охранник не впустил бы ее. И встревожилась.
Марти, охранник, сказал, что Пол пришел домой несколько часов назад. Они поболтали насчет последнего выигранного им дела, Пол сказал, что это было легко и что он пораньше ушел с работы, чтобы отдохнуть перед ее приходом. Марти смутился, говоря, что мистер Гольдберг сказал, что ждет ее в гости. Сказал, что они что-то будут праздновать. Записей о том, что Пол куда-то уходил, не было, и ни один из швейцаров не видел, чтобы он куда-то шел. Марти позвал другого охранника, чтобы тот сменил его на посту, и взял запасной ключ от квартиры Пола.
Как только дверь открылась, Вонищенка поняла, что случилось что-то плохое. Следуя своему дурному предчувствию, она сразу же повела Марти в ванную. Пол лежал в черной мраморной джакузи обнаженный. В бурлящей воде клубилась кровь. Его застрелили в глаз, в упор. Вонищенка молча глядела на него, а Марти спешно принялся звонить в полицию.
Полицейские доставили ее в участок и допрашивали несколько часов. Сначала они явно хотели добиться, чтобы она призналась в преступлении. Но когда пришел первый доклад от патологоанатома, они прекратили это занятие и принялись расспрашивать, что ей известно о работе Пола. Кому могло понадобиться убить его? Вонищенка думала о Розмари снова и снова, но сказала, что никого такого не знает.
Могла ли Розмари устроить его убийство? Розмари знала, что Пол ей небезразличен. Розмари одобряла их отношения. Способна ли она убить человека, с которым работает и которого уважает? Вонищенка не позволила себе ответить на этот вопрос.
Было уже почти шесть утра, когда Си-Си наконец разрешили забрать Вонищенку к себе. По дороге, в такси, Вонищенка не сказала ни слова. Протянула нити сознания к кошкам и мысленно прижала к себе, дрожа. Си-Си схватила утренние газеты из ящика у тротуара, сунула под мышку, не глядя, и повела Вонищенку к лифту. Когда они поднялись в мансарду, Вонищенка села и слепо уставилась в стену. Си-Си принялась заваривать чай.
Потом Вонищенка осознала, что Си-Си уже который раз зовет ее по имени. Это заставило ее прийти в себя. Хотя она предпочла бы остаться в прежнем состоянии, растекшись сознанием по всему городу. За счет этого и боль становилась не такой концентрированной. Но настойчивость в голосе Си-Си заставила ее сосредоточиться и поглядеть на газету прямо перед ней.
Четверть первой полосы занимала фотография Розмари Гамбионе Малдун.
Розмари ощутила ледяное спокойствие. Ее заранее предупредил один журналист, который как-то задолжал очень много денег в Лас-Вегасе. Некоторое время назад она взяла его на довольствие. А сегодня он расплатился сполна. Услышал шум в отделе новостей, проверил, в чем дело. Увидел ее фотографию на макете первой полосы. Этого было достаточно. Тут же позвонил своему связному в Семье. Крис постучал ей в дверь в два часа ночи, и они принялись запихивать вещи в чемодан.
Крис привел с собой четверых охранников, самых лучших. Все шестеро уселись в черный лимузин, который повез их в тайную резиденцию Гамбионе, одну из нескольких. Розмари не говорила ни слова. А что можно было сказать? Часть ее жизни была уничтожена полностью. Осталась только Семья. С чего она начинала, тем и закончит.
Розмари сидела в доме одна. Телохранители охраняли его снаружи, следя за окнами и дверьми. Крис уехал, он должен был организовать для нее более надежное убежище, такое, откуда она сможет руководить кланом Гамбионе. Она почему-то почувствовала себя намного более живой и свободной, чем все те годы, что жила двойной жизнью. Голову переполняли планы, как сделать так, чтобы Семьи жили и процветали. Теперь, когда она может полностью сосредоточиться на текущих задачах, все будет по-другому. Пол оказал ей услугу. Жаль, что для этого ему пришлось умереть, но, в конце концов, не следовало выказывать слабость. Интересно, когда Крис вернется? Ей так много нужно с ним обсудить.
Джордж Мартин «Вся королевская конница»
II
Где-то рядом, в душной темноте что-то глухо ухнуло в воде. Весь мир перевернулся и пошел ко дну. Но слабость и дурнота не давали сдвинуться с места. Он чувствовал, как ледяные пальцы сдавили ноги и поползли выше и выше. Затем шок, когда вода достигла промежности, приводя его в сознание. Он рванул привязные ремни онемевшими пальцами, но было слишком поздно. Ледяной холод лизал его грудь. Он оттолкнулся вверх, пол ушел из-под ног, а в следующее мгновение вода накрыла его с головой. Он не мог вздохнуть, и все потемнело, стало совсем темно, как в могиле. Но нужно было выбраться, нужно выбраться…
Том проснулся, судорожно вдохнув. Крик так и застрял у него в горле.
