Борис Мешарин - Посланник
— Вполне разумно мыслишь, генерал. Даже не как ученый…
Он понял, куда клонит Сабонис.
— Ученый? — Михайлов рассмеялся. — По всем Российским канонам я и не ученый вовсе. Некогда было диссертации писать и время на защиту тратить. Хотя — целая бригада академиков под моим началом работала. Некоторых это, конечно, напрягало, скептически относились, с недоверием. Как к генералу — не как к ученому. Да и генерала мне не так давно присвоили, сразу присвоили — не был я ни полковником, ни лейтенантом ранее. И выходит — мыслю я, как человек разумный. Это ты правильно сказал, Юрий. Вот, приве-зешь ты меня в Штаты, где никто меня не знает, как ученого или военного. Но, весь ваш ученый мир, все секретные лаборатории и институты — сплошное ничтожество против меня. Я сумел перешагнуть порог времени, создал оружие будущего, которое такие, как ты, Юрий, не могут ни понять, ни осознать. Ваши тупорылые ученые не смогут объяснить его механизм действия, его состав. Вообще ничего объяснить не смогут. — Михайлов захохотал, глядя на Юргиса, и сквозь смех продолжил: — Ты не переживай, парень, наши академики тоже ни черта не понимают. Только руками разводят. Поэтому ты, Юрий, проси за меня у своих шефов очень много, очень много. Если повышения по службе — то на много ступенек, а денег — немереное количество.
Михайлов видел, что его речь особого впечатления на Сабониса не произвела.
— Хорошо поешь, пташечка, — Юргис усмехнулся, — а вот сделать то пока ничего не можешь. Везу я тебя — а какие у меня доказательства?
Он действительно засомневался в возможностях Михайлова. Кто видел его эту броню? Солдат — и то по словам какой-то проститутки.
Мысли оборвал Михайлов.
— Вели-ка подать хорошего коньячка, Юра. Хочу проглотить пару бокальчиков да и перевербовать тебя.
— Чего? — Удивление на лице Сабониса было неподдельно откровенным.
— Я про коньячок, Юрий.
— Коньячок… ишь ты… перевербовать ему захотелось. — Сабонис все еще нахо-дился под впечатлением сказанного. — А кишка не тонка? В данной ситуации…
— В данной ситуации, Юра, — перебил его Михайлов, — я попросил коньяк.
— Коньяк ему подавай… — все еще не мог прийти в себя Сабонис, но встал и пошел к двери, приказал охраннику принести.
Громила быстро доставил спиртное, Юрий разлил по бокалам. Михайлов сделал пару небольших глотков.
— В данной ситуации, как ты выразился, Юра, тебе лучше работать на меня. — Он поднял руку вверх, как бы предупреждая возражения. — Будем считать, что в Штаты ты меня доставил. Как поступят с тобой? Обсудим два варианта. Первый — я ничего дельного предложить не смогу и, соответственно, буду не интересен. Второй — моей информацией очень заинтересуются. В первом случае ты станешь клоуном, таких в разведке не любят. Но останешься жить. Даже не жить — прозябать без денег, славы и положения. И, полагаю, ты со мной согласен. — Михайлов посмотрел на Сабониса, но тот не выразил никаких эмоций, видимо, придя в себя, и все еще продолжал покручивать в руке так и не тронутый пока бокал с коньяком. — Второй вариант — тебя просто уберут. Ты еще не достиг того положения, чтобы обладать столь важной информацией. Скорее всего, в том же море и утонешь, когда тебе дадут немного деньжат и ты станешь расслабляться с девчонками. Все натурально — выпил много, не повезло, да и девчонки подтвердят естественную смерть.
Сабонис молчал, внешне не выражая чувств. Опыт разведчика взял верх над эмо-циями. Он выпил, наконец-то, налитый коньяк.
— Может ты и правду говоришь, генерал, — тяжело начал Юргис, — стану клоуном или меня отправят в небытие. Может быть…
Он снова замолчал и Михайлов не торопил его, понимая, что сейчас подстегивать нельзя. Сабонис плеснул себе коньяк в бокал и выпил залпом.
— Но, ты не все просчитал, генерал. — Юргис повернулся к Михайлову и смотрел прямо в глаза, не мигая. Рот его немного кривился в злобной усмешке. — Я тебя здесь шлепну и прямо сейчас. А перед этим выжму все, что возможно. Один укольчик — и ты запоешь по-другому.
— Ты все правильно рассчитал, Юрий. — Поспешил ответить Михайлов, понимая, что медлить с ответом нельзя. Если противник начнет действовать — разговоры уже не помогут. — С учетом имеющейся информации. Я бы пришел к такому же выводу.
— Поясни.
Михайлов вздохнул облегченно — он выиграл время и не придется прибегать к крайним мерам. Решил действовать напрямую.
— Поясняю. — Он тоже плеснул себе коньяк и выпил немного. — Тебе придется слушать очень внимательно и не перебивать. Если будет что-то непонятное — вопросы за-дашь потом. Я знаю, кто ты, ты знаешь, кто я. — Михайлов заметил легкую, едва улови-мую усмешку на губах Сабониса. — Да, знаю. Ты — Юргис Сабонис, по-нашему: шпион. Нет, — Михайлов поспешил предупредить вопрос, — я не имею отношение к контрразведке ФСБ. Я именно тот генерал, каким ты меня считаешь. Откуда узнал твое настоящее имя и где ты служишь? Не от ФСБэшников, хотя, может, и они знают. Все просто. В продолго-ватом мозге есть малюсенькое помещеньице и дверочка, там душонка твоя продажная хранится. Открываешь ее и разговариваешь, а душонка врать не умеет, не дано ей этого. Но это так, присказка, все равно не поверишь. Сюда я с тобой поехал, что бы узнать — кто из консульства занимается не своей прямой работой. Ты понимаешь меня. И я это уже знаю — душонка твоя рассказала. И кто в Москве — тоже. Нет смысла ехать с тобой дальше. Может я и не прав — ФСБ необходимы будут доказательства. Но я не их работник, пусть сами документированием занимаются и ты им поможешь в этом. Но, пока это все слова и чтобы ты поверил — необходимо кое-что подтвердить действием. Ты вколешь мне свою сыворотку или застрелишь — на твой выбор. Удивил? А ты не удивляйся, — Михайлов усмехнулся, — единственное, что ты должен сделать, это остановить видеозапись в комнате и забрать пленку с нашим разговором. И действуй. Сам понимаешь, оставлять такие пленки нельзя. Сыворотка или пистолет — твой выбор.
Михайлов чувствовал, что Юргис, из сказанного, мало что понял. Но, он понял главное — разговор серьезный. И именно поэтому злился. Он всегда злился, когда чего-то не понимал. Причем здесь продолговаты мозг, душа, дверка и как это связать с предложением убийства. По сути, генерал сам предложил убить его. Значит, он уверен, что этого не произойдет. Почему?
— Мой выбор? — Повторил последнюю фразу Сабонис. — Мой выбор… Ты же не дурак, генерал, значит, считаешь, что я не шлепну тебя и что-то приготовил про запас, ес-ли начнется исполнение. Выкладывай.
— Но ты не остановил видеозапись и не уничтожил пленку, Юрий, вернее Юргис.
