Фрэнк Герберт - Мессия Дюны
В наступившем молчании Стилгар занял такую позицию, чтобы можно было изучать лицо Пола. Это было искусно сделано, и Пол восхитился этим ходом. Рассчитанное движение Свободного, необходимое, но в то же время полное уважения к другим.
— Который час? — спросил Пол.
— Скоро полночь, сир, — ответил Корба.
— Корба, я думаю, что ты — мое лучшее создание, — сказал Пол.
— Сир! — в голосе Корбы звучала обида.
— Ты благоговеешь передо мной?
— Вы Муад Диб и были Узулом в нашем съетче, — сказал Корба. — Вы знаете мою преданность…
— Ты ощущаешь себя апостолом?
Корба, очевидно, не понял этого слова, но правильно истолковал интонацию.
— Император знает, что совесть моя чиста!
— Шаи-Хулуд, спаси нас! — пробормотал Пол.
Наступившая тишина была нарушена свистом. Кто-то шел по внешнему залу. Свист прекратился после лающего окрика охранника.
— Корба, я думаю, ты переживешь нас всех, — сказал Пол. И увидел свет понимания, озаривший лицо Стилгара.
— Незнакомцы в саду, сир? — спросил Стилгар.
— А, да. Пусть ими займется Баннерджи, Стил. А Корба ему поможет.
— Я, сир? — в голосе Корбы послышалось глубокое беспокойство.
— Некоторые из моих людей забыли, что некогда были Свободными, сказал Пол, обращаясь к Корбе, но адресуя свои слова Стилгару. — Ты проследишь, чтобы те, кого Чани признала сардукарами, были убиты. И сделай это сам. Я хочу, чтобы это было сделано тихо, без лишнего шума. Мы должны постоянно помнить, что религия и государство — это не только молитвы и подписание договоров. — Повинуюсь приказам Муад Диба, — прошептал Корба.
— Расчеты по Забулону? — напомнил Стилгар.
— Завтра, — ответил Пол. — А когда незнакомцев уберут из сада, объявите, что прием окончен.
— Понятно, милорд.
— Я уверен, что ты понял, Стил, — сказал Пол.
Глава 10
«Вот лежит поверженный Бог. Падение его было грандиозно. А мы лишь создали его пьедестал. Узкий и высокий».
Эпиграмма Тлейлакса.
Согнувшись в три погибели, Алия смотрела на обезображенный труп, лежащий на песке, — несколько костей и остатки плоти на них. Когда-то это была молодая женщина. Руки, голова, большая часть верхней половины тела были съедены кориолисовыми ветрами. На песке всюду виднелись следы медиков и полицейских. Сейчас ушли все, кроме гробовщиков, которые стояли в стороне вместе с Хейтом, гхолой, ожидая, пока Алия кончит разгадывать эту страшную загадку.
Небо цвета спелой пшеницы накрывало ландшафт, окрашенный в серовато-зеленый цвет, обычный для полудня в этих широтах.
Тело обнаружил несколько часов назад низко летящий курьер, чьи приборы засекли слабые следы воды там, где ее не могло быть. Он вызвал экспертов, и те установили, что это была женщина примерно двадцати лет, Свободная, пристрастившаяся к семуте, и что она умерла здесь, в пустыне, от яда тлейлакского происхождения.
Смерть в пустыне — достаточно обычное дело. Но Свободная, пристрастившаяся к семуте, — это такая редкость, что Пол послал сестру осмотреть место с помощью приемов, которым научила ее мать.
Алия чувствовала, что ничего не узнала. Ее присутствие лишь набросило дополнительный ореол загадочности на это и без того загадочное происшествие. Она услышала шаги гхолы по песку и взглянула на него. Его внимание немедленно переместилось на парящие над их головами топтеры. «Бойся Союза, приносящего дары», — подумала она.
Погребальный топтер и ее собственная машина стояли на песке у скалистого уступа за гхолой. Алии захотелось побыстрее улететь отсюда.
Но Пол считал, что она заметит нечто такое, что пропустили остальные. Она изнемогала в своем стилсьюте, который казался удивительно непривычным после многих месяцев городской жизни. Она рассматривала гхолу в надежде, что тот знает что-нибудь важное об этой смерти. Из-под капюшона его стилсьюта выбился клок черных волос. Ей захотелось поправить эти волосы.
И как будто привлеченные этим ее побуждением, его серые металлические глаза обратились на нее. Она вздрогнула и с трудом отвела свой взгляд. Женщина-Свободная умерла здесь от яда, называемого «врата ада». Свободная, употреблявшая семуту.
Теперь и Алия разделяла беспокойство Попа.
Погребальные служители терпеливо ждали. В теле оставалось совсем мало воды, и им не было нужды торопиться. Всем казалось, что Алия таинственным способом читает правду, заключенную в этих останках.
Но никакой правды она не видела.
Лишь слабый гнев шевельнулся в ней при этих очевидных мыслях служителей. Эти мысли — продукт проклятой религиозной мистики. Она и ее брат не имели права быть просто людьми. Они должны были быть чем-то большим. Бене Джессерит позаботились об этом, манипулируя наследственностью Атридесов. Ее мать тоже внесла свой вклад, направив их на путь колдовства.
А Пол увековечил это различие.
Преподобные Матери, заключенные в памяти Алии, беспокойно шевелились, внушая ей: «Спокойно, малышка! Ты то, что ты есть. У тебя есть компенсация».
"Компенсация!?
Жестом она подозвала гхолу.
Тот подошел и остановился около нее, внимательный и терпеливый.
— Что ты видишь в этом? — спросила она.
— Мы, возможно, никогда не узнаем, кем была умершая, — сказал он. -Голова, зубы исчезли. Руки… Маловероятно, чтобы сохранилась ее генетическая запись, с которой можно было бы сравнить клетки.
— Яд тлейлаксу, — сказала она. — Что ты об этом думаешь?
— Многие пользуются таким ядом.
— Верно. И это тело слишком разложилось, чтобы его можно было восстановить, как твое.
— Даже если доверить это дело тлейлаксу, — добавил он.
Она кивнула и встала.
— Отвезешь меня в город.
Когда они были в воздухе и направились на север, она сказала:
— Ты управляешь точно так же, как это делал Данкан Айдахо.
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Мне уже говорили об этом.
— О чем ты думаешь сейчас?
— О многом.
— Не уклоняйся от вопроса, черт возьми!
— От какого вопроса?
Она посмотрела на него в удивлении.
Он встретил ее взгляд и пожал плечами. «Жест Данкана Айдахо», подумала она. Хрипло и напористо Алия сказала:
— Я только хотела проверить твою реакцию на свой голос. Меня беспокоит смерть этой молодой женщины.
— Я думал не об этом.
— О чем же?
— О странном чувстве, которое я испытываю, когда люди говорят о том, кем я мог быть.
— Мог быть?
— Тлейлаксу чертовски умны.
— Не слишком. Ты был Данканом Айдахо.
— Вероятно. Таков их прямой расчет.
— Значит, у тебя есть эмоции?
— В известной мере. Я чувствую нетерпение, беспокойство. Иногда мне приходится сдерживать себя, чтобы не задрожать. У меня бывают… вспышки воображения.
