Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея (сборник)
Гордиенко рухнул на мягкую травяную подстилку и активно заработал локтями и коленями, уползая к дороге. Сквозь заросли справа кто-то ломился ему наперерез. Он на секунду замер, дважды выстрелил на звук и быстро перекатился на пару метров в сторону. Слева раздался сухой треск — в дело вступили «калашниковы» — и на том месте, где он только что лежал, сошлись две цепочки «трассеров». Гордиенко ответил беглым огнем, и один из «калашей» умолк. Зато в перестрелку вступили стрелки с прочим оружием. К шлепкам пуль бесшумного оружия присоединились хлопающие выстрелы пистолетов, треск еще нескольких автоматов и даже басовитый, простуженный лай дробовиков. Пули и картечь косили подлесок и сбивали ветви, не позволяя поднять голову и даже пошевелиться. Несмотря на канонаду, Евгений слышал еще кое-что. Его обходили с флангов. До полного окружения было пока далеко, но затягивать с отходом становилось крайне опасно. Он медленно, боком, словно краб, отполз под прикрытие узкой стены из нескольких толстых деревьев и рискнул подняться на четвереньки.
Бежать на четырех конечностях было непросто, но терпимо. Правда, и силы кончались в два раза быстрее, но добежать до подножия сопки следовало непременно. Ближе к дороге склон резко уходил вниз трехметровым обрывом. Когда-то здесь тек ручей и около километра «бетонки» пролегало по бывшему руслу. Овраг был единственной надеждой на спасение.
Впереди показался край дороги, и Годиенко, выпрямившись, сделал три длинных прыжка. Вот он обрыв, последний шаг… сейчас будет краткий миг полета. Неожиданно что-то сильно ударило Евгения в бок. От удара его бросило в сторону и прямо в воздухе развернуло на полоборота. Приземлился он жестко, но без последствий. Почти сразу ему удалось подняться и нырнуть в скрывающую «бетонку» воду.
Бок пронзала острая боль, но Гордиенко держался. Он переплыл на другую сторону шоссе и укрылся в придорожных кустах. Дальше двигаться не было ни сил, ни желания. Очень скоро на краю обрыва появились нечеткие тени и замелькали огоньки фонариков, но он не шевелился, и преследователи обнаружить его не смогли. В сидении между ветвей, по шею в холодной воде, кроме маскировки, имелся еще один плюс — это притупляло боль. Правда, в остальном процедура была, безусловно, вредной для здоровья.
Пользуясь передышкой, Гордиенко расстегнул куртку, защитное снаряжение и ощупал спину. На боку вздулся синяк, а любое движение или прикосновение вызывали острую боль. Сомнений не было: непобедимый «дедушка» российского спецназа сломал ребро. Или два. Просто смех и грех! Еще бы ножку подвернул или пальчик дверью прищемил. Супермен называется. Умора.
Евгений мысленно обругал себя за беспечность. Ударившая его пуля торчала в пластине бронежилета. Судя по тому, как она была ориентирована, без «брони» сломанным ребром дело бы не ограничилось. Или если бы стреляли не из пистолета, а из автомата.
С сожалением обследовав повреждения на теле и одежде, Гордиенко снова застегнул «броник» и куртку. Сидеть в воде предстояло еще долго, и разбазаривать тепло было ни к чему, а застегнутая одежда и в воде была одеждой, хоть немного, но согревала.
— Ж-жен-ня… — отстукивая зубами отчетливую дробь, прошептала неподалеку Татьяна. — Вы гд-де?
— Здесь. Только не кричите так. И пробирайтесь ко мне без плеска, очень медленно…
— Мен-ня трясет, — Таня никак не могла справиться с крупной дрожью. — Оч-чень холодно… Даже ваш костюм не с-спасает.
— Ничего, — Гордиенко протянул руку и нащупал ее плечо. — Выберемся, выжмем одежду. Ваш комбез, кстати, просохнет в момент. Сразу согреетесь.
— Пос-слушайте, мы же перешли на «ты» или нет?
— Это мысль, — Евгений притянул ее к себе. — Прижимайтесь… прижимайся ко мне плотнее. Так будет легче сохранить тепло.
— Ч-чур, не приставать, — Таня обняла его, прижимаясь всем телом.
Гордиенко было больно и приятно одновременно. Хотя и то и другое занимало его мысли ровно секунду. В следующее мгновение он вновь сосредоточился на рыщущих по берегу врагах.
Они спускались вниз, негромко переговариваясь.
— Точно тебе говорю, попал, — сказал один из преследователей. — Он как подкошенный рухнул.
— Ну и где тело?
— Буер, ты же в очках, видишь чего?
— Может, его унесло? Течение, как в Тереке… Зар-раза, скользко!
— Ты чего, на Тереке бывал?
— А ты — нет?
— Да я в Ханкале обе командировки просидел при штабе.
— Буер, Ивлев вызывает, лодки на месте нет!
— Может, и ее унесло? Течение-то…
— Как в Тереке, слышали уже. Быстро вниз по дороге! Кажется, «тело» все-таки улизнуло!
— Да я клянусь, что попал!
— Значит, неточно. Или он в «бронике» был. Говорил я тебе, возьми «тэтэшник». Чего ты приклеился к этому «кольту»?
— «ТТ» клинит иногда.
— Мозги у тебя клинит! Шагай!
Тени бойцов двинулись вдоль дороги и вскоре растворились в темноте. Гордиенко облегченно выдохнул. Положение немного улучшилось. Правда, беглецы остались без лодки, но зато выиграли время. И это было важно. Раз некто «Буер» носил «очки», скорее всего, ночного видения, начни бойцы прочесывать ближайшие кусты, найти затаившихся «зайцев» им было бы несложно. Эти ребята кое-чего стоили. Взять хотя бы их грамотные действия в лесу или упоминания об участии в войне на Кавказе. Теперь даже сам господь бог не сумел бы убедить Гордиенко, что эти бойцы являются простыми охранниками сотовой компании. Либо федералы, либо САУ. А поскольку чекистам и военной контрразведке делить нечего, второй вариант становился первым и единственным. А еще в его пользу говорил тот факт, что сначала агенты выследили беглецов с точностью до сантиметров, но потеряли след, как только переоделась Таня. Это означало, что в одежде или в карманах девушки прятался радиомаячок.
Евгений вспомнил, какой была его спутница до короткого боя ногами и «купания» в грязи. Просто берсерк в юбке. А что случилось потом? А потом она постепенно пришла в себя. Почему? Кончилось действие какого-то наркотика? Возможно. Хотя так быстро не выветривается даже шампанское. Почему же у валькирии вдруг «сели батарейки»?
Мысль вертелась совсем близко, но ухватить ее за хвост что-то мешало. Боль, холод, эта бурлящая повсюду грязная вода… Вода… Вот оно! «Батарейки сели» не у Тани. Сдох ее мобильник! Маячок был в телефоне. Когда его успели туда засунуть? Не вопрос. Секундное дело.
Это озарение, правда, не объясняло причины овладевшего девушкой помешательства, но хотя бы половина загадки была разгадана. Теперь заново взять след охотники не могли. Оставалось только уйти от них как можно дальше. А о расстройствах психики можно было подумать после.
