Генри Каттнер - Ось времени
— В первый раз, когда вы делали механдроида, — бестактно заметил я, — они уничтожили целый город, почему бы им не сделать этого и сейчас?
— Они считают это ошибкой, — отозвался Белем. — Сейчас они усовершенствовали оружие, и к тому же им хочется узнать, чего мы добились. Если у нас не останется выхода, мы взорвем себя сами.
— Но ты должен работать, пока…
— Естественно, — ответил Белем. — Если есть малая, но отличная от нуля вероятность того, что мы добьемся успеха, было бы глупо отказываться от этого шанса. Я механдроид и, пока живу и мыслю, обязан работать над решением проблемы, которая поставлена передо мной. А решение проблемы может быть осуществлено только супермехандроидом. Поэтому мы создаем его.
— Я полагаю, — сказал я, — что во всех вас стоит встроить блок, который бы сделал вас неопасными для цивилизации.
— Это ни к чему. Супермехандроид вовсе не представляет угрозы для цивилизации, Пайнтер ошибается. Людям вообще свойственно ошибаться. Человек-машина опасен только для тех, кого следует уничтожить. Люди игнорируют то обстоятельство, что мы тоже мыслим и можем принимать решения. Рано или поздно люди поймут, что супермехандроид необходим. Проблемы, встающие перед человечеством, слишком сложны для них и для нас. — Белем взглянул на спокойное лицо супермехандроида, а затем повернулся и пошел куда-то. Я поспешил за ним. Мы прошли мимо механдроидов, занятых работой, которые не обратили на нас ни малейшего внимания. Белем приближался к ржавой металлической стене. Он нажал на что-то, и стена раскрылась перед ним. Мы снова оказались в передатчике, откуда я впервые увидел эту лабораторию. На ржавом полу лежал кусок мрамора. И все. Теперь он стал серебряным.
— Он же раньше был золотой, — сказал я.
— Трансмутация. Превращение радиоактивных элементов.
— Он такой маленький.
— Подними его.
Я попытался и, хотя я легко мог обхватить кусок мрамора пальцами, поднять мне его не удалось. Казалось, что он привинчен к полу.
— Никакая сила не может сдвинуть отрицательно заряженное активированное тело, — сказал Белем.
— Даже бесконечная сила? — спросил я.
— Существование одного автоматически исключает другое…
— Я пошутил, — сказал я.
Однако его не удовлетворил мой ответ. Меня тоже. Я пнул ногой кусок мрамора и запрыгал на одной ноге, корчась от боли.
Я не могу описать битву, так как не понимаю, как она происходила. Изредка стена голубого света рвалась в нескольких местах, и тогда механдроиды начинали суетиться вокруг панели управления, пока стена не восстанавливалась. Вероятно, снаружи наша защитная стена выглядела весьма любопытно. В лаборатории не чувствовалось никаких признаков паники. Механдроиды спокойно делали свое дело. Белем был занят своими делами. Я ходил по лаборатории и наблюдал, воображая, что я военный корреспондент. Иногда я заглядывал в передатчик вещества, но кусок серебряного мрамора все еще лежал там, не собираясь исчезать.
Я чувствовал себя неуютно в этом мире, мире будущего, потому, что не мог понять здесь самых основных взаимоотношений человека с обществом. Я видел этот мир в действии, но не понимал, почему здесь все происходит именно так. Для людей этого мира пространство не значило ничего. Человек мог жить у черта на рогах, в самом дальнем конце Галактики, и тем не менее мог бы на завтрак получать калифорнийские апельсины прямо с дерева. Да, пространство для них не существовало, а значит, должна была измениться сама система мышления.
Способ воевать тоже должен был измениться. Самое главное в этой войне — это сделать противника неподвижным. Этот кусок мрамора был, как гвоздь, которым нас приколотили к планете, это значит, что нам нужно придумать клещи, которыми можно вытащить этот гвоздь. Я уже начал мыслить галактическими масштабами, и у меня в мозгу рождались странные идеи, например, прицепить этот кусок к какой-нибудь планете с помощью лучевых тросов и вытащить его отсюда, как трактор вытаскивает из кювета машину. Я рассказал об этой идее Белему, тот серьезно подумал и заметил, что идея чересчур фантастическая и у нас нет никаких возможностей для ее реализации.
Обескураженный, я сел и стал думать дальше.
— А почему ты уверен, что супермехандроид сумеет решить проблему Некрона? — спросил я Белема.
Он работал с каким-то хитроумным прибором, состоящим из разноцветных линз, и его спокойное лицо совершенно не менялось.
— Я могу лишь надеяться на это, — ответил он. — Мы создаем его именно для решения этой проблемы, и мощь его мозга намного будет превосходить мощь моего.
— Он будет свободен в принятии решений?
— Да, в известных пределах, но он будет делать все, чтобы решить свою проблему.
— Но что еще он будет решать? Кроме Некрона?
— О, это будет очень мощный мозг, способный абсолютно на все.
Он снова вернулся к своей работе, но через некоторое время снова заговорил:
— Я все время размышляю над Некроном. Материя и мысль связаны друг с другом. Может быть, некронное вещество может облекать себя в форму своей жертвы, форму того, кто служит ему пищей.
— Ты думаешь, он убивает ради пищи?
— Ты об этом знаешь столько же, сколько и я, а может быть, и больше. Мы не знаем, почему это существо убивает. Единственный, очевидный ответ — для восстановления своего существования, даже организм с нулевой энтропией нуждается в этом.
Он задумчиво смотрел на голубые вспышки в своей машине и думал о чем-то. Задумался он ненадолго — на несколько минут. Я смотрел, как черная молния пробила голубую завесу и черное облако вплыло в лабораторию. Трещина в стене быстро залечилась, а облако мгновенно рассеялось. Белем повернул ручку прибора, сдвигая две линзы.
— Вполне возможно, что мы уже никогда не узнаем ничего о Некроне, — сказал он. — Мы не сможем выстоять. Командование принял здесь Военный Совет.
— Не Пайнтер?
— Он входит в Совет и трижды голосовал против уничтожения планеты. Он не хочет уничтожать нас.
— Это очень любезно с его стороны. Особенно после того, как он пытался убить меня в Подземелье.
— Парализовать, — поправил меня Белем.
Снова установилась тишина. Белем работал, а я смотрел.
— А что произошло бы, если бы у нас была возможность создать такой же кусок мрамора? — спросил я немного погодя.
— Два куска, оба отрицательно заряженные, отталкивали бы друг друга, но, к несчастью, у нас нет ни времени, ни оборудования, чтобы создать второй кусок.
— Но вам достаточно расколоть этот пополам, — сказал я. — Тогда они просто вытолкнут друг друга за пределы Галактики. Верно?
