Тим Хэй - Отряд скорби (Оставленные - 2)
- Как вы знаете, у меня очень жесткое расписание. С поездкой все было нормально? Удобно устроились? Хорошо позавтракали? Доктор Розенцвейг проинформировал вас?
Бак кивал в ответ на все эти вопросы.
- Я предполагаю, он сказал вам, что через неделю в Иерусалиме состоится подписание договора между ООН и Израилем. Я прошу вас принять мое личное приглашение присутствовать при этом.
- Я сомневаюсь, что "Умом" направит на международное событие такого масштаба сотрудника Чикагского бюро.
- Я не приглашаю вас присоединиться к многотысячному корпусу журналистов всего мира, которые будут добиваться аккредитации, как только об этом будет сделано официальное сообщение. Я приглашаю вас в качестве члена моей делегации, вы будете находиться за одним столом со мной. Это привилегия, которой не будет удостоен больше ни один из представителей средств массовой информации.
- В "Глобал уикли" существует правило, согласно которому никто из его сотрудников не имеет права пользоваться чьей-либо протекцией, которая может...
- Бак, Бак, - прервал его Карпатиу, - извините меня за то, что я вас перебиваю, но я буду чрезвычайно изумлен, если вы проработаете в "Умклы" больше недели. Очень удивлен.
Бак поднял брови и скептически посмотрел на Карпатиу.
- Может быть, вы знаете что-нибудь, чего не знаю я?
И как только эти слова сорвались с его уст, Бак понял, что нечаянно он задал самый главный вопрос этой встречи.
Карпатиу рассмеялся.
- Нет-нет, ни о каких планах вашего увольнения из журнала я не слышал. Думаю, вы уже достаточно пострадали за то, что один раз не выполнили порученное. И хотя вы однажды уже отклонили мое предложение, я глубоко убежден, что сейчас мне предоставляется возможность заставить вас изменить свое мнение.
"И не рассчитывай на это", - подумал Бак про себя. Но вслух он сказал:
- Я вас внимательно слушаю.
ГЛАВА 6
- Прежде чем я перейду к сути дела, - сказал Карпатиу, отклоняясь от начатой темы (черта, которая всегда чуть ли не до исступления раздражала Бака), - позвольте мне вернуться к некоторым прошлым событиям. Вы помните, как однажды я пообещал вам решить некоторые проблемы, которые в тот момент остро стояли перед вами?
Помнил ли об этом Бак? Вплоть до дня кровавой развязки это было самым болезненным моментом в отношении Бака к Карпатиу. Товарищ Бака по колледжу, валлиец, обсуждавший с ним проблемы мировой экономики и регулярно снабжавший его ценной информацией, был убит, когда узнал слишком многое о всемирной банковской системе, в которой участвовал его непосредственный начальник, президент Лондонской фондовой биржи Джошуа Тодд-Котран.
Бак вылетел в Лондон, чтобы вместе со своим другом из Скотланд-Ярда расследовать это убийство. Во время их встречи агент Скотланд-Ярда погиб от взрыва бомбы, подложенный в его автомобиль, а сам Бак чудом уцелел. Камерон разгадал, что официальная версия о самоубийстве его валлийского друга была сфабрикована для того, чтобы скрыть произошедшее на самом деле убийство. Самому Баку пришлось скрываться из Англии по подложным документам. Когда Камерону удалось добраться до Нью-Йорка, не кто иной как Карпатиу поообещал ему, что если Тодд-Котран действительно замешан в этой истории, сам Карпатиу накажет его. Вскоре Тодд-Котран был убит рукой Карпатиу на глазах у Бака. Память об этом событии, по-видимому, сохранилась только у него.
- Помню, - ответил Бак без всякого выражения, самым сдержанным тоном.
- Тогда я объявил, что не потерплю неискренности и интриганства у сотрудников моей администрации в ООН. Положение, в котором оказался Тодд-Котран, заставило его самого сделать должный вывод, не дожидаясь пока его передадут в руки правосудия, так ведь получилось?
"Сам Тодд-Котран сделал должный вывод", - повторил про себя Бак, но ничего не сказал вслух.
- Вы верите в судьбу, мистер Уильяме?
- Нет!
- Вы верите в то, что удача приходит только к тем, кто делает все так, как надлежит делать?
- Нет!
- А я верю. И верил в это всегда. Иногда бывает, что некоторое время может везти бездарности или даже преступнику. Но обычно чем лучше человек делает свою работу, тем большего он добивается. Вы понимаете меня?
- Нет!
- Я постараюсь сказать об этом проще. Вот вы оказываетесь в страшной опасности. Вокруг вас погибают люди. Я обещал, что помогу вам, но сам я лично не сделал ничего. Честно признаюсь, что когда я столь категорично сказал, что спасу вас из вашего трудного положения, я совершенно не представлял, каким образом я сумею это сделать. Я не религиозен, но в этом случае могу сказать, что мне содействовала благая карма. Вы согласны с этим?
- Сэр, честно говоря, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
- Вы удивляетесь, почему я вас так люблю? Карпатиу улыбнулся широкой улыбкой.
- Вы - тот, человек, который мне нужен! И у вас, и у меня были свои трудности. Вы попали в чей-то черный список. Два человека, которым я доверял, оказались замешанными в очень серьезных преступлениях. Мой старый друг Стонагал, совершив самоубийство и непроизвольно застрелив при этом Тодд-Котрана, тем самым разрешил наши проблемы - вашу и мою. Это и есть благая карма, если я правильно понимаю моих восточных друзей.
- Таким образом, когда вы говорите о своей печали по поводу смерти ваших друзей, на самом деле вы радуетесь, что оба они мертвы.
Карпатиу откинулся назад, задумавшись.
- Действительно, с одной стороны, я рад этому, но, с другой стороны, эта утрата для меня - большое горе. Это были мои старые друзья, какое-то время они были надежными советниками, можно даже сказать - наставниками. Но когда они сбились с истинного пути, мне следовало что-то предпринять. Я бы сделал что-нибудь, конечно, не позволяя себе непростительных поступков. Но сам Джонатан сделал это за меня.
- Подумать только! - откликнулся Бак. Глаза Карпатиу в это время как бы сверлили его Душу.
- Я не устаю удивляться тому, - продолжил Карпатиу, - как быстро все меняется.
- С этим я не могу спорить.
- Еще месяц тому я был членом сената Румынии. Еще мгновение - и я президент страны, а спустя какой-нибудь час я уже генеральный секретарь ООН.
Бак улыбнулся гиперболическому образу Карпатиу, но его восхождение к власти действительно было почти таким стремительным. Однако улыбка Бака исчезла, когда Карпатиу добавил:
- Этого в буквальном смысле вполне достаточно для того, чтобы атеист поверил в Бога.
- Вы связывали это с вашей благой кармой, - заметил Бак.
- По правде говоря, - откликнулся Карпатиу, - это даже принижает меня самого. Во многих отношениях дело представляется так, будто это было предначертано мне судьбой. Но я ни о чем таком не мечтал, не помышлял, не говоря уже о том, чтобы строить подобные планы. После того как я стал членом сената Румынии, я не стремился ни к каким другим постам, все каким-то образом приходило ко мне само собой. Я не могу вести себя иначе, как только отдавая делу всего себя, и надеюсь, что буду всегда поступать достойно, в соответствии с тем доверием, которое мне было оказано
