Роберт Хайнлайн - Человек, который продал Луну
– Дороговато обойдется…
– Именно. Однако не беспокойтесь, у нас еще есть десятка два всяких штучек для поддержания притока денег, пока не встанем на коммерческую основу. Потом будем еще акции продавать. Уже теперь мы продадим на тысячу там, где раньше продавали на десятку!
– И ты думаешь, нам удастся продержаться, пока все предприятие в целом не станет рентабельным?! Делос, оно не станет в целом рентабельным, пока у нас не будет кораблей, летающих от Земли к Луне без убытка, то есть, пока не будет покупателей с наличными. А что можно вывозить с Луны? И – кто согласится платить за это?
– Дэн, неужели ты думаешь, что с Луны нечего вывозить? Если так, что ты вообще здесь делаешь?
– Я верю тебе, Делос, стало быть, верю и в Луну. Но каковы наши ближайшие планы? Каков наш бюджет? Чем ты собираешься торговать – только, бога ради, не надо об алмазах: эту хохму я, кажется, раскусил.
Некоторое время Харриман жевал свою сигару.
– Есть очень ценный товар, который мы начнем вывозить сразу же.
– Какой?
– Знания.
Энтенса фыркнул. Стронг задумался. Диксон согласно кивнул:
– Вот это я понимаю. Знание для человека, знающего, как им распорядиться, всегда чего-нибудь стоит. И, я согласен. Луна имеет неисчерпаемый запас новых знаний. Похоже, мы сможем окупить следующий полет. Каков твой бюджет и смета?
Харриман не отвечал. Стронг внимательно вглядывался в его лицо. Ему-то каменное выражение лица Харримана говорило больше, чем строки, напечатанные крупным шрифтом. Кажется, его компаньон загнан в угол. Стронг нервничал в ожидании, однако в любую минуту готов был подыграть Харриману. Диксон продолжал:
– Судя по тому, как ты, Делос, все это расписываешь, денег на следующий шаг у тебя нет, и где их взять, ты не знаешь. Я верю в тебя, и еще на старте говорил, что не люблю, когда новые предприятия погибают от анемии. Я готов купить пятый пай.
Харриман пристально посмотрел ему в глаза.
– Слушай, – резко сказал он, – тебе ведь сейчас принадлежит пай Джека, так?
– Я бы не сказал.
– Ты им голосуешь, это и ежу понятно!
– Неправда, – встрял Энтенса. – Я независим. Я…
– Джек, ты проклятый лгун, – спокойно сказал Харриман. – Дэн, сейчас за тобой пятьдесят процентов. При настоящих правилах я имею право на разрешение безвыходных положений, что дает мне контроль, пока Джордж за меня. Если мы продадим тебе еще один пай, ты будешь голосовать тремя пятыми, и тогда ты – босс. Ты этого хочешь?
– Делос, я уже сказал, что верю тебе…
– Но будешь чувствовать себя куда лучше с плеткой в руке. Так вот: на это я не пойду. Скорее, соглашусь, чтобы космические полеты – настоящие полеты, по установленным маршрутам – задержались еще на двадцать лет, чем выпущу из рук контроль. Я скорее соглашусь, чтобы все мы обанкротились и жили лишь былой славой, чем выпущу из рук этот контроль. Придумай что-нибудь другое.
Диксон ничего не ответил. Харриман встал, прошелся по кабинету и остановился перед Диксоном.
– Дэн, если б ты действительно понимал, для чего все это делается, я бы дал тебе контроль. Но ты же не понимаешь. Тебе кажется, что это еще один путь к деньгам и власти. Я ничего не имею против, если вы, стервятники, на этом разбогатеете. Но контроль – мой! Я хочу развивать предприятие, а не выдаивать его досуха. Человечество устремляется к звездам, и эта авантюра поставит перед ним такие задачи, в сравнении с которыми ядерная энергия – детские шалости. Если предприятие не поддерживать с надлежащей бережностью, оно рухнет. Ты разрушишь его, Дэн! Если только я позволю тебе иметь решающий голос. Ты же не понимаешь…
Харриман перевел дух и продолжил:
– Взять хоть безопасность. Ты знаешь, почему я уступил этот полет Лекруа? Думаешь, я струсил? Черта с два! Я хотел, чтобы корабль благополучно возвратился на Землю! Чтобы космические путешествия не получили вдобавок еще одно препятствие! Ты понимаешь, для чего нам монополия – по крайней мере, на ближайшие несколько лет? Потому что теперь всякий там «Черт-знает-кто и Сыновья» захочет построить лунный корабль, ведь уже известно, что это вполне возможно! Вспомни первые перелеты через океан! Стоило Линдбергу его перелететь, всякий, кто мог достать самую захудалую этажерку, пожелал отправиться в подобный беспосадочный полет. Некоторые даже детей с собой брали! И большей частью садились в лужу, в буквальном смысле! Вот, пожалуйста, самолеты стали считаться опасными. А вскоре авиалинии при высокой конкуренции принялись гоняться за быстрыми заработками. И в результате не было ни одного газетного номера без статьи об авиакатастрофе! С космическими путешествиями такого быть не должно! Я не допущу этого! Космолеты слишком велики и дороги; если и они заработают дурную репутацию, мы можем отправляться в богадельню. Так что – командовать буду я.
Он замолчал. Подождав немного, Диксон сказал:
– Я сказал, что верю в тебя, Делос. Сколько тебе нужно?
– А на каких условиях?
– Твой вексель.
– Мой… Ты сказал «мой вексель»?
– Конечно, я бы хотел гарантий.
Харриман выругался.
– Я знал, что тут какой-то подвох. Дэн, ты отлично понимаешь: все, что у меня было, вложено в это дело.
– Ну у тебя есть страховки. У тебя много страховок, я знаю.
– Верно. Но все они оформлены на жену.
– Кажется, ты говорил что-то подобное Джеку Энтенсе, – задумчиво протянул Диксон. – Стало быть, насколько я знаю твои манеры в отношении налогов, у тебя имеется хотя бы один трест с неизменным уставом, или выплаченная ежегодная рента, или еще что-нибудь, чтобы миссис Харриман в любом случае не попала в дом престарелых.
Харриман крепко задумался.
– А когда будет востребован вексель?
– В далеком светлом будущем. Конечно, хотелось бы пунктик о небанкротстве.
– Зачем? Юридически он незаконен.
– Зато законен для тебя, верно?
– Хм-м-м… Ладно, черт с тобой.
– Тогда волоки свои полисы на свет божий – посмотрим, на сколько можно выписать вексель.
Бросив взгляд на Диксона, Харриман резко повернулся и прошел к своему сейфу. Вернулся он с целой грудой толстых папок. Они сложили стоимости полисов – сумма по тем временам вышла просто поразительная. Диксон заглянул в вынутую из кармана шпаргалку:
– Кажется, пропустили один, и довольно крупный. Вероятно, «Североатлантического взаимного».
Харриман бросил на него злобный взгляд:
– Кажется, пора гнать с работы всех моих служащих.
– Не стоит, – мягко сказал Диксон, – информация у меня не из вашего лагеря.
Харриман опять полез в сейф, вынул полис и добавил его к куче других.
– А мои не желаешь? – спросил у Диксона Стронг.
– Нет, – ответил Диксон, – в этом необходимости нет. – Он принялся запихивать полисы в карман. – Я их сохраню и позабочусь о выплатах. И, конечно же, это дело фактурирую. Можешь послать вексель и формы изменения бенефициария в мою контору. Вот твоя тратта.
