Павел Шумил - Переведи меня через майдан
— Ты не понял, — сердито бросила Веда. — Она мне нужна.
Развернулась и ушла, захлопнув ногой дверь.
Только через минуту до меня дошло, что рядом с ней не было Кента. А это значит…
— Не уходи далеко, — зачем-то бросил я Зверьку и побежал разыскивать Веду. Нашел ее в мастерских. С Кента был снят верний кожух. Веда ногами и голосом управляла ремонтными манипуляторами.
— Низ, низ, низ, пра, пра, низ, пра. Захват! — сыпались пулеметные очереди команд. — Второй манипулятор! Лев, низ, низ, лев, лев, низ, захват!
Она была так сосредоточена, что даже не заметила, как я вошел. По щекам пролегли две мокрые дорожки.
— Сломался?
— Не мешай.
— Помочь?
— Нет. Я не хочу неприятностей.
— Очень смешно. Что у нас с больным? — бодрым голосом произнес я, склоняясь над раскрытым механизмом.
— Не подходи! Не прикасайся! Кент мой! — взвизгнула Веда. Но я ее уже не слушал. Запустив руки в механику, извлекал обломки лопнувшей тяги.
— Не смей! Не трогай, гад! Отойди! Не трогай! — Веда попыталась оттеснить меня корпусом.
— Запасной есть? — спросил я, показывая ей оборванный стерженек с муфтой на конце. Веда со всей силы толкнула меня пяткой в живот. От неожиданности я сел на пол, пребольно стукнувшись копчиком. И получил удар пяткой в челюсть. От третьего удара сумел уклониться. Веда нападала молча, яростно и сосредоточенно.
Следующий удар я перехватил, рванул ее ногу в сторону и мутантка, потеряв равновесие, рухнула на меня. Мгновенно перекатившись, я оказался сверху, прижал ее к холодным плитам пола. Под руку попала упругая, горячая грудь…
Дальнейшее произошло на автопилоте. Отчаянно извивающееся подо мной тело. Мои руки мнут ее груди. Плотно сжатые губы, не желающие отвечать моим губам. Хриплое дыхание, боль, ужас и недоумение в ее глазах… В следующую секунду ее губы раскрылись, ответили мне жадным, хищным поцелуем. Яростная борьба ног и двойной крик — победителя и жертвы. Долгие и сильные толчки моего тела, словно я хотел вбить ее в холодные металлические листы пола.
Потом мы лежали рядом на холодных плитах пола. Я ощупывал языком искусанные губы смотрел в серый потолок, презирал себя и не мог понять, как дошел до такого скотства. И что буду делать, если Веда родит мне сына без рук.
— Это не любовь, — сказал я.
— Уходи, — сказала Веда. — Здесь ты взял все, что хотел.
Я поднялся, помог встать ей и погнал ее в душ. Вымыл себя и ее. Смыл машинное масло отпечатков моих ладоней с ее щек и ребер, девственную кровь с бедер. Пока мыл, опять захотел ее тела.
Чего уж теперь? — подумал я и опять взял ее. Взял стоя, яростно и жестоко, зажав в углу душевой кабинки.
Потом я растер ее полотенцем. По ее требованию распечатал упаковку каких-то таблеток и дал ей четыре штуки. А затем вернулся в мастерскую. Веда тащилась за мной, ругала и требовала, чтоб я не прикасался к Кенту. Я пообещал посадить ее на цепь, если будет мешать и разобрал Кента по винтику. Веда забилась в угол и тихо всхлипывала, неотрывно наблюдая за мной.
Это была настоящая работа. Та, которую проклинал в космосе, и по которой так соскучились руки. Серьезных поломок не было, но механизмы изношены до предела. Все полости забиты грязью. Смазка давно загустела или смешалась с пылью. Узел за узлом я отмывал детали в керосине, изучал степень износа, рылся в стеллажах в поисках запчастей, смазывал, собирал, проверял. Так шли долгие часы. И вдруг оказалось, что все! Последний манипулятор собран и отлажен, осталось вернуть все агрегаты в корпус. Это заняло не больше двух часов. И только тут навалилась усталость.
— Вот и все, приятель, — объяснил я Кенту, прогнав базовый набор тестов. — А уж внешним видом займемся в другой раз.
Взглянул на часы. Ремонт занял тридцать пять часов. Бросил взгляд в угол, где угольками горели глаза Веды и, пошатываясь, побрел разыскивать спальню.
Утром в постели рядом со мной оказалась Веда. Похоже, это становится традицией — ложиться одному, а просыпться в компании.
— «Что ты здесь делаешь»? — спросил я мысленно.
— Любой труд должен быть оплачен, — вслух ответила она. — Ты починил Кента. Я тоже не люблю жить в долг.
— «Шлюха», — подумал я.
— Кобель, — парировала она.
В телепатии есть свои плюсы. Наше соитие было яростным и очень удачным. Веда чувствовала меня и не допустила ни одной неверной ноты.
— Образцовая шлюха. Третий раз в жизни — тебе, должно быть, было больно.
— А тебе? — усмехнулась она. Я слизнул с губы капельку крови.
— Крокодил кусачий. Идем в душ, вампирша.
… сухая, горькая пыль с электронных ТЭЗ-ов. Простая смазка, силиконовая смазка, сухая графитовая смазка. Замена изношенных деталей. Герметизирующая мастика, изолирующая мастика, токопроводящая антистатическая мастика. Окаменевшие пакеты шумоподавляющей мастики, сорваные шлицы винтов, сорваная резьба, срезанные шпонки. Ржавчина и кристаллы соли… Слишком влажный морской воздух.
Я методично привожу технохутор в порядок. Работа позволяет забыться. Не думать о всех тех гадостях, что натворил здесь. Не вспоминать свою пятнистую, обгорелую рожу.
Вахта. Проклятая и благословенная.
Все как на корабле. Только сутки на два часа длиннее. Только в жаркие ночи со мной Веда, а не Звездочка. Только вместо любви — схватки, в которых мы выплескиваем все, что накопилось за годы одиночества. А утром расходимся как чужие. Какое-то извращенное родство душ.
— Не беспокойся за Зверька, — говорит Веда. — Глупышка делает успехи. Выучила уже семнадцать слов. Если постоянно заниматься, выучит сотни полторы. Может, две.
По молчаливому согласию я отдал Зверька Веде. Я видел, как она занимается с голышкой. Терпеливо и упорно. Каждый день по несколько часов. И — семнадцать слов. Обучать нужно детей. Взрослый мозг потерял гибкость. Несерьезно…
— Несерьезно, — повторяю я вслух.
— О чем думаешь?
Хороший вопрос. Особенно — от телепата. Представляю портрет Шекспира. В рамке, и с датами на медной табличке. Веда фыркает.
— Самомнение у тебя. Выдумал — один против мира… Не-ет — один во всем мире! Одинокий ты мой!
— Разве нет?
— У тебя будет ребенок, — неожиданно сообщает Веда.
— О, черт!
— Мать — не я. Зверек. Геном плода абсолютно чистый. Не беспокойся, я присмотрю за малышом. За Зверька тоже не беспокойся. Все идет нормально. Когда заговорит малыш, мать потянется за ним и освоит еще одну-две сотни слов.
Этот мир засасывает меня как болото. Доверить воспитание сына надменной, циничной Веде? Заняться этим самому? Нужно мне это? Осеменитель, блин!
