Герберт Уэллс - Человек-невидимка. Роман и рассказы.
Невидимая рука схватила Кемпа за локоть. Кемп ударил по ней.
— Кемп!—крикнул Голос.—Кемп, успокойтесь!..— И рука Невидимки еще крепче сжала его локоть.
Бешеное желание высвободиться овладело Кемпом. Перевязанная рука вцепилась ему в плечо, и вдруг Кемп был сшиблен с ног и брошен навзничь на кровать. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но в ту же секунду край простыни очутился у него между зубами. Невидимка держал его крепко, но руки у Кемпа были свободны, и он неистово колотил ими куда попало.
— Будьте благоразумны,— сказал Невидимка, который, несмотря на сыпавшиеся на него удары, крепко держал Кемпа.— Ради бога, не выводите меня из терпения. Лежите смирно, болван вы этакий! — проревел Невидимка в самое ухо Кемпа.
Еще с минуту Кемп продолжал барахтаться, потом затих.
— Если вы крикнете, я размозжу вам голову,— сказал Невидимка, вынимая простыню изо рта Кемпа.— Я Невидимка. Это не выдумка и не фокус. Я действительно Невидимка. И мне нужна ваша помощь. Я не причиню вам никакого вреда, если вы не будете вести себя, как обалделый мужлан. Неужели вы меня не помните, Кемп? Я Гриффин, мы же вместе учились в университете.
— Дайте мне встать,— сказал Кемп.— Я никуда не убегу. И дайте мне минуту посидеть спокойно.
Он сел на кровати и пощупал затылок.
— Я Гриффин, учился в университете вместе с вами. Я сделал себя невидимым. Я самый обыкновенный человек, которого вы знали, но только невидимый.
— Гриффин? — переспросил Кемп.
— Да, Гриффин,— ответил голос.— В университете я был на курс моложе вас, белокурый, почти альбинос, шести футов росту и широкоплечий, с розовым лицом и красными глазами. Получил награду за работу по химии.
— Ничего не понимаю,— сказал Кемп,— в голове у меня совсем помутилось. При чем тут Гриффин?
— Гриффин — это я.
Кемп задумался.
— Это ужасно! — сказал он.— Но какая чертовщина может сделать человека невидимым?
— Никакой чертовщины. Это вполне логичный и довольно несложный процесс...
— Это ужасно! — сказал Кемп.— Каким образом?
— Да, ужасно. Но я ранен, мне больно, и я устал. О господи, Кемп, будьте мужчиной. Отнеситесь к этому спокойно. Дайте мне поесть и напиться, а пока что я присяду.
Кемп глядел на повязку, двигавшуюся по комнате; затем он увидел, как плетеное кресло протащилось по полу и остановилось возле кровати. Оно затрещало, и сиденье опустилось на четверть дюйма. Кемп протер глаза и снова пощупал затылок.
— Это почище всяких привидений,— сказал он и глупо рассмеялся.
— Вот так-то лучше. Слава богу, вы становитесь благоразумным.
— Или глупею,— сказал Кемп и снова протер глаза.
— Дайте мне виски. Я еле дышу.
— Этого я бы не сказал. Где вы? Если я встану, то не наткнусь на вас?.. Ага, вы тут. Ладно. Виски?.. Пожалуйста. Куда же мне подать его вам?
Кресло затрещало, и Кемп почувствовал, что стакан берут у него из рук. Он выпустил его не без усилия, невольно опасаясь, что стакан разобьется. Стакан повис в воздухе, дюймах в двадцати над креслом. Кемп глядел на стакан в полном недоумении.
— Это... Ну конечно, это гипноз... Вы, должно быть, внушили мне, что вы невидимы.
— Чушь! — сказал Голос.
— Но ведь это безумие!
— Выслушайте меня.
— Только сегодня я привел неоспоримые доказательства,— начал Кемп,— что невидимость...
— Плюньте на все доказательства,— прервал его Голос.— Я умираю с голоду, и для человека совершенно раздетого здесь довольно прохладно.
— Он чувствует голод! — сказал Кемп.
Стакан виски опрокинулся.
— Да,— сказал Невидимка, со стуком отставляя стакан.— Нет ли у вас халата?
Кемп пробормотал что-то вполголоса и, подойдя к платяному шкафу, вынул оттуда темно-красный халат.
— Подойдет? — спросил он.
Халат взяли у него из рук. С минуту он висел неподвижно в воздухе, затем как-то странно заколыхался, вытянулся во всю длину и, застегнувшись на все пуговицы, опустился в кресло.
— Хорошо бы кальсоны, носки и туфли,— отрывисто произнес Невидимка.— И поесть.
— Все что угодно. Но со мной в жизни не случалось ничего более нелепого!
Кемп достал из комода вещи, которые просил Невидимка, и спустился в кладовку. Он вернулся с холодными котлетами и хлебом и, пододвинув небольшой столик, расставил все это перед гостем.
— Обойдусь и без ножа,— сказал Невидимка, и котлета повисла в воздухе; послышалось чавканье.— Я всегда предпочитал сперва одеться, а потом уже есть,— сказал Невидимка с набитым ртом, жадно глотая хлеб с котлетой.— Странная прихоть!
— Рука, по-видимому, действует? — сказал Кемп.
— Будьте спокойны,— сказал Невидимка.
— И все-таки как это странно!..
— Вот именно. Но самое странное то, что я попал именно к вам, когда мне понадобилась перевязка. Это моя первая удача! Впрочем, я все равно решил переночевать в этом доме. Вам не отвертеться! Страшно неудобно, что кровь мою видно, правда? Целая лужа натекла. Должно быть, она становится видимой по мере свертывания. Мне удалось изменить лишь живую ткань, я невидим, только пока жив... Уж три часа, как я здесь.
— Но как вы это сделали? — начал Кемп раздраженно.— Черт знает что! Вся эта история от начала до конца — сплошная нелепость.
— Напрасно вы так думаете,— сказал Невидимка.— Все это совершенно разумно.
Он протянул руку и взял бутылку с виски. Кемп с изумлением глядел на халат, поглощавший виски.
Свет свечи, проходя сквозь дырку на правом плече халата, образовал светлый треугольник.
— Что это были за выстрелы? — спросил Кемп.— Отчего началась пальба?
— Там был один дурак, мой случайный компаньон, черт бы его побрал, который хотел украсть мои деньги. И украл-таки.
— Тоже невидимка?
— Нет.
— Ну, а дальше что?
— Нельзя ли мне еще чего-нибудь поесть, а? Потом я все расскажу по порядку. Я голоден, и рука болит, а вы хотите, чтобы я вам рассказывал!
Кемп встал.
— Значит, это не вы стреляли? — спросил он.
— Нет,— ответил гость.— Стрелял наобум какой-то идиот, которого я прежде никогда и в глаза не видел. Они перепугались. Меня все пугаются. Черт бы их побрал! Но вот что, Кемп, я есть хочу.
— Пойду поищу, нет ли внизу еще чего-нибудь съестного,— сказал Кемп.— Боюсь, что найдется не много.
Покончив с едой — а поел он основательно,— Невидимка попросил сигару. Он жадно откусил кончик, прежде чем Кемп успел разыскать нож, и выругался, когда снаружи отстал листок табака. Странно было видеть, как он курил: рот, горло, зев и ноздри проступали, словно слепок, сделанный из клубящегося дыма.
