Гарри Гаррисон - Возвращение к звездам
Президент растаял под аккомпанемент заблаговременно записанных аплодисментов, и на его месте возник бело-синий флаг Земли, трепещущий на ветру. С энтузиазмом заиграл духовой оркестр. Бен-Хаим повернул выключатель.
– Я не понял, – сказал Ян.
– Я понял, и даже очень хорошо, – ответил Бен-Хаим. – Вы забыли, что весь мир, собственно, и не знает о нашем существовании. Они будут только счастливы, если эти страны будут оккупированы ради того, чтобы не опустели их желудки. Наши Земли преимущественно заселены фермерами, кооперативно сбывающими свои продукты. Но мы – единственные, кто помогает им проводить ирригацию и удобрять земли, чтобы получать в пустыне урожаи, и мы обеспечиваем им сбыт. И наша страна осуществляла все грузоперевозки по воздуху. До сегодняшнего дня. Видите теперь, что они с нами делают? Нам дали пинка, чтобы мы сидели у себя и не высовывались. Последуют и другие дискриминационные меры. Все это – дело рук Сергуда-Смита. Никого другого не побеспокоил бы, особенно в такое бурное время, забытый уголок Земли, в котором мы находимся. И поглядите, какой он прекрасный историк оказался. Зачем, спрашивается, нужна эта издевательская терминология двадцатого столетия, эти антисемитские ярлыки, уходящие корнями в средневековую Европу? Спекулянты, дельцы наживаются на чужом горе. Сообщение совершенно ясное.
Ян кивнул.
– Подталкивает вас под руку. Если вы сделаете, как он предлагает, страна не пострадает.
– В любом случае мы пострадаем. Мы проиграем – или мы проиграем. Пока сильные мира сего не обращали на нас внимания, мы были в целости и сохранности. Наше крошечное равновесие на страхе, несколько наших атомных бомб в обмен на их мириады атомных бомб – благодаря этому нас просто предпочитали не замечать. Пока мы поддерживали мир на Ближнем Востоке, зная свое место, и следили, чтобы они регулярно получали свежие апельсины и авокадо в зимнее время, мы их не беспокоили. Сейчас Сергуд-Смит сжимает клешню, и война дает ему в этом идеальное оправдание. Войска будут медленно, шаг за шагом, подбираться к нашим границам. Нам их не остановить. Они оккупируют все наши внешние военные базы. Когда это будет сделано, они сбросят бомбы или ворвутся на танках. Это безразлично. Мы проигрываем в любом случае.
– И Сергуд-Смит это сделает, – сказал гневно Ян. – Не из мести за то, что вы ему не помогаете – это было бы проявлением чувств, а к персоне чувственной всегда можно воззвать, а, может быть, и заставить переменить решение. Нет, Сергуд-Смит сделает это даже в том случае, если все его планы потерпят неудачу. То, что он начинает, он заканчивает. Он хочет, чтобы вы в этом не сомневались.
– Вы знаете его очень хорошо, – сказал Бен-Хаим, глядя Яну в лицо. – Я теперь понимаю, почему он послал вас в качестве эмиссара. Ведь не было необходимости лично вам передавать послание. Но он хотел, чтобы мы ни на секунду не усомнились в его решимости, чтобы мы знали, что он за человек. Выходит – вы адвокат дьявола. Помоги вам боже, нравится вам это, или нет. Вновь мы сталкиваемся с отцом лжи. Лучше не дадим нашим раввинам вцепиться в эту теорию, иначе они немедленно убедят нас в ее истинности.
– Что будем делать? – спросила Двора, и голос ее был пуст и потерян.
– Необходимо убедить Кнессет, что единственный наш шанс – следовать линии, предложенной Сергудом-Смитом. Я отправлю сообщение по радио, что мы готовы сотрудничать, – согласится Кнессет к этому времени или нет, неважно. Рано или поздно, они к этому придут. Тут нет альтернативы. А затем произойдет вторая Диаспора.
– Что? О чем вы?
– Диаспора имела место тысячи лет назад, когда евреев изгнали из земли Израильской. На сей раз мы выйдем сами и добровольно. Если атака на мохавскую базу не удастся, возмездие будет мгновенным и атомным. Вся наша маленькая страна превратится в радиоактивную точку. Следовательно, мы должны разработать план уменьшения смертности, если это возможно. Потребуются добровольцы, которые останутся, чтобы обеспечить заслон и прикрыть наше отступление. Все остальные тихо уйдут, просочатся в соседние страны, где у нас есть добрые друзья, арабы. Надеемся, что если налет будет удачным, все смогут вернуться по домам. Если нет – ну что ж, мы уже уносили в чужие земли нашу религию и культуру. Мы выживем.
Двора кивнула с мрачным согласием, и Ян впервые узнал, что этот народ прошел сквозь тысячелетия и познал жесточайшие преследования. Он понял, что в будущем они окажутся в точности таковы, какими были в прошлом.
Бен-Хаим содрогнулся, как от порыва холодного ветра. Он вынул из рта остывшую трубку и уставился на нее, словно впервые заметил ее присутствие. Аккуратно положив ее на стол, он поднялся и медленно вышел из комнаты. Впервые его походка выглядела походкой старика. Двора смотрела, как он уходит, потом повернулась к Яну и крепко прижалась к нему, лицом к груди, словно искала убежища от темного будущего, надвигающегося на них с неумолимой быстротой.
– Как знать, чем все это закончится, – сказала она, и голос ее был очень тих, что он едва расслышал ее.
– Миром для всего человечества. Ты сама это сказала. Война, которая положит конец все войнам. Я был в этой борьбе с самого начала. А теперь – не знаю, хорошо это, или нет, но похоже, что твой народ тоже вступил в нее. Я могу лишь надеяться, что знаю, о чем думает Сергуд-Смит. Или эта попытка принесет нам гибель, или она принесет окончательный мир.
День близился к завершению, и уже почти наступили сумерки, когда прибыл вертолет, упавший с неба с ревом двигателей и лопастей. Ян и Двора находились в саду; за Яном явился посыльный.
– Взгляните, – сказал Бен-Хаим, указывая на лежащий на полу запечатанный портфель. – Вам специальная депеша от представительства Объединенных Наций в Тель-Авиве. Ее доставили в наш предположительно тайный офис по соседству, который следил за их связными. Способ передачи депеши указывает на того, кто ее послал. На самом деле это сообщение для меня – дескать, им известно о нашей организации больше, чем мы представляем. И для вас – откройте и посмотрите.
– Портфель еще не раскрывался.
– Заперт наглухо. Комбинаторный замок. Можем ли мы надеяться, что вам и на этот раз известен правильный номер? Не нужно ли отправить Двору в сад? Наш приятель – человек слишком больших масштабов, чтобы взрывать старика. Можно?
Не дожидаясь ответа, Бен-Хаим нагнулся и быстро прикоснулся к кнопкам. Замок щелкнул и открылся. Ян поднял портфель и поставил его на стол.
Внутри была черная форма, черные сапоги и черная матерчатая фуражка с эмблемой в виде лучистой звезды. На мундире лежал прозрачный пластиковый конверт. В нем находилось удостоверение на имя Джона Холлидея, и толстый технический учебник с компьютерным диском под обложкой. В учебник была вложена кривая записка. Она была адресована Яну. Он взял ее и прочитал вслух:
![Гарри Гаррисон - Возвращение [= Возвращение к звёздам; Звёзды; К звёздам]](/uploads/posts/books/55669/55669.jpg)
