Борис Фрадкин - Дорога к звездам
Но склон оказался ровным и укатанным, скорость была не так уж велика. Еще прежде чем достигнуть самого опасного места — склона-перехода с крутизны на плоскость, — Яша овладел собой настолько, что исчезла предательская слабость в коленях. Теперь он начал испытывать наслаждение скоростью едва ли представляющей интерес для самого посредственного лыжника.
На переходе Яшу слегка встряхнуло, бросило вперед. Он изогнулся в одну сторону, в другую, растопырил руки, приготовился упасть и… устоял!
Из груди его вырвался невольный крик торжества. Для Яши это была первая большая победа на спортивном поприще. Он еще раз скатился со склона и еще раз устоял. В третий раз лыжи его разъехались, он перевернулся и долго не мог подняться на ноги, потому что при падении растерял палки. Но неудача вместо того, чтобы отбить охоту, еще больше распалила Яшу. До самой темноты он катался то с одной горки, то с другой и домой возвратился с обледеневшими волосами, побелевшей от замерзшего пота спиной и в вымокшей одежде. Усталости не ощущалось, а аппетит был отменный.
…Отшумела весна 1939 года, шестнадцатая весна Яши Якимова. Впервые встретил он весну без простудных заболеваний, у него даже исчез насморк, цвет лица стал здоровым, на щеках появился румянец.
Приближались экзамены за седьмой класс. Филипп Андреевич после работы заходил в комнату к сыну, садился рядом и принимался перелистывать его школьные тетради.
— Ну и неразбериха у тебя, Яков, — удивлялся он, — не отметки, а винегрет из отметок: «посредственно»… «отлично»… «плохо»… «хорошо»… Почему «плохо»?
— Не успел все примеры решить, звонок, наверное, раньше дали.
— Опять не успел… Значит, думал о чем-нибудь другом. Ты все мечтательный какой-то. О чем ты мечтаешь?
Яша смущенно пожал плечами.
— А что же ты на заводе будешь делать? Там, брат, не будут ждать, пока ты с небес спустишься. Седьмой кончишь, куда тебя? В техникум? Или десятилетку будешь кончать?
— Не знаю. Я об этом еще не думал.
— А кем ты хочешь стать? — спросил однажды отец.
Яша сдвинул брови и долго смотрел себе в ноги. Этот вопрос всегда заставал его врасплох.
— Не знаю…
— Мы с матерью решили, что тебе надо кончить десятилетку. Потом сможешь пойти в институт, хоть куда. Ну, что скажешь?
— У нас никто в техникум не уходит. И я не хочу с ребятами расставаться.
— Расставаться — что. У каждого своя дорога. Рано или поздно все равно во все стороны рассыплетесь. Страна большая. Ладно. Пока седьмой закончи, да так, чтобы за тебя краснеть не пришлось. Что повторяешь?
— Географию.
— Ага, ясно. Хорошая наука, — Филипп Андреевич посмотрел на карту полушарий, занявшую добрую половину стены. — Видишь, вон Гитлер и Муссолини собираются всю географию по-своему устроить.
— И японцы тоже, — подсказал Яша.
— Ну, с японцами разговор будет короче.
Беседа отца с сыном была прервана появлением Анны Матвеевны, которая позвала их ужинать.
4
Летом началось затяжными дождями. Детскую техническую станцию закрыли на ремонт. Последние дни экзаменов Яша не вставал из-за стола. Повторял он за день не так уж много, но подолгу размышлял над каждой фразой, над каждым рисунком в учебнике.
Русские былины оживали в его воображении. Илья Муромец мчался на печенегов с поднятой палицей, опустошая ряды врагов, оставляя за собой переулочки и улочки… Святослав шел со своими дружинами на Царьград…
География оживала походами Пржевальского на восток, Амундсена к Северному полюсу, раскрывала перед Яшей просторы бурных океанов, недоступные горные хребты, мрачные дебри лесов.
Только теоремы никак не трогали живого воображения мальчика. Они оставались мертвыми и неподвижными формами углов, окружностей, многоугольников.
В общем, экзамены за седьмой класс прошли с недурными для Яши результатами: по математике «посредственно», по химии — тоже, зато по остальным предметам одни «отлично». Разумеется, если уж очень сильно постараться, можно было бы вместо «посов» получить что-нибудь повыше, но только Яша никак не мог себя заставить сделать это. Он отдавал силы только тому, что вызывало в нем искренний интерес.
Ира пришла в школу поздравить комсомольцев с окончанием седьмого класса, а после этого забежала к Якимовым.
— Молодец, молодец, Яшенька! — весело крикнула она. — Хоть и очень хочется тебя за «посы» поругать… Но уж как он по литературе, по географии, по истории отвечал — блестяще! Поздравляю!
Она расцеловала его в обе щеки. Яша смутился, но не выдержал и тоже обнял Иру. Так они стояли — одна посмеиваясь, другой — смущенный от счастья.
— Вот тебе подарок от меня за успехи. — Девушка сунула, ему в руки завернутую в газету очень толстую книгу.
— Что это?
— А ты взгляни.
Яша осторожно развернул газету. Книга называлась «Небесный мир». Она была в роскошном тисненом переплете с золотой хвостатой кометой на темно-голубом звездном небе. Текст был напечатан на плотной глянцевой бумаге, с множеством иллюстраций. Кроме того, в книге имелось много вклеек и среди них цветные фантастические пейзажи Луны, Марса, Венеры…
— Астрономия, — сказал отец, взглянув на книгу. — В десятом классе будет как раз кстати.
Подарок нисколько не обрадовал Яшу, но глаза девушки блестели: наверное, сама она придавала книге большое значение. Поэтому Яша принялся благодарить.
— Ну, хватит обниматься, — сказала Анна Матвеевна, — идемте пить чай. Яша, не мучай ты Иру, дай ты ей отдохнуть.
Оставшись один, Яша запрятал «Небесный мир» в стол, чтобы больше не доставать его. А Иру он любил и без всяких подарков — это может понять только тот, кто во время тяжелой болезни, надолго прикованный к постели, ощущал на себе заботу настоящего друга, всегда видел его рядом с собой.
В первых числах июля в Южноуральске установилась жаркая солнечная погода. Михаил, Борис и Яша часто уходили в лес, на берег реки. Однажды Яша отважился выкупаться. Потом он всю ночь со страхом ожидал, что у него поднимется температура. Но все обошлось благополучно. Тогда он стал купаться каждый день. Борис и Миша учили его плавать. Тело Яши покрылось загаром, окрепло.
В июле закончился ремонт технической станции. Яша уже томился нетерпением. Конечно, он мог бы мастерить что-нибудь и дома, но его тянуло работать вместе с ребятами. Там как-то все выглядело по-серьезному, по-настоящему… Под руками были токарные станки, электропаяльник, слесарный и столярный инструменты. И, главное, — теперь ребятами руководил настоящий инженер-электрик Аркадий Исаевич Гоберман, успевший сразу же найти с ними общий язык.
