Юрий Никитин - На Темной Стороне
Он оглядел притихших десантников. Тарас едва не вытирал слезы. Костя умолк, кивнул Валентину, предлагая тому закончить, но тот выступил ладони, возвращая честь закончить тому, кто так блестяще обрисовать будущее терактов в Москве.
Костя кивнул:
– Как результат: русские «от можа и до можа» чувствуют себя облитыми дерьмом; евреи получают негласную индульгенцию на устройство любых безобразий еще на полгодика. Именно в подобное дерьмо можно вляпаться, если заранее не подумать о символическом оформлении собственных действий. Поэтому обработка общественного мнения должна предшествовать любым силовым акциям, а возможность «перехвата» – заранее нейтрализована. Еще не ясно?
Тарас всхлипывал и вытирал слезы, а Макс сказал сожалеюще:
– Да, скоро потеряем Костю...
– Убьют?
– Или убьют – чересчур умный, или заберут в Генштаб, а там загрызут бездари. Все одно ему хана. Так что в долг давать не стоит. Разве что до получки, да и то риск...
Дверь распахнулась, в светлом проеме возникла темная фигура. Широкая, с угрожающе растопыренными руками:
– Дмитрий Човен!
Дмитрий вскочил:
– Здесь!
– К полковнику, – велел темный человек. Лицо разглядеть не удавалось, но по голосу это был один из старичков. – Немедленно, стажер!
Дмитрий ринулся к выходу, а оставшиеся переглянулись. Стажерами называли только в одном-единственном случае.
Глава 13
Не отрывая глаз от экрана, Ермаков неумело двигал мышью по коврику. Дмитрий усмехнулся от двери, затем увидел, что мышь не просто трехкнопочная, а еще и с какими-то кнопками и рычажками.
– Сержант Човен прибыл! – доложил Дмитрий.
Ермаков повернул голову. Дмитрий ощутил невольную дрожь по всему телу. Глаза полковника, серые как поверхность железа, смотрели холодно и безразлично, но появилось ощущение, что нечто забралось вовнутрь и шарит по кишкам.
– Рвемся в бой, да?.. – спросил Ермаков холодновато. – А что-то умеем?
Дмитрий ответил как можно спокойнее:
– Я воевал и до этого подразделения.
– Спецподразделения, – поправил полковник.
– Я тоже был в спецподразделениях, – усмехнулся Дмитрий. Он чувствовал, что сейчас наглость почему-то уместна.
Полковник оглядел его с головы до ног, словно решал: доверить ли ему судьбу вселенной или же только одной планеты Земли.
– На завтра есть возможность прогуляться по городу.
У Дмитрия вырвалось:
– Я готов.
Полковник поморщился:
– Не воображай невесть что. Так, размяться разве что. Да и пусть на тебя посмотрят твои будущие напарники.
День клонился к вечеру, солнце сползает к горизонту, но воздух накален, как в печи. Старушки по обыкновению на лавочке у подъезда, на детской площадке визжит и гоняет цветной мячик детвора. Старик поливает цветы под балконом, не мог дождаться вечера.
К подъезду подошел, обливаясь потом, грузный почтальон с тяжелой сумкой. Та перекашивала его плечо так, что перекосилось и красное от жары лицо, уже в крупных капельках пота. Неодобрительно покачал головой, обнаружив дверь с домофоном. Попытался нажать чей-то номер, но по ступенькам уже поднимался один из жильцов, сказал благожелательно:
– Не надо, у меня ключ.
– Ой, спасибо...
– Неудобство для вас, – посочувствовал жилец.
– Все правильно, в нашем доме мы тоже поставили...
Пискнуло, дверь дрогнула, объясняя, что магнитный замок уже не держит. Почтальон кивнул жильцу с благодарностью, лицо усталое, а огромная сумка вжимала его в пол, расплющивала. В подъезде он со вздохом, перекосившись, поставил сумку, на пол, что тут же расползлась, бесстыдно выпятив наряду с пачками газет и яркий номер «Плейбоя», запаянный в пленку. Пока он со вздохом вытирал лоб, жилец нажал кнопку лифта, в шахте скрипнуло, а по длинной как гусеница лампе запрыгал вниз огонек.
Почтальон подтащил сумку к крайнему ящику, три ряда шагов на пять, не меньше. Дверца лифта распахнулась, жилец шагнул вовнутрь, пошарил по стене, отыскивая свою кнопку наощупь, темно, дверь мягко закрылась, и лифт медленно пошел наверх.
Почтальон проводил его взглядом, сказал негромко в пустоту:
– Открываю.
Неспешно, искоса поглядывая как огонек движется наверх, а в другой шахте лифт молчит, он вернулся к входной двери, нажал широкую кнопку. Слегка запищало, он приоткрыл дверь.
Из глубины двора к подъезду подкатила неприметная «шестерка». Двое мужчин вышли неспешно, но как-то без лишних движений сразу оказались у двери. Почтальон отступил, пропуская. Писк оборвался, дверь закрылась.
Второй лифт пришел быстро, загрузились, а пока поднимался на седьмой этаж, все трое уже держали в руках черные шапочки, а почтальон сдвинул в сторону газеты, под которыми блеснул металл.
И хотя в таком лифте нет телекамер или подслушивающих устройств, все трое не переговаривались, все распределено заранее.
Двери открылись, трое вышли все так же по-кошачьи неслышно, не делая лишних движений. Скользнули по коридору с двери с нужным номером. Почтальон ухмыльнулся, дверь не просто железная, а просто сейфовая, с мощным набором замков, ни один медвежатник не справится... быстро.
– Но я не медвежатник, – сказал он шепотом. Руки замелькали, а металл, похожий на хирургический, только не блестящий, а матовый, дабы не привлекал внимания блеском, словно прилип к двери.
Двое прислушивались, один нажал нетерпеливо прищелкивать языком, но тут массивная дверь отошла от косяка, впечатление было такое, что неведомый инструмент раздвинул всю дверную коробку.
Почтальон потянул на себя, там вторая дверь, ее выбили толчком, двое вбежали, мгновенно оценивая габариты трехкомнатной квартиры, расстановку мебели, хотя и понятно, что этот профессионализм сейчас ни к чему... Почтальон аккуратно закрыл дверь, пошел следом за двумя, но остановился в коридоре.
В большой комнате слышались выстрелы, визг тормозов, истошные женские крики. Двое подростков сидели перед компом, на экране мелькали фигурки, с неба сыпались фигуры в зеленых масхалатах, а двое подростков неистово щелкали по клавиатуре и дергали мышами. Русские солдаты метались тупыми толпами, игроки самозабвенно палили из автоматов и даже гранатометов, русские истошно орали, их разрывало в кровавые клочья, слышались фразы на ломаном русском «На нас напали!», «Откуда они?», «Мы погибли!»
Дмитрий подошел неслышно, ткнул пальцем в кнопку на колонке. Звуки выстрелов стали громче. Подростки оглянулись, один торопливо отъехал вместе с креслом, колеса бесшумные, такое тянет не меньше, чем на полтыщи баксов, второй смотрел расширенными в ужасе глазами:
