Блейк Крауч - Сосны. Город в Нигде
Он позвонил Терезе из этого места, где сигнал едва вытягивал на одну риску.
Почти не помнит разговор. Ум был занят другим.
Последний раз, когда говорил с женой.
Надеялся, что сказал ей о любви.
Под визг тормозов Итан остановил «Бьюик» с тикающим левым поворотником. Не считая горстки людей на тротуарах, центр города будто вымер, и Главная улица, сколько хватало глаз, была совершенно пуста.
Выехал на дорогу, совершив плавный левый по-ворот, и начал понемногу разгоняться, направляясь на юг.
Миновал паб, отель, кафе.
Через семь кварталов – больницу.
Никаких пригородов.
Строения просто кончились.
Еще газу.
Боже, как же хорошо двигаться, наконец-то вырваться отсюда! С каждым оборотом коленвала с его плеч сваливалось буквально физически ощутимое бремя. Надо было так поступить еще два дня назад.
Вокруг ни малейших признаков жилья, дорога прямолинейной траекторией пролегла через сосновый лес с такими громадными деревьями, что они запросто могли расти здесь испокон веку.
Врывающийся в машину воздух дышит прохладой и благоуханием.
Среди стволов залег туман, местами протягиваясь поперек дороги.
Пробивающийся сквозь него свет фар заметно ослабевал.
Загорелась сигнальная лампочка.
Блин!
Дорога к югу от города взбирается к перевалу на несколько тысяч футов крутым серпантином, и подъем может начаться с минуты на минуту. Он сожжет жалкие остатки бензина до капли. Следовало бы развернуться, доехать до города и слить у кого-нибудь достаточно топлива, чтобы добраться до Лоумена.
Он ударил по тормозам, стараясь вписаться в длинный резкий вираж.
На самом пике поворота туман сгустился в кисель, вспыхнув ослепительной белизной в дальнем свете; Итан сбросил скорость до минимума, ведя машину чуть ли не ползком, не видя никаких ориентиров, кроме блеклой двойной желтой полосы.
Распрямившись, дорога вырвалась из марева, из леса.
Вдали – рекламный щит.
С расстояния в осьмушку мили Итан смог разобрать лишь, что на нем нарисованы четыре фигуры, стоящие, взявшись за руки.
Широкие, белозубые улыбки.
Мальчик в шортах и полосатой рубашке.
Мать и дочь в платьях.
Отец в костюме и фетровой шляпе машет рукой.
Печатными буквами под идеальным улыбающимся семейством:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ, ГДЕ ОБРЕТАЕТСЯ РАЙ
Прибавив газу, Итан пронесся мимо щита по дороге, идущей параллельно частоколу, задев светом фар пастбище и стадо скота.
Огни вдали.
Пастбище осталось позади.
Вскоре он снова ехал среди домов.
Дорога стала шире, двойная желтая разделительная полоса исчезла.
Свернула на Первую авеню.
Он снова в городе.
Вырулив к бордюру, Итан вгляделся сквозь ветровое стекло, стараясь удержать панику в узде. Есть простое объяснение: он прозевал поворот к перевалу. Проскочил мимо в этой полосе густого тумана.
Он развернул машину кругом и снова рванул по дороге, раскочегарившись до шестидесяти к моменту, когда достиг пастбища.
Снова в тумане, среди могучих сосен Итан искал знак, хоть какой-то признак места, где дорога сворачивает к перевалу, но не находил ничего.
На самом крутом участке кривой он съехал на обочину и передвинул рычаг на ПАРКОВКА.
Покинув машину с работающим двигателем, вышел в ночь.
Перешел на другую сторону и зашагал вдоль обочины.
Через сотню футов туман сгустился настолько, что скрыл машину напрочь. Итан по-прежнему слышал ворчанье двигателя на холостых оборотах, но с каждым шагом звук становился глуше.
Он дошел до другой стороны резкого поворота, где дорога снова выпрямилась, устремляясь обратно к городу.
Рокот автомобильного двигателя стих окончательно.
Ни ветерка, кругом лишь высокий безмолвствующий лес.
Туман стлался вокруг, словно неся электрический заряд, но Итан понимал, что гул – лишь какой-то микроскопический шум в нем самом, в его голове, проявляющий себя лишь в полнейшем отсутствии звуков.
Не может этого быть.
Дорога не должна здесь поворачивать.
Она должна нестись сквозь эти сосны навылет еще полмили, а потом начать длинную вереницу петляний по склону горы на юг.
Он осторожно сошел с обочины в лес.
Ступать по хвое – все равно что разгуливать по подушкам.
Воздух сырой и холодный.
Эти деревья… он ни разу не видел таких высоких сосен, и при столь скудном подлеске ходить среди массивных стволов было легко – просторная чаща. Оглянуться не успеешь, как заблудишься.
Он вышел из тумана и теперь, подняв голову, разглядел сквозь кроны деревьев ледяные точки звезд.
Еще пятьдесят ярдов, и Итан остановился. Надо возвращаться. Наверняка есть и другие дороги из города, а он уже начал утрачивать ориентацию. Оглянулся через плечо, полагая, что видит примерный маршрут, которым пришел на это место, но наверняка не скажешь. Все выглядит одинаково.
В лесу перед ним: вопль.
Итан замер совершенно неподвижно.
Только грохот собственного сердца, и ничего более.
Вопль, подобный только человеческому крику страдания или ужаса. Как гиена или банши. Койоты в исступлении. Легендарный клич солдат-южан. Высокий и тонкий. Хрупкий. Жуткий. И на каком-то уровне гудение под поверхностью, словно от зарытых электрических проводов, и смутное осознание, что он слышит его уже не первый раз.
И снова вопль.
Ближе.
Тревога взвихрилась между глаз, впилась под ложечкой: «Покинь это место сейчас же. Не думай об этом. Просто. Убирайся».
А затем Итан бежал среди деревьев, запыхавшись уже через двадцать шагов, обратно в туман и холод.
Налетел на отлогий склон, ринулся вверх, карабкаясь на четвереньках, пока вновь не выскочил на дорогу. Несмотря на холод, он взмок, глаза саднило от соли. Припустил трусцой вдоль двойной разделительной, обратно по дуге поворота, пока не увидел два цилиндра света вдали, пробивающиеся сквозь туман.
Замедлился до шага и поверх натужных шумов собственного тела расслышал рокот холостых оборотов угнанного автомобиля.
Добрался до него, открыл водительскую дверцу. Забрался за руль, поставил ногу на тормоз и взялся за рычаг переключения скоростей, отчаянно спеша убраться отсюда.
Уголком левого глаза засек какое-то движение – тень в боковом зеркале. Глаза метнулись к зеркалу заднего вида над приборной доской, и в красном сиянии стоп-сигналов он увидел то, что прозевал, – патрульный автомобиль, припаркованный в тридцати футах позади его заднего бампера, застланный туманом почти до полной невидимости.
