Триумф Боло - Эванс Линда

На следующий день в школе она сказала, что определилась с выбором профессии, и записалась на такое количество математических и инженерных курсов, какое только допускало расписание.

Через полгода внешние сенсорные решетки Боло были полностью восстановлены. Это оказалось не так трудно, как сначала казалось Калиме. Она обнаружила запас комплектующих и долго готовилась, изучая уцелевшие сенсоры. На восстановление органов чувств Гавэйн реагировал повторением слова «птица» более десятка раз подряд.

Она засмеялась:

— Конечно, ты чувствуешь себя как птица, после двух сотен лет почти полной слепоты. Или... — Она покосилась на мутно-белое зимнее небо. — Может быть, там где-нибудь птица, которую я не вижу?

Боло молчал. Калима усмехнулась:

— Ну, одна задача решена, осталось решить еще миллион. Такими темпами...

— Птица, — повторил Боло.

Она похлопала по его израненному корпусу. Холод брони проникал сквозь рукавицы.

— Мне пора. Как бы меня кто-нибудь здесь не засек. Мать никогда этого не примет. Она позаботится, чтобы тебе поджарили мозги. Вернусь, как только смогу.

Она полезла вниз, перехватывая холодные скользкие скобы. До низа было не близко. Вечерние тени вытягивались от гусениц Боло. С нижнего края корпуса бородой свешивались сосульки. В воронках замерзли лужи. Поверхность их с хрустом трескалась под ногами. Не успела она сделать и пяти шагов, как услышала насмешливый голос из тени развалившейся стены.

— Так вот куда повадилась знаменитая Калима Теннисон...

Она замерла, почувствовав, как лицо обдало сначала жаром, а потом холодом.

Брэдли Долт. Спрятался и следил за ней.

— Что ты здесь делаешь?

— Интересно стало, куда это ты ползаешь. Вот я и пошел следом.

— Ты не имеешь права подсматривать за мной!

— Здесь свободный мир: куда хочу, туда и иду. — Он подступил ближе, наслаждаясь ее бешенством. Лед хрустел под ногами. — Мама, конечно, ничего не знает?

— Не твое дело!

Он ухмыльнулся:

Так и думал. Да ты не бойся, Лима. Я никому не скажу. Если ты мне покажешь Боло. Я тоже хочу внутрь...

Кулаки Калимы сжались.

— Нет! И если ты еще раз сюда заявишься, я скажу, чтобы он тебя пристрелил.

Над их головами раздался скрип металла. Бортовые противопехотные стволы повернулись в сторону испуганно подпрыгнувшего Брэдли. Лицо его посерело, стало похожим на растрескавшийся лед под ногами, глаза выпучились. Резкий порыв ветра хлестнул по стене и воротам.

— Лима, я же ничего, ей-богу, я просто хотел посмотреть... Он живой!

— Если ты проронишь хоть словечко — одно-единственное, малюсенькое... Моя мать — генетик. Я найду десяток способов убить тебя, если ты хоть что-нибудь выдохнешь...

Он кивал, неотрывно глядя на стволы пушек:

— Ни звука, клянусь! Чтоб мне язык проглотить, если вру.

Она немного остыла:

— Ладно... ладно... Не ползай здесь. Боло знает меня, но не знает тебя.

Опять он закивал, не отрывая глаз от оружия:

— Т-ты с ним разговариваешь?

— Да. Он очень сильно поврежден. Он может говорить, но... речевые каналы разрушены. Это называется тотальной афазией. Он нормально соображает, но говорит очень плохо.

— Пусть он что-нибудь скажет.

В ее голосе послышалось презрение:

— Ты не можешь заставить Боло Марк XX модель Б что-то делать. Он выполняет свой долг. Боевая единица шесть-семь-ноль ГВН охраняет колонию. И сейчас тоже.

Рот Брэдли открылся сам собою.

— Да ты что! Шутишь. Он просто стоит... ржавеет.

Она шагнула к нему со сжатыми кулаками:

— Жить надоело? — На холодном ветру было тяжело дышать. — Я только скажу ему, что ты мой враг. Лично я думаю, что без тебя жизнь была бы лучше. Ты свинья, Брэдли Долт.

Она ожидала, что он взовьется, скажет что-нибудь колкое... или «умное». Но он вздрогнул, сжал губы и побелел. И больше ничего.

— Что? Угадала?

— Нет, — возразил он мрачно, но как-то спокойно. Он опустил глаза, отвернулся и спросил: — Я могу идти?

Она заколебалась. Ей стало его почти... жалко. Но она сразу же решила, что он хитрит, старается втереться в доверие.

— Да. И поскорей.

Он сгорбился навстречу усиливающемуся ветру и... С пушечным треском повалился ствол старой сосны над их головами. Брэдли Долг бросился в одну из старых воронок. Калима открыла рот, чтобы засмеяться, и замерла.

Ствол переломился на половине громадной высоты древнего дерева, осел на старую стену и соскользнул, продолжая падать прямо на них.

— Вон!

Брэдли вскочил быстрее, чем она смогла что-то сообразить, и бросился на нее. Они оба свалились к гусенице Боло. Скрежет металла и грохот бетона заполнили уши. Но они уцелели.

Она посмотрела вверх и ахнула.

Стена упала на стволы «Хеллбора». Боло успел повернуть башню, чтобы удержать стену.

— Бежим! Быстро!

Брэдли схватил ее за руку и поднял на ноги. Она нырнула за Боло. Вверху его стволы поблескивали в тусклом зимнем солнце. Они повернулись: Боло вытаскивал их из-под стены. Сломанная секция рухнула как раз туда, где они только что находились.

За грохотом последовало молчание, которое нарушило заикание Брэдли:

— Он н-нас спас...

Калима не могла ничего произнести, она только судорожно кивала. Дрожащей рукой она схватилась за решетку Боло и прижала руку к взмокшему лбу.

— Кислород, — дважды сказал металлический голос Боло.

— Кислород, — повторил Брэдли. — Что это значит?

Она задумалась над смыслом слова и сразу почувствовала себя лучше.

— Кислород — газ... Ты его не видишь, но жить без него не можешь. Не видишь? Конечно! Это значит, что все чисто. Он сказал, что все чисто.

— Кислород, — повторил Боло, подтверждая догадку. — Держать. Держать.

— Отличная работа, шесть-семь-ноль ГВН. Продолжай удерживать позицию. Сообщай о любой активности противника.

— Держать. Держать. Держать.

— Ух-х-х... — почти беззвучно выдохнул Брэдли.

Тут Калима заметила, что у него порван теплый зимний комбинезон ниже плеча. Она потянулась, чтобы посмотреть на прореху, и испугалась.

— Черт! Не смотри туда!

— Стой! Ты же ранен!

— Ничего не ранен, — проворчал он сердито. Тогда как же... — И тут она замолчала.

Синяки и рубцы были недельной давности, ничего не имея общего с упавшей стеной.

— Твой отец?

Он смотрел в сторону.

— Брэдли...

— Он мне не отец.

Она открыла рот и снова закрыла. Надо было догадаться.

Брэдли покраснел. Он смотрел в сторону:

— Мать умерла до того, как вы сюда прибыли... Он не знал, что она его обманывала направо и налево. Он думал, что я его сын. Помнишь, мы проводили в школе генетический опыт? Ну так вот, я не его сын. Он и всегда-то был со мной неласков, мягко говоря, а тут...

Несмотря на ледяную почву, она села рядом.

— Я не знала. Извини.

— Чего там... Я всего лишь свинья Брэдли. — Встав, он засунул руки в карманы и отвернулся. — Я пошел.

— Подожди.

Он остановился, не поворачиваясь.

— Хочешь посмотрим пассажирское отделение?

— Я... — Он чуть помолчал, глядя в землю, потом очень тихо сказал: — Позже.

— Конечно.

Он припустил бегом.

— Сера, — один раз сказал металлический голос над головой.

Сера. Она немного подумала и сказала:

— Ну да, Уммер, ты прав.

Как бы она хотела спросить Боло, что ей теперь делать.

Брэдли месяцами избегал встреч с Калимой Теннисон. Он сам не понимал, почему ему было стыдно, но был благодарен ей за то, что она молчала и не приставала к нему. Он хотел поговорить с ней, спросить о Боло, но трусил. Им уже исполнилось по четырнадцать, она была симпатичной, даже красивой, Боло считал ее командиром... а он?

Он избегал и своего дома, насколько это было возможно.