Роберт Хайнлайн - Рассказы
После долгого молчания Конски сказал:
- Джек, зажгите нам опять свет, я кое-что придумал.
- Что? - спросил Ноулс.
- Если бы у нас было чем заткнуть дыру, вы могли бы надеть мой костюм и пойти за помощью.
- Но для костюма же нет кислорода.
- Именно поэтому я и выбрал вас. Вы самый маленький из нас, и внутри костюма будет достаточно воздуха, чтобы пройти через следующую секцию.
- Ладно о'кей. Но чем заткнуть течь?
- Тем, на чем я сижу.
- Чем?
- Этой большой, широкой, круглой штукой, на которой я сижу. Я сниму штаны. Если я прикрою бедром дыру, гарантирую, что утечки воздуха не будет.
- Ну, нет, Фэтс, это не дело. Посмотри, что стало с твоей рукой. Ты весь истечешь кровью и погибнешь раньше, чем я успею вернуться.
- Два против одного, что нет - даже против пятидесяти.
- Как же ты расплатишься со мной, если я выиграю?
- А вы сообразительный, однако, мистер Ноулс. Видите ли, я изнутри на два дюйма проложен жиром. У меня не будет сильного кровотечения, так, появится что-то вроде родимого пятна. - Ноулс покачал головой.
- В этом нет необходимости. Если мы будем сидеть спокойно, нам здесь хватит воздуха на несколько дней.
- Не в воздухе дело, мистер Ноулс. Вы заметили, что становится прохладно?
Я уже ощутил это, но пока не задумывался. Свалившееся на нас несчастье настолько разбило меня, что холод поначалу не показался мне чем-то опасным. Теперь же я осознал, чем он нам грозит. Когда была нарушена электропередача, мы потеряли нагреватели. Будет становиться все холоднее, холоднее и холоднее.
- О'кей, Фэтс, давай попробуем.
Я сидел на костюме, пока Конски не был готов. Он снял брюки, потом подцепил один из летающих шаров-искателей и, когда тот лопнул, нанес его липкое содержимое на свою правую ягодицу. Затем повернулся ко мне.
- О'кей, детка, слетай с гнездышка.
Мы быстро поменялись местами и, потеряв много воздуха, заткнули дыру.
Удобно, как в кресле, господа.
Он ухмыльнулся. Ноулс облачился в костюм и ушел, взяв с собой фонарь. Мы снова остались в темноте.
Через некоторое время я услышал голос Конски.
- Есть игра, в которую можно играть в темноте, Джек. Вы играете в шахматы?
- Да.
- Хорошая игра. Я обычно играл в шахматы в декомпрессионной камере, когда работал под Гудзоном. Что скажете, если поставить для интереса двадцать на кон?
- А? Ладно. Давай. - Он мог предложить и тысячу. Мне было все равно.
- Хорошо. Е2-ЕЗ.
- Ммм... Е7-Е5.
- Традиционный ход, не так ли? Мне вспомнилась девушка, которую я знавал в Хобокене... - То, что он рассказал о ней, не имело к шахматам никакого отношения, хотя он и пришел к выводу, что ее манера разговаривать также была традиционной.
- С4. Напомнишь мне, я расскажу и о ее сестре тоже. Сдается мне, она не всегда была рыжей, не ей хотелось, чтобы люди так думали. Так вот она... извини. Сейчас твой ход.
Я пытался думать, но голова кружилась.
- Д7-Д6
Он довольно засмеялся.
- Д1-Д3. Как бы то ни было, они...
Он продолжал. То, о чем он рассказывал, было старо как мир, и сомневаюсь, происходило ли это вообще с ним, но его рассказ меня развеселил.
- Ох. - Я не мог вспомнить расположение фигур. Я решил готовиться к рокировке, которая всегда вполне безопасна в начале партии. - Конь Б8-С6.
- Бью королевой вашу королевскую пешку Ф7. Шах и мат. Вы должны мне двадцать, Джек.
- Неужели? Но этого не может быть!
- Повторить все ходы? Вслух?
И он повторил их вслух. Я зрительно представил себе всю партию и воскликнул:
- Эх, черт меня подери! Ты разбил меня в пух и прах!
Он довольно засмеялся.
- Нужно было следить за моей королевой, а не за той, рыжей.
Я громко рассмеялся.
- Знаешь еще что-нибудь интересное?
- Конечно. - И он рассказал еще одну историю. Но когда я стал подгонять его, он сказал: - Думаю, мне нужно немного передохнуть, Джек.
Я встал.
- У тебя все в порядке, Фэтс?
Он не ответил. Я на ощупь пробрался к нему в темноте. Его лицо было холодным, он не заговорил, когда я дотронулся до него. Я прижал ухо к его груди и услышал, что его сердце слабо бьется, а руки и ноги холодны, как лед...
Он примерз к отверстию, и мне пришлось его отдирать. Я чувствовал под руками лед и знал, что, должно быть, это его кровь. Я начал растирать его, приводить в чувство, но шипение из дыры оторвало меня от работы. Я сорвал свои брюки и стал панически искать в темноте дыру, нашел ее, наконец сел сверху, крепко прижавшись к отверстию.
Оно засосало меня, холодное как лед. Затем по телу стал разливаться жар, и я уже совсем ничего не чувствовал, кроме тупой боли и холода.
Где-то забрезжил свет. Он мерцал, появляясь и снова исчезая. Я слышал, как хлопнула дверь. Я начал кричать.
- Ноулс! Мистер Ноулс! - завопил я.
Свет снова появился.
- Иду, Джек.
Я громко закричал.
- О, вы сделали это, вы дошли!
- Я не сделал этого, Джек. Мне не удалось дойти до следующего шлюза. Я добрался до люка и пошел дальше, - он остановился, чтобы перевести дыхание. - Там воронка, фонарь со звоном упал на пол, и свет погас. - Помоги мне, Джек, - его голос звучал раздраженно. - Видишь, мне нужна помощь? Я сделал все, что мог...
Я услышал, как он споткнулся и упал. Я позвал его, но он не ответил. Я хотел встать, но дыра крепко держала меня, как хорошо закупоренная бутылка держит пробку.
Очнулся я, лежа лицом вниз на чистой простыне.
- Ну что, лучше? - спросил кто-то. Это был Ноулс, он стоял возле моей кровати, одетый в купальный халат.
- Ты умер, - сказал я ему.
- Вовсе нет, - усмехнулся он. - Помощь подоспела вовремя.
- Что же произошло? - Я уставился на него, все еще не веря своим глазам.
- То, что мы и предполагали, - взрыв ракеты. Почтовая ракета потеряла управление и врезалась в тоннель.
- Где Фэтс?
- Хи!
Я осмотрелся. Конски лежал рядом, как и я, лицом вниз.
- Ты мне должен двадцать монет, - бодро сказал он.
- Я должен тебе... - я почувствовал, что по моему лицу неизвестно почему катятся слезы. - О'кей. Я должен тебе двадцать. Только тебе придется слетать за ними в Дес-Моинс...
Зеленые холмы земли
Это история о Райслинге, Слепом Певце Космических Дорог... Разве что - не официальная версия.
В школе вы пели его слова:
А под последнюю посадку,
Судьба, мне шарик мой пошли.
Дай приласкать усталым взглядом
Зеленые холмы Земли.
Возможно, что пели вы по-французски или по-немецки. А может, это было эсперанто, и над вашей головой рябило радужное знамя Терры.
