Роберт Сильверберг - Железная звезда
Я решил, что показаться здешним жителям на глаза в моем настоящем обличье не самая лучшая идея. Достаточно вспомнить, каким чудовищем считали меня смертные в далеком прошлом и сколько было с этим хлопот. Поэтому, прежде чем выйти из воды, я приглядел тело, что плескалось перед одной из прибрежных гостиниц.
Мне оно показалось вполне подходящим: мужское, атлетически сложенное, высокое, немолодое, но весьма энергичное, с волевым подбородком, длинным острым носом и высоким лбом. Я заглянул в разум. Проницательный, ясный, быстро схватывающий. И битком набитый знаниями, как стандартными, так и всякой головоломной эзотерикой. Ну, я имею в виду эту дребедень насчет Билла Гейтса, Гомера, пятизвездочных гостиниц и телефонных столбов — все это я почерпнул оттуда. А еще я узнал, как здесь подобает себя вести человеческим существам. И много чего еще намотал на ус — запас есть не просит.
Пытливый и творческий ум. Хорошая личность. Мне понравилась. Я решил ею попользоваться.
В мгновение ока я уподобился этому человеку и пошел в город, а он так и остался в воде, ни о чем не подозревая. Да если бы и заметил своего двойника, что с того? Мало ли в Греции похожих людей? И если случай свел двоих в одном месте в одно и то же время — что теперь, кричать об этом на каждом углу?
Я еще покопался у него в уме и узнал, что он иностранец, турист. Женат, трое детей, дом на холме в засушливой стране, чуток похожей на Грецию, но далекой. Говорит на так называемом английском, может сказать несколько слов на других языках. Греческим почти не владеет. Ничего страшного, у меня свои способы общения.
Я уже понял: чтобы ходить по суше, не привлекая к себе излишнего внимания, нужно иметь одежду, деньги и паспорт. Всем этим я туг же и обзавелся — что может быть проще? Для таких, как мы, это не проблема.
Затем я снова копнул в разуме двойника — не знает ли он случайно, где обретается Зевс?
Очень упорядоченный ум. Сведения о Зевсе там хранились на отдельной полочке под названием «Греческая мифология».
Мифология?!
Да. Да! Он знал о Гее, Уране и склоке Урана и Кроноса. Знал и о других титанах, по крайней мере о нескольких: Прометее, Рее, Гиперионе, Иапете. Где-то что-то читал о гигантах и разномастной орде сторуких чудовищ, о войне между Зевсом и титанами и о полном разгроме последних. И о том, как славный победитель со своей шайкой — Посейдоном, Аполлоном, Аре-сом и К0 — прибрал к рукам всю власть. Но для моего симпатичного двойника все это были байки. Сказки. «Мифология».
Не буду скрывать, в этом недурственном архиве я поискал и упоминания о себе. И нашел такие сведения: «Тифон, сын Геи. Его часто путают с младшим титаном Тифеем, сыном Геры и Тартара».
Увы, это так. Имена похожи, но все-таки Тифон — это раскормленная драконица, которую прирезал в Дельфах Аполлон[52]. А я — это я.
Плохо, очень плохо. Не пристало хорошо организованному разуму слепо копировать чужие заблуждения. Позор, я бы сказал. Конечно, в истории мироздания я не такая крупная фигура, как Кронос или Уран, но ведь и у меня был звездный час, когда я с голыми руками вышел против Зевса и едва не победил. Но хуже всего — несказанно хуже! — то, что все наше славное жизнелюбивое племя, от великой владычицы Геи и ее небесного консорта до последнего сатира и лесной нимфы, ныне считают персонажами «мифологии».
Что же приключилось с миром и его богами, пока я маялся под Этной?
Это предстоит выяснить. И для начала поисков, на мой взгляд, вполне подходит гора Олимп.
Беда в том, что я оказался на другом конце Греции, в юго-западном краю, тогда как Олимп находится далеко на севере. Но я не растерялся и, упакованный в человеческое тело и человеческую одежду, сел на грузовой катер на подводных крыльях и добрался до Патры, затем на другом катере пересек Коринфский залив и высадился в Нафрактосе, а оттуда поездом и автобусом доехал до Фессалии, где стоит Олимп. Кроме этого названия, все остальные были мне внове. Катеров, поездов и автобусов в годы моей молодости тоже не существовало.
Но я легко приспосабливаюсь. Я ведь как-никак сверхъестественное существо. Если уж на то пошло, я — своего рода бог.
Все-таки интересно было сидеть среди вас, смертных, в автобусах и поездах. В былые времена я уделял вам не больше внимания, чем муравьям, шмелям или тараканам. На заре мира людей было мало, да и те представляли собой плоды бессистемных экспериментов богов. Сами знаете, вас создал Прометей по каким-то одному ему ведомым причинам; вылепил из глины и ила, и вдохнул жизнь, и выпустил на волю, дабы вы украсили ландшафт. И вам это удалось.
Так вот, сидя в битком набитых чесночных вагонах, дыша вашими выделениями, я не мог не оценить по достоинству целеустремленность и упорство, с какими вы, люди, покрыли столько земли жилыми домами, магистралями, супермаркетами, парками аттракционов, стадионами, высоковольтными линиями и мусором. Мусором — в особенности. Мало что из всего вышеперечисленного можно назвать украшением ландшафта, но факт остается фактом: вы потрудились на совесть. Прометей должен вами гордиться. Кстати, любопытно, где он сейчас? До сих пор мается на цепи, а орел Зевса клюет его внутренности?
Я порылся в умах попутчиков, но они оказались не столь эрудированны, как мой пляжный избранник, и ровным счетом ничего не знали о Прометее. Да и обо всех моих современниках, за исключением Зевса, Аполлона, Афины и еще нескольких божков-последышей. Их тоже считали «мифологией». Похоже, Греция успела поменять своих богов. Теперь здесь к месту и не к месту поминают некоего Христа, его папашу с мамашей и всякую небесную шелупонь, чье родство с высшими богами проследить ох как нелегко.
Кто же вы, новые боги? Откуда взялись? Приятно, конечно, было узнать, что Зевс слетел с трона от Христова пинка, как сам в свое время поступил со стариной Кроносом, но когда и при каких обстоятельствах это случилось?
Найду ли я Христа на вершине Олимпа, во дворце Зевса?
Не найду. Очень скоро я выяснил, что на вершине Олимпа вообще никто не живет.
Местечко нисколько не утратило былой красы, и спасибо вам, люди, за это от всей души. Широченное плато, над которым высится гора, вы содержите в безупречной чистоте. Олимп все такой же величавый и гордый, все так же надменно глядит на дикие, безлюдные пустоши, его отроги — великолепный природный амфитеатр, его верхние террасы эффектно окутаны облачной вуалью.
Правда, на горе появилось несколько дорог. У подножия я остановил машину, чтобы определиться, какая дорога верная, затем проехал две трети пути к вершине, до хижины отшельника в елово-ореховом лесу (сейчас она служит приютом восходителям). Там я простился с шофером, сказав, что остаток пути одолею пешком. Он как-то странно на меня посмотрел — наверное, для покорения вершины мне следовало иначе одеться и запастись специальными снастями.
