Дэвид Вебер - Любой ценой
– Мы знали, что понесём тяжёлые потери, – произнёс Турвиль. Его лицо и голос были спокойнее, чем у Дилэни. И это было верно. Это потери были на двенадцать процентов выше, чем по предварительным прогнозам – почти на четверть выше, чем оценили молокососы из Октагона – потому что он не ожидал от манти таких малых интервалов между залпами. Однако с самого начала всякий понимал, что Второй Флот понесёт серьёзные потери.
– Однако это обошлось им почти во столько же кораблей стены, как и нам, – продолжил Турвиль, – а если оценки Разведки Флота верны, то у нас их в почти три треклятых раза больше, чем у них. Чем было у них. Не говоря уже о том, что мы собираемся захватить по меньшей мере временный контроль над их домашней системой, а их здесь нет.
– Знаю, – ответила Дилэни. – Однако я несколько беспокоюсь насчёт их ЛАКов. На нас всё ещё идут две тысячи триста ЛАКов, а у нас намного меньше ракет, чем мне бы хотелось. Мы выпустили шестьдесят процентов МДР и потеряли по сути половину нашей боевой стены. У меня нет точных данных, но сейчас у нас должно оставаться не больше примерно двухсот тысяч ракет. Если мы истратим их на попытки удержать «Шрайки» от сближения, то против Третьего Флота будем черпать из погребов вакуум.
– Тогда нам остается только послать против их ЛАКов «Скимитеры» и корабли эскорта, – решительно заявил Турвиль. – Они пострадают по меньшей мере столь же ужасно, как и мы, но с этим справятся.
– Да, сэр. – Дилэни заставила себя встряхнуться, затем, соглашаясь, быстро кивнула головой. – Я знаю, что мы всё ещё находимся в расчетных рамках операции, шеф. Полагаю только, что я никогда не задумывалась о действительных масштабах. Не на эмоциональном уровне.
– Я заставил себя сесть и подумать об этом в тот самый день, когда Томас Тейсман и Арно Маркетт раскрыли нам замысел «Беатрисы», – мрачно произнёс Турвиль. – Мне это не нравилось тогда и не нравится сейчас. По сути дела, им это тоже не нравилось. Однако это цена, которую мы можем позволить себе заплатить, если тем самым закончим эту проклятую войну.
– Да, сэр.
– Фрейзер.
– Да, сэр?
– Как наши…
– Простите, сэр! – внезапно произнесла лейтенант Айзенберг, прижимая рукой наушник и вслушиваясь. – Адмирал Диамато докладывает, что манти только что ушли в гипер!
– Итак, началось, – тихо прошептал Турвиль, затем раздражённо дёрнул головой, поняв, как пафосно прозвучали его слова.
Однако это не сделало их ошибочными и Турвиль принялся пристально следить за экраном, ожидая, когда на нём снова появятся корабли Кьюзак.
Долго ждать ему не пришлось. Спустя меньше пятнадцати минут после исчезновения у терминала Сети, восемь с половиной минут спустя прихода предупреждения Диамато, они вновь появились в опасной близости к границе резонансной зоны. Это была внушительная демонстрация виртуозной астрогации – и готовности бесстрашно балансировать на расстоянии бритвенного лезвия от опасности. И ещё это привело манти на фланг Второго Флота и на кратчайшую траекторию к Сфинксу.
– Именно там, где я сам бы вышел, – тихо сказал Турвиль Дилэни, которая энергично кивнула.
С момента прекращения стрельбы Второй Флот начал уклоняться в сторону от своего первоначального курса к Сфинксу. Пятью минутами позже он изменил курс ещё круче и в настоящее время явным образом отходил от своей первоначальной цели. На самом деле Турвиль принял решение в течение следующих десяти минут пожертвовать своими наиболее повреждёнными кораблями. Всякий корабль, который не мог развить ускорение по меньшей мере 370 g был оставлен экипажем и на нём были установлены заряды самоуничтожения. Это Турвилю было не по душе, однако он не мог позволить себе быть связанным ими, даже если остальная часть «Беатрисы» пройдёт безукоризненно. Даже без них теперешнее максимальное ускорение Второго Флота составляло всего лишь 3,6 километра в секунду за секунду и этого было слишком мало для того, чтобы полностью избежать входа в зону досягаемости ракет Сфинкса, что бы он ни делал. Даже если не обращать внимания на присутствие мстительного Третьего Флота, подходящего с фланга для того, чтобы зажать Турвиля между Сфинксом и собой.
В сложившихся обстоятельствах у Турвиля не было другого выбора – по нескольким причинам – кроме как лечь на курс, образующий острый угол с первоначальным вектором. Так как Турвиль не мог избежать входа в систему по меньшей мере на глубину нахождения Сфинкса, он направился вверх, поднимаясь выше плоскости эклиптики, одновременно изменяя на 135 градусов направление движения. Это позволило ему увести курс в сторону настолько, чтобы остаться насколько возможно дальше от планеты, мимо которой он проскакивал… а также являлось наибыстрейшим путём для выхода из системы. Мантикорская резонансная зона была настолько более «высокой», чем «широкой», что стороны «конуса» находились почти параллельно друг другу даже у основания. Сфинкс находился на 102 002 500 километров в глубине зоны и исходный курс Турвиля был нацелен прямо на планету, что и определило величину необходимого бокового отклонения.
Даже при теперешнем профиле полёта ограниченное ускорение Турвиля означало, что он пройдёт менее чем в сорока миллионах километрах от Сфинкса, однако дальше – и позднее – чем почти при любом другом курсе. Если бы он вообще не сменил курс, то прошёл бы практически вплотную к Сфинксу (и его обороне) через семьдесят минут после короткой, титанической схватки с Флотом Метрополии. Если бы он изменил курс на девяносто градусов, то максимальное сближение со Сфинксом произошло бы на восемь минут позже, и составило бы тридцать пять миллионов километров. На текущем курсе максимальное сближение его кораблей со Сфинксом произошло бы через восемьдесят три минуты после смены курса на дистанции 39 172 200 километров.
Учитывая ту трёпку, которую устроил ему Флот Метрополии, Турвилю не слишком нравился любой из этих вариантов, однако избранный им был наилучшим из возможных. Этот курс всё ещё давал защитникам планеты возможность стрелять, хотя Турвиль надеялся, что этого не произойдёт – по крайней мере сейчас – однако дистанция стрельбы будет достаточно велика для ухудшения точности манти и их огонь не придется им прямо в лоб, как огонь Флота Метрополии. Против всего, чем располагал Сфинкс, его ПРО должна была быть намного эффективнее. Турвиль сильно сомневался, что там окажется нечто столь мощное, чтобы с ним не справилась ПРО девяноста кораблей стены. И он должен был резко повернуть назад вдоль границы резонансной зоны по нескольким причинам. Отчасти для того, чтобы увести от опасности свои искалеченные корабли, но главным образом – как только что отметила Дилэни – потому, что у них оставалось крайне мало боеприпасов. До того, как снова двинуться навстречу обороне системы Турвиль нуждался во встрече с транспортами боеприпасов и пополнении своих погребов.
